Ненормальная война - Тамоников Александр Александрович - Страница 7

– Кто вы? Где вы? – Новоприбывший арестант тщетно всматривался в темноту, его глаза отказывались видеть.

Он поднялся, на ощупь добрался до решетки, потряс ее.

– Что это? Я вас не вижу. Выпустите меня отсюда!..

– Не выпущу, любезный. Я нахожусь в такой же камере, точно так же хочу отсюда выйти, но не имею такой возможности. Разве что в компании надзирателей. А это, уверяю вас, редкие гаденыши.

Несколько минут мужчины помалкивали. Во мраке бледно очерчивались их фигуры, прилипшие к решеткам.

– Здесь еще кто-нибудь есть?

– Нет, только мы. До вашего появления я тосковал в одиночестве. Теперь мы будем делать это вместе. Не знаю, как сильно вас ударили по голове, но вы должны догадываться, что это не вытрезвитель.

– Черт, кровь на виске, – пробормотал арестант, ощупывая голову. – Крепко приложили, мерзавцы. Ноги не держат, извините. – Он отступил, плюхнулся на нары, откинул голову к скользкой стене. – Догадываюсь, что это не вытрезвитель. Я достаточно долго не брал в рот спиртного. И все же где мы находимся? Меня выкрали из Донецка, ударили по голове, когда я открывал дверь квартиры, видимо, протащили через подвал, сунули в заднем дворе в какой-то микроавтобус. На них была форма ополченцев, но…

– Диверсионная группа ВСУ, проникшая в Донецк. Уверяю вас, не первая и не последняя. Меня захватила такая же, когда я работал под Новоазовском, собирал материал о разгуле карательных батальонов в приморских селах. Мы находимся примерно в ста километрах от Донецка, северо-западнее райцентра Байдак. Территория контролируется украинскими военными. Забытое людьми село Родичи, ракетная часть бывшего СССР, заброшенная еще в девяностые годы, – это то, что находится вокруг нас. А мы с вами пребываем на территории бывшей лечебницы для людей с психическими отклонениями. Специализированное лечебное учреждение номер четыре. Может, слышали о таком? Оно когда-то находилось в подчинении Донецкого облздрава, курировалось местными партийными властями. Сюда помещали людей, не согласных с политикой партии и правительства, подавляли волю, залечивали до полного «согласия». Не поверите, здесь проходили курс принудительной терапии даже люди, приверженные идеям Степана Бандеры. Злая ирония, знаете ли. Вы же помните, в светлом прошлом это была обычная практика. Лично я здесь не бывал, поскольку годами не вышел, но весьма наслышан. С приходом незалежности финансирование прекратилось. Да и кого тут лечить, если потенциальные пациенты подобных богаделен встали у кормила власти? Учреждение забросили, вывезли персонал, разогнали больных, забрали ликвидное оборудование. Почти четверть века тут все зарастало быльем, пока однажды к объекту не проявила интерес СБУ. Насколько я понял из разговоров, они собираются сделать здесь тюрьму особого назначения. Кое-что перестроить, переоборудовать. Близость линии фронта очень тому способствует. Выкрадывать таких людей, как мы с вами, получать от них необходимые сведения. При этом вовсе не обязательно о каждом заключенном докладывать в Киев. Внутриведомственная конкуренция, понимаете?

– Вы хотите сказать, что мы находимся в психушке? Но это не похоже…

– Это подвалы, где держали буйных. Что-то вроде карцера. Разумеется, четверть века назад здесь было опрятнее. Основное здание над нами. Оно не лучше, тоже находится в ужасном состоянии, но его стены могут припомнить много интересного. Не удивлюсь, если в них до сих пор витают призраки загубленных людей, а таковых хватало даже в светлые советские времена.

Узники невольно замолчали. С невинно загубленными душами в этом подвале, похоже, все было нормально. Они смутными тенями ползали по стенам и потолку, принимали зловещие очертания. В головы людей забирался тихий вибрирующий звон, перемежаемый разноголосым шепотом.

– Вы давно здесь? – Новоприбывший арестант, похоже, потихоньку свыкался с новой ролью, уже не дрожал, не мотал головой.

– Два дня.

– Вас пытали?

– Надзиратели издевались. Они это любят. Официального допроса пока не было. Для его проведения нужно наличие официального лица, а такого я пока не наблюдал.

– Черт, вот так попали! – Арестант начал нервно вышагивать по крохотной камере. – Здесь хоть кормят?

