Путь ярости - Тамоников Александр Александрович - Страница 24

Вроде прав был Шубин, но оставалось неприятное «послевкусие». Бронированный джип уверенно покорял просторы района. Две белые машины с аббревиатурой ОБСЕ едва поспевали за ним. Шубин на заднем сиденье пыхтел от злобы. Охранники настороженно смотрели в окна. Максим Агранов – горбоносый субъект с вьющимися волосами, мастер спорта по дзюдо, КМС по боксу – напряженно вертел баранку, подавшись вперед. Иногда на прямых участках дороги он утапливал педаль в пол, и машина неслась с такой скоростью, что так и подмывало разрешить взлет! Сзади сигналили белые машины – видно, пассажиры страшно боялись, что их бросят посреди этой нелюдимой местности. Турченко был весь в напряжении, ведь чувствовался подвох! Но в пути ничего не случилось. Таща за собой густые клубы пыли, колонна проследовала развилку, понеслась к возвышенностям, на которых раскинулась Вордовка. Через несколько минут они уже взбирались на холм. Остановка возле церкви, подходили какие-то люди, прибежал председатель сельсовета – взмыленный, взволнованный, с колтуном на голове, что-то зачастил. Высаживались представители ОБСЕ, что-то фотографировали, писали в блокнотах, с деланным участием покачивали головами – дескать, что поделать, обстрелы в наше время носят ритуальный характер. Джип покатил дальше – в медчасть, спрятанную в глубине дворов. Оттуда комбат вышел окончательно разозленный и подавленный. В бессильной ярости он сжимал и разжимал кулаки. Забрался в машину, следом за ним запрыгнули охранники. Снова Максим взял в карьер, промчался через всю деревню. Джип лихо затормозил у развалин церкви, где люди обступили тружеников ОБСЕ и едва не били им морды.

– Сволочи! – кричала женщина средних лет, потрясая кулаками под носом растерянного болгарина Кранчева. – Записывать приехали? Что ты там пишешь, ирод?! У меня сестру сегодня убили! Ты знаешь, что это такое – потерять родную сестру! Ишь, блокнотик у него!

– Мужики, гоните прочь этих лоботрясов! – орал кто-то из мужчин. – Они лишь для «галочки» на места обстрелов выезжают, неизвестно что фиксируют, а отчеты для своих хозяев все равно фабрикуют так, словно бы ничего и не было! Что, парни, свои по своим бьют?!

Женщина в белой каске с опухшим лицом и обесцвеченными волосами хрипло доказывала собравшимся на ломаном русском, что организация всегда проводит беспристрастное расследование и виновные обязательно будут наказаны. Люди злобно хохотали над ее словами, они не верили ни одному слову.

– А ну, ша, народ! – прокричал Шубин, врываясь в толпу. – Не обижайте этих добрых людей в гламурных белых касках! Они не виноваты, что такие ущербные! Виновные будут наказаны – это обещаю вам я, майор Шубин, командир батальона спецназа! У меня у самого тут сегодня деда убили, вы все его прекрасно знали!

Люди одобрительно загудели, стали подходить. А Турченко, мнущийся в отдалении, вдруг почувствовал неприятное жжение под лопаткой. Что за черт? Вновь гадкие предчувствия. Что-то не так. Он отступил за обломок вынесенной взрывом апсиды, начал сканировать глазами местность. Деревенские жители – человек тридцать, в основном бабы, но есть и мужчины, пара любопытных мальчишек (из тех, что любят разбирать неразорвавшиеся снаряды, чтобы посмотреть, что у них внутри). Белые каски нервно жались в кучку. Осанистый майор что-то вещал собравшимся жителям – Никита уже не вслушивался. Те же ритуальные заклятья – найдем, накажем, судить будем народным судом! В стороне стояли машины. Максим Агранов, дабы не тратить время, подкачивал колеса. Комбат в его услугах телохранителя пока не нуждался. Хватало двоих парней, они обступили Шубина и настороженно косили глазами, оберегая вверенное тело. С высоты, на которой располагалась церковь, просматривалось поле, заросшее всякой всячиной, за ним дорога. Старая ферма, чересполосица мелких лощин. Торчала водонапорная башня, при достатке воображения способная сойти за Пизанскую. Явно что-то выбивалось из контекста, интуицию не обманешь. Он вспотел, волнение зашкаливало.

– Майор, зачем вы с этими лжецами приехали? – спрашивал Шубина кто-то из мужчин, презрительно тыча подбородком в наблюдателей из уважаемой европейской организации. – Вы же знаете, они игнорируют то, что наши люди гибнут под обстрелами и бомбежками!

