Огненная река - Угрюмова Виктория - Страница 62

А еще я должен предупредить о том, что тебе не избежать столкновения со слугами Ишбаала или даже с ним самим. До тех пор пока ты с ним не справишься, Мелькарт будет во много крат сильнее. И потому тебя ждет дорога в Эль-Хассасин.

– Ты меня утешил, достойный Раурал.

– Я прислан сюда не для утешения, а только чтобы помочь тебе, великая, несчастная богиня. На твоих плечах груз ответственности за судьбы мира, а мир не хочет понимать, что он в опасности. Так уже было однажды. И другие боги заплатили такую же цену, какую теперь требуют от тебя.

Мне нужно идти. Обратная дорога так же далека, как и путь сюда. А нам, гномам, предстоит еще много дел. Мы будем готовиться к войне – она уже не за горами. Мы поможем тебе, если сумеем... А вы отправляйтесь прямо к единственному острому пику – во-он там, даже ночью видно. Он называется Копье Арлона. Развалины храма находятся на полдороге к вершине. Удачи вам! А тебя, Гаронман, ждет радостная встреча.

Гном поднялся с камня, на котором сидел, отряхнулся от несуществующей пыли, постоял немного, покачиваясь взад и вперед, а затем решительно зашагал, впечатывая свои огромные, не по росту, башмаки в белый камень скалы.

Он ни разу не обернулся.

С каждой милей, приближавшей отряд к храму Нуш-и-Джан, барон Банбери Вентоттен буквально молодел на глазах. Казалось, что он провел в этих местах всю свою жизнь. Он ехал уже впереди воинов, уверенно выбирая путь, и его целью была острая, копьевидная вершина, названная именем синеглазого детски-наивного старичка – первого хранителя талисмана, рыцаря храма Нуш-и-Джан, короля Ронкадора – Арлона Ассинибойна.

Каэ некоторое время мялась, стесняясь задавать глупый вопрос, да и неважно было, в сущности, получишь ли на него ответ; но времени хватало, а дружеская болтовня всегда сокращала дорогу и никогда никому не мешала. Пересчитав про себя эти аргументы, она все же обратилась к барону с вопросом:

– Дорогой Банбери, а почему Арлон Ассинибойн считается первым хранителем талисмана? Насколько я уяснила себе эту историю, храм Нуш-и-Джан существовал еще задолго до того, как он стал Великим магистром ордена хассасинов-хранителей. И талисман здесь находится с незапамятных времен.

– И абсолютно правильно уяснили, дорогая госпожа, – согласился Вентоттен. – Просто король Арлон был первым, кого камень признал, у них возникло что-то похожее на дружбу – у Арлона и охраняемого им талисмана. Поэтому его и стали называть первым хранителем, как есть при дворе первый советник или первый министр.

– Ну наконец-то я разобралась, – обрадовалась Каэ. – А то у меня с этими преданиями и тайнами сплошная путаница в голове.

– Не удивительно, – пожал плечами барон. – А я вот все думаю, что это за рыцари объявились в храме, о чем это Раурал предупреждал?

Как и водится в жизни, не успеешь задать вопрос об интересующем тебя человеке или просто вспомнить о нем, как он тут же появляется рядом, пусть даже ему положено быть на другом краю света. Так случилось и на этот раз.

Они преградили дорогу в полутора милях от храма, как полагалось поступить рыцарям-хранителям, хоть это и было сущим безумием. Их было двое против целого отряда, но они не собирались сдаваться.

Молодые, белозубые, красивые, они стояли посреди единственной тропы, ведшей в глубь узкого ущелья, сжимая в руках огромные двуручные мечи. Их латы сияли на полуденном солнце, волосы шевелились под легкими порывами ласкового, теплого ветра. Один из хранителей чем-то напоминал Магнуса – такой же светловолосый и синеглазый, а второй казался младшим братом га-Мавета. Может, он не был таким могучим, мускулистым, а главное, не было у него таких желтых пронзительных глаз, как у Бога Смерти; но смуглое удлиненное лицо молодого человека заставило Каэтану вспомнить об одноруком бессмертном.

– Стойте, – громко и внятно сказал светловолосый. – И ни шагу дальше. Иначе мы вынуждены будем убивать.