– Насыпают иногда корм. – Старожил неопределенно пожал плечами. – Перловка, пшенка, тухлая картошка. Зачем нас кормить? Сколько террориста ни корми, знаете ли… В первый день я пошутил: хочу, мол, пожаловаться в Европейский суд по правам человека. Получил в челюсть. Решил, что хуже не будет, и стал хамить. Оказывается, хуже может быть всегда, просто у меня проблемы с воображением.

– Нас расстреляют? – со страхом спросил «новенький».

– Почему бы нет. – Его собеседник пожал плечами. – Нынешняя демократическая власть делает ставку исключительно на насилие. Людей убивают пачками. Изгнанному тирану и в голову не приходило делать подобные вещи. Согласитесь, самое простое решение сложной проблемы – расстрелять к едрене фене ее носителя, и все довольны. Хотя не думаю, что это случится завтра. Не для этого нас похищали и везли сюда. Мы должны отработать свой ресурс. Жизнь теперь выглядит иначе, правда, уважаемый? – Узник невесело рассмеялся. – То, что с нами произошло, придает нашему существованию особый вкус. Начинаешь ценить то, что раньше даже не замечал.

– А вы словоохотливы, милейший. Может, представимся?

– Поговорить люблю, работа такая. Згурский Алексей Денисович. Заместитель председателя правления журналистской ассоциации «Свободная пресса», директор информационного портала «Без маски». Месяц назад был вынужден бежать из Киева. Причина в том, что сделал ставку на обещанную, но не данную властями свободу слова.

– Кто же вас не знает? Люди удивлялись, почему прихлопнули Бузину, а вас не тронули, хотя ваша деятельность была куда опаснее для новой власти.

– У меня были хорошие адвокаты, – пошутил Згурский. – До определенного периода. Потом я, видимо, перегнул, опубликовал со всеми подробностями коррупционную схему государственных закупок угля, в которой наш братец Кролик, называющий себя премьер-министром, был замаран по самые гланды. Зря я это сделал. Довыеживался. – Згурский рассмеялся. – Меня обвинили в поддержке сепаратистов, в унижении достоинства чиновников высшего ранга, пекущихся о благе простого украинского народа. СБУ нагрянула на квартиру, на дачу в Кудринцах. Меня предупредили, я был уже далеко, но потом все равно попался. Ваша очередь, уважаемый. Ваш голос мне знаком, но могу и ошибаться.

– Да знаком, чего там. Просто раньше он был тверд как просроченный пряник, а сейчас стал вялый как… сами понимаете, что именно. Горчак Анатолий Петрович.

– Бывший депутат Верховной Рады от Партии регионов, заместитель председателя главы комитета по бюджету, – подхватил Згурский. – Проворовавшийся предатель украинского народа, объявленный в розыск за измену родине, спевшийся с пророссийски настроенными силами. Вы же входили в так называемый Комитет по спасению Украины. Кто-то даже предложил назначить вас президентом страны, освобожденной от хунты, но потом решили, что…

– Фигура мелковата? – Горчак усмехнулся. – Ладно, не обижаюсь, и впрямь маловата. Да и харизма прихрамывает. А воровал я не больше прочих. Вы, скандальный журналист, об этом прекрасно знаете. Назовите хоть одно коррупционное дело, в котором я фигурировал. Умрете, не припомните. Не мое, знаете ли. Да, бежал после Майдана на восток Украины, участвовал в ее расколе, был активным сторонником создания Новороссии, хотя еще недавно ратовал за единую и неделимую Украину. Все мы когда-нибудь меняем свои убеждения. Разочарован я в этой стране, Алексей Денисович, причем очень сильно. Здесь никому ничего не нужно. Моя хата с краю. Люди зарывают головы в песок как страусы. В это время натуральная фашистская нечисть забирает власть.

– И все хотят, чтобы их проблемы решал кто-нибудь другой, – поддержал его Згурский. – Я люблю эту страну, Анатолий Петрович, но мне чертовски стыдно за нее. Почему такая большая страна всегда надеется на кого-то, никогда не может сделать что-то сама? Почему она всю дорогу перед кем-то пресмыкается, под кого-то ложится – под Швецию, Польшу, Германию, Россию? Сейчас ее правители решили полежать под США. Что за гомосексуализм в национальном масштабе? Бери меня и делай со мной что хочешь! Может, эта пресловутая незалежность не так уж и нужна Украине? Чего же тогда ее правители горланят о ней на каждом углу?