Медовый месяц в пустыне - Уил (Вэйл) Энн "Anne Weale" - Страница 24

Вечером после ужина Николь и ее свекровь направились в библиотеку, где мужчины уже пили кофе.

– Моя дочь Дженни без ума от балета, – рассказывала Мэри Страфален. – Она прислала мне кассету с записью и сказала по телефону, что мы непременно должны это посмотреть. Я подумала, что мы можем устроить просмотр сегодня вечером. Вы любите балет?

– Да, люблю, но я видела не очень много.

Мэри Страфален рассказала о своих планах всем остальным.

– О господи, мужчины в колготках, – скривился ее муж.

– Перестань, Йан. Ты все равно уснешь. – Она вставила кассету в магнитофон и села в кресло. Спектакль называется «Зизи, я люблю тебя». Это о знаменитой танцовщице Зизи Жанмэйер и ее муже, Ролане Пети, одном из величайших хореографов мира, – рассказывала она Дэну, который сидел рядом. – Они встретились в девятилетнем возрасте и вместе учились в балетной школе в Париже. Когда записывали этот сюжет, им исполнилось по семьдесят четыре года, но они все равно оставались на удивление в хорошей форме.

Николь смотрела на сына и пыталась угадать, не скучает ли он. Дэн уже несколько часов подряд провел в обществе взрослых, и сейчас ему наверняка хотелось укрыться в своей комнате и войти в Интернет. Ей и самой уже не терпелось отправиться спать. Страфалены очень милые и приветливые люди, но Николь чувствовала себя уставшей.

На кассете шел фрагмент из «Кармен». После этого балета Зизи и Ролан прославились на весь мир, стали получать приглашения из Голливуда. В финале фильма они танцевали вдвоем в декорациях ночного клуба. Зизи была на каблуках, но все равно выглядела миниатюрной по сравнению с мужем. Короткая стрижка только подчеркивала ее изящные черты. Муж смотрел на нее взглядом, в котором светилась любовь. Было ясно, что даже спустя столько лет он все еще очарован ею, как и полвека назад. Спазм сжал горло Николь, глаза затуманились слезами. Если бы только Алекс чувствовал то же самое по отношению к ней…

– Ну, как тебе, Дэн? – спросила Мэри Страфален, когда пошли титры.

– Очень интересно, – вежливо ответил Дэн.

– Теперь ты, наверное, хочешь пойти к себе и почитать?

– О да, хочу! – Дэн сразу же вскочил с дивана, отчего все дружно засмеялись.

– Я думаю, что и нам пора, мама, – сказал Алекс, вставая. Он протянул руку Николь.

Этот жест больше предназначался для матери, чем для Николь. За пределами их комнаты Алекс всегда был щедр на нежные жесты. Когда они оставались наедине, он целовал ее и ласкал только во время прелюдии перед сексом. На секс Николь жаловаться не могла, но все же ей хотелось, чтобы он был любящим мужем всегда, не только по ночам. Его могли принять за ее брата, когда они были на людях. А ей недоставало знаков внимания и любви.

Николь позволила Алексу помочь ей подняться из глубокого кресла. И очень удивилась, когда он не отпустил ее руку.

– Завтрак, как всегда, без пятнадцати восемь, папа?

– Да. Спокойной ночи.

Попрощавшись со всеми, Алекс и Николь вышли. Дэн бежал впереди, уже поднимаясь по лестнице.

– А можно я еще проверю свою почту? – спросил он, глядя молящими глазами скорее на Алекса, чем на Николь, и спрашивая разрешения у него.

Николь была рада, что сын так быстро привязался к Алексу. С каждым днем их отношения становились все крепче. Ни о какой враждебности со стороны Дэна и речи не шло, а ведь этого можно ожидать от любого мальчишки его возраста по отношению к отчиму.

– Конечно. Но только почту. Не сиди в сети долго, моему отцу может понадобиться телефон.

Если ты хочешь что-нибудь поискать, то лучше сделай это завтра.

Николь поцеловала Дэна, и мальчик ушел в свою комнату. Алекс снова взял Николь за руку.

– День прошел неплохо, правда?

– Да, твои родители такие милые. Но это все слишком величественно по сравнению с моей жизнью и окружением.

– Окружение больше не играет никакой роли.