Шубин собрался возразить, мол, не все так плохо. И в этот момент в поле рядом с башней что-то блеснуло, и сразу все стало на свои места, Турченко прозрел! Какого черта! Именно ради Шубина, зная, что он приедет к погибшему деду, эти нацисты загубили десяток ни в чем не повинных душ! Эх, майор, столько воюешь, а еще не поверил в человеческую жестокость! Он рванулся к комбату.

– Майор, на землю! – взревел он страшным голосом. Выстрелов не слышал. Пуля вошла майору в теменную часть – он дернулся, взмахнул руками и рухнул ничком. Отпрянули стоящие рядом люди. Истошно завопила женщина, прижав к груди руки. Всполошились охранники. Они скинули с плеч АКС-74. Жители бросились врассыпную. Снайперы тоже не спали, их было как минимум трое, и они решили одним махом избавиться от возможной головной боли. Сначала выстрелил один – и охранник Шура Брянцев, рослый бородач, служивший в пограничном управлении ФСБ России, схватился за шею, словно оса ужалила, закачался и повалился боком. Второму – бывшему постовому из Артемовки Олегу Царицыну – не хватило мгновения, чтобы проделать спасительный прыжок. Он уже отрывался от земли, чтобы нырнуть за машину – пуля пробила висок, и ополченец кубарем покатился по земле, ломая кости, чего уже не чувствовал.

Ласточкой прыгнул к машине Максим Агранов, схватил АКС и тоже покатился, но, в отличие от Олега, живой и невредимый. «Пока перезарядят», – мелькнула мысль.

– Максим, за мной! Возьмем гадов!

Никита стряхнул с плеча свой АКС, рванул вниз по склону. Злость хлестала вместе с адреналином. Ну почему не взял с собой своих проверенных ребят?! Он перепрыгивал через канавы, буравил заросли бурьяна. Что-то свистнуло рядом с головой, он отбросил голову в сторону, машинально отметив, что пронесло, эти люди тоже ошибаются. Он петлял, стараясь это делать бессистемно, чтобы не попали с упреждением. Он видел, как ворочались в поле фигуры. Нечто бесформенное, сливающееся со средой, отползло от водонапорной башни, покатилось, подминая траву. Подобное образование отделилось от кустарника под холмом, бросилось бежать. На ферме что-то шевелилось.

«У них машина на дороге припрятана, – сообразил Никита. – Туда и намылились…»

– Максим, не дай им уйти! – проорал он через плечо. – Стреляй!

Быстро обернулся – Максим Агранов был парень башковитый, рухнул на колено, начал бить прицельными очередями. Хоть немного, но задержит их отход. Никита тоже стрелял на бегу, но без эффекта, для острастки. Он был уже в поле, уже путался в высокой траве. Временами паника пронзала – он не видел врага. Где эти упыри?! Но те снова возникали в поле зрения – бежали, пригибаясь, в маскировочных одеяниях, увертываясь от автоматных очередей. Турченко задыхался, ноги вязли в податливой глине. Но расстояние сокращалось, он был неплохим бегуном. Как почувствовал выстрел – нырнул в сторону, и пуля промчалась, едва не пропоров ему живот. За спиной Агранов методично выстреливал патроны. Трое в накидках уже сворачивали за угол заброшенной фермы. Вот мелькнуло лицо одного из них – мужик в годах, серьезный, сосредоточенный, морда, хоть тресни, не русская! Он запомнил эту морду на всю жизнь, впечаталась несмываемой печатью. Этот дядька обернулся, вскинул винтовку. Он действительно был опытным мастером. Сухо грянул выстрел. Никита пригнулся. Но стреляли не в него – в другой источник раздражения. Раздался вскрик – Турченко обернулся. Подстрелили Максима! Он даже бронежилет не надел, спешил! Выронил автомат, держался за грудь, вытаращив глаза, тужился, не мог продохнуть. Потом переломился, отправился со склона головой вниз… Никита завыл от отчаяния. Пять человек было в машине, он один остался! Твари!!! Выбил пустой магазин, вставил полный, побежал дальше, стреляя. Но наемники уже скрылись за фермой. Выскакивать из-за угла на открытое пространство глупо. Даже снайпером можно не быть, чтобы выстрелить в упор. Он бросился в траву, покатился по ней, пока не открылся нужный вид. Трое шустрых стрелков уже выбегали на дорогу, а из канавы водостока с ревом выбиралась пятидверная «Нива», заляпанная грязью. Номера не видно, нужно дважды обладать орлиным зрением, чтобы его прочесть на таком расстоянии.