Пылающий мост - Угрюмова Виктория - Страница 23

Земля выгнулась горбом под ногами гневной богини, пытаясь сбросить ее.

– Не нравится? – зло и весело спросила она. – А я еще не объяснила тебе, мир Тайара, что Истина одна, одна на всю Вселенную. Она многолика, чтобы ее легче было признать, но она одна. И ее нельзя запереть нигде! Меня нельзя запереть нигде, слышишь! Меня нельзя наградить или, наоборот, наказать. Потому что я сполна плачу за все свои поступки. Я сама себе хозяйка. И я не хочу мира, в котором нет несправедливости лишь потому, что понятие справедливости в нем также отсутствует. Я не хочу жить в мире, где нет зла, потому что никто не знает, что такое добро. Я не хочу постоянного света только потому, что нет и не может быть тени!

И мне нужно быть на Арнемвенде, сию минуту нужно быть там, чтобы помешать моему врагу. Если ты думаешь, что его черные дела тебя не затронут и не коснутся, то ты заблуждаешься. Ты пуст, мир Тайара! Ты труслив и глуп! Ты предлагаешь погремушки воину и куклы – взрослой женщине. Отпусти меня, иначе ты пожалеешь о своем упрямстве!

Голос ее звенел, и звенели диковинными голосами два клинка, висящие в ножнах за ее спиной. А доспехи запульсировали огненными всполохами. Га-Мавет с ужасом признался себе, что именно такой – гневной и грозной – была она тем памятным вечером, когда он убил по случайности весельчака Джангарая. Он помнил свой поединок с Каэтаной, еще не знавшей, что она не просто смертная, и был уверен, что никакой мир не сможет ей сейчас противостоять. Во всяком случае, желтоглазый бог не хотел бы быть на месте этого мира.

Пространство вокруг Каэ заколебалось и поплыло, теряя четкие контуры и очертания.

– И я хочу оказаться возле тайника с талисманами!

Спутникам Каэ показалось, что сам небосвод тяжко-тяжко вздохнул...

... Он шел к ним, легко шагая по спутанной, упругой растительности. Четверо фенешангов при виде этого существа низко склонились, а бессмертные слегка изменились в лице.

Существо это больше всего было похоже на огромного фенешанга. Такая же шоколадная кожа, ослепительно красивое лицо и синие глаза. Правда, он был втрое или вчетверо выше гигантов-полубогов. Белые волосы, заплетенные в сотни косичек и собранные в узел на макушке, пенным водопадом спускались до самой земли. Громадные звездчатые сапфиры были вплетены в них без всякой системы, где придется. Сиреневая и синяя растительность этого мира оплетала его ноги до колен, образуя диковинную обувь. Наряд был соткан из перьев и цветов, а может, это просто было очень похоже я перья и цветы, но на самом деле являлось чем-то иным.

– Это и есть Тайара! – сказал Фэгэраш, обращаясь к Каэ. – Ты должна воздать ему почести...

– Он – верховный бог этого диковинного мира? – спросил Арескои, ни к кому конкретно не обращаясь, но Римуски прошептал:

– Что ты! Это Тайара!

– Здравствуйте, дети мои, – прогрохотал Тайара, простирая над головами фенешангов могучие руки. – Здравствуйте, чужие дети. Я и вам рад. Здравствуй и ты, девочка-богиня...

– Здравствуй, – ответила Каэтана. Она не испытывала страха перед великаном, однако разговаривать с ним было неудобно – приходилось слишком высоко задирать голову. – Сядь на траву, а то мне приходится кричать, – попросила она.

Тайара захохотал, словно могучий поток пронесся через пороги, перекатывая камни и тонны воды.

– Я не бог, – отсмеявшись, обратился он к Джоу Лахаталу. – Я – лицо этого мира, так он является к своим детям.

Затем уселся на землю, скрестив под собой ноги.

– Итак, ты собираешься поспорить со мной? – спросил он у Каэтаны. – Ты не боишься меня?

– Нет, не боюсь.

– Ты вообще ничего не боишься?

– Так не бывает, – ты прекрасно знаешь, что я подвержена страхам, как и все прочие живые существа. Но мой страх – это еще не причина, чтобы бояться. Мне нужно выполнить свою работу, а я не могу сделать ее, находясь в чужом пространстве.

– Это не чужое пространство, – терпеливо пояснил Тайара. – Я принял вас, и вы теперь родные мне. Я сделаю вас счастливыми, даже если вы не понимаете этого. Мне кажется, все со мной согласны, только ты слишком близко к сердцу принимаешь чужие проблемы; остынь, расслабься...

Каэтана подошла ближе к великану. Даже сидя, он возвышался над ней, как несокрушимая скала, поросшая плющом. Было безумием спорить с ним – прекрасным и могучим, уверенным и спокойным. И что могла ему сказать та маленькая девочка, какой казалась Каэ на его фоне? Какие слова должна была отыскать?

Интагейя Сангасойя сделала всего несколько шагов, но она странным образом изменилась за эти секунды, словно переступила невидимую границу. И ее спутники не верили своим глазам: куда-то исчезла юная, хрупкая, веселая и милая девушка. Вместо нее перед духом мира Тайара стояла неукротимая и могущественная воительница – больше, чем просто богиня. А за ее спиной высились два воина в полном вооружении. И почему-то фенешангам показалось, что они сильнее любой армии.

– Отпусти меня на Арнемвенд, – молвила Каэ.

И Тайара немного смешался.

– Но я не держу тебя силой, – пробормотал он. – Если хочешь, ищи дорогу сама. Я не люблю, когда от моих подарков отказываются. Вместо того чтобы благодарить меня за то, что ты осталась жива и не попала во враждебное пространство, ты бунтуешь, будто я лишил тебя чего-то очень дорогого. Но чего? Объясни мне: кровь, смерть, боль – это тебе мило?

Думаешь, я не знаю, что сказала Судьба? Цикл завершен, мир должен измениться. Что бы ты ни сделала, Мелькарт выиграет Вторую войну, так сложилось. Именно он сейчас является тем очистительным пламенем, в котором должно сгореть былое и из которого родится грядущее. С точки зрения Судьбы, нет ни зла, ни добра. Есть начало и конец. Твой Арнемвенд закончился, и вы – вместе с ним. А я предлагаю спасение и вечность...

– Это правда? – спросил Арескои.

Она не могла солгать, хотя этот случай требовал лжи во спасение. Но каждый должен делать свой выбор с открытыми глазами.

– Правда.

– Тогда на что ты надеешься? – спросил Тайара.

– Я не надеюсь, я просто не верю в Судьбу. Судьба решается здесь и сейчас, а не где-то там, за гранью.

– Каэ, останься, – попросил Барнаба. – Это твой шанс.