Самое главное для меня – это люди.

Он открыл дверь спальни, пропуская Николь вперед, и, войдя следом, притянул ее к себе.

– Я уже давно мечтал заключить тебя в свои объятия. Еще с той сексуальной сцены в «Кармен», когда он поймал ее на лету и она скользила по его телу.

Эта сцена взбудоражила и саму Николь. Тогда она почувствовала острое желание прильнуть к Алексу, крепко обнять его. Сейчас она могла это сделать. Обвивая руками его шею, Николь прошептала:

– Я тоже хочу тебя.

Хотя бы в этом она могла признаться ему. О своей любви она должна молчать.

Из Шотландии они полетели в Англию и дальше поехали на машине, взятой Алексом напрокат.

Их ожидала встреча, которой Николь боялась еще больше, чем знакомства со свекром и свекровью.

Она была уверена, что Алексу понравится ее отец, но вот как быть с Розмари?

Они подъехали к дому, который так долго был для Николь родным. Сейчас ей показалось, что он уменьшился в размерах. Когда она жила тут, все эти одинаковые коттеджи и сама атмосфера жизни среднего класса казались ей такими скучными.

За время своего отсутствия она очень многое поняла. Например, почему ей было здесь настолько не по себе. Здесь жили люди, которые чувствовали себя счастливыми в этой обстановке. Но Николь знала, что такая жизнь не для нее.

Они провели в доме отца Николь несколько дней, пока не закончились каникулы Дэна, а потом Алекс предложил пожить еще пару деньков одним в каком-нибудь маленьком уютном отеле.

После всего этого им еще предстояло ехать в Лондон, а потом возвращаться в Карангар.

Дэну не терпелось рассказать всем своим друзьям о поездке в Раджастхан. Для Николь же прощание с сыном оказалось еще болезненнее, чем в прошлый раз. Тогда она отправлялась в неизвестное, а сейчас ее жизнь можно считать сложившейся и более-менее определенной. Все равно ей было страшно оставлять Дэна.

По дороге она рассказала об этом Алексу.

– В тебе просто говорит материнский инстинкт, – прокомментировал он. – Ты должна помнить, что через несколько лет Дэну вообще придется уехать из дома, чтобы учиться дальше. Вам обоим полезно привыкать к разлуке. Ведь он не сможет быть все время под твоим крылом. К тому же подросткам очень сложно пережить разлуку впервые. А так у него появится опыт, и поездка в колледж не будет для него таким болезненным событием, как для многих других, поверь мне.

– Думаю, ты прав. Но вчера, когда я пришла в его комнату, мне показалось, что он что-то задумал. Будто ему вовсе не так хочется возвращаться в школу, как он утверждал.

– Все ясно, Николь. Это синдром последнего дня перед отъездом, когда переживаешь непонятно почему и ничего не можешь поделать. Со мной такое тоже бывало. И это нормально, не волнуйся.

Отель, который выбрал Алекс, представлял собой шикарный особняк, где было предоставлено все для комфорта гостей. Николь и Алекс распаковали самые необходимые вещи, вместе приняли душ, немного отдохнули и спустились вниз, чтобы поужинать. В ресторане почти все сидели парочками, если не считать веселую компанию из шести человек.

– Кажется, так много времени прошло с тех пор, как мы ужинали вместе в первый раз, вздохнула Николь, вспоминая, как неловко и напряженно она себя тогда чувствовала.

Словно угадывая ее мысли, Алекс ответил:

– Сейчас ты как будто более расслаблена.

– Конечно. Теперь я знаю тебя лучше.

– Это точно.

По блеску его глаз Николь могла догадаться, что он думает сейчас о постели. Там-то они оба ощущали полную гармонию, там они наслаждались друг другом и каждой минутой, проведенной вместе.

Они занимались любовью и в этот день, после ужина. На следующее утро Алекс разбудил ее поцелуями. Николь нравилось прикасаться к его небритому лицу.

И снова они лежали обессиленные и удовлетворенные. Но Николь чувствовала только физическое удовлетворение. В эти минуты ей было особенно необходимо услышать три жизненно важных слова: я люблю тебя.

После завтрака они отправились на прогулку по окрестностям. Вернувшись, вместе грелись у камина. Алекс читал газеты, а Николь рассматривала иллюстрированные журналы.