– Подожди, хранитель. – Каэтана подняла правую руку вверх. – Нам нужно попасть в храм Нуш-и-Джан. И мы просим вас о помощи. Пропустите нас, нам необходимо оказаться внутри.

– Вам придется убить нас, прекрасная госпожа, – твердо произнес смуглый. – Никто из живущих не имеет права вступить в храм и посягнуть на покой талисмана, хранящегося в нем. Пока жив хотя бы один защитник, он должен препятствовать такому кощунству.

– В чем же тогда смысл вашего служения? – искренне удивилась Богиня Истины. – Положим, вы не оставите нам иного выхода и мы пройдем по вашим трупам, но зачем тогда все это? Самопожертвование хорошо только тогда, когда оно к чему-нибудь приводит, когда, жертвуя собой, ты влияешь на дальнейший ход событий. И твоя жизнь является платой за что-то гораздо большее. А чего добьетесь вы?

– Мы исполним свой долг!

– Разве ваш долг заключается в том, чтобы препятствовать нуждающимся проникнуть в ваш храм?

– Мы не можем позволить вам забрать талисман из храма – в этом наш долг. Возвращайтесь туда, откуда пришли.

– Разговор зашел в тупик, – нетерпеливо молвил Куланн. – Госпожа, разрешите воинам... устранить это э-ээ... препятствие.

– Нет, не разрешаю.

– Ну-у а если здесь засада? – пробормотал Куланн. – Я не могу делать столько ошибок...

– В данном случае ошибкой будет убить этих рыцарей. Во всяком случае, они – единственные, кто продолжает охранять храм. А это уже заслуживает уважения. Вспомни, что говорил Раурал.

Звук, который издал Куланн, больше всего был похож на рычание Тода, у которого пытались отнять его любимую косточку.

– Кто вы? – спросила Каэ у стоявших посреди дороги рыцарей, все так же угрожавших своими мечами конным сангасоям.

– Я Могаллан, – ответил светловолосый. – А это мой кровный брат, Кобинан. Мы действительно последние хранители талисмана.

В его голосе слышалась обреченность.

– С нами Банбери Вентоттен из рода Ассинибойнов и король Рогмо – хранитель второй части перстня.

– А сами вы кто, благородная госпожа?

Каэ заколебалась было, но потом решила, что ложь, даже во спасение, большой пользы никогда не приносит, и спокойно объявила:

– А я Кахатанна, Богиня Истины и Сути, повелительница Сонандана. Ну? Что вы решите, господа? Нужно ли нам прорубаться к цели нашего путешествия или мы можем заручиться вашей неоценимой помощью и поддержкой?

– Мы в затруднении, – признался тот, кого звали Могалланом, после недолгого колебания. – Твое имя слишком славно и уважаемо в любом краю Арнемвенда, чтобы нашелся такой глупец или безумец, который хотел тебе помешать...

– Надо же, – буркнул Барнаба. – А я таких знаю уже целую армию. Может, познакомить с ними мальчика, чтобы ему жилось веселее?..

– Имя барона Вентоттена нам тоже известно, но он не исполнял свой долг, в то время когда прочие охраняли храм. И теперь мы не знаем, как относиться к его появлению: с опаской и настороженностью либо с радостью, как и надлежит приветствовать потомка Арлона Ассинибойна. И главное – мы все равно не знаем, где хранится камень...

– Прекрасный конец, – сердито молвил Куланн. – Вот что, юноши, пропустите нас. Мы торопимся, и в случае нужды я не остановлюсь перед убийством.

– В этом мы не сомневаемся, воин, – надменно сказал Кобинан.

– Не хочется убивать этих упрямцев, – обратилась Каэтана к Барнабе. – Напичкали молодцев романтическими историями, а теперь как хочешь, так и выкручивайся. А главное – правы-то они.

– С таким подходом, – сердито забормотал толстяк, – мы еще долго будем их уговаривать. Ты же все-таки богиня, прикажи им отступить.

– У них другие понятия о чести и долге.

– Прекрасные понятия, скажу я вам, – произнес у нее под ухом чистый и звонкий голосок.

Она уже слышала его не так давно. Только тогда он перемежался с плеском волн.

Милый старичок с пышной белой шевелюрой стоял чуть впереди нее, держа под уздцы Ворона. Просто никто не заметил, как он соткался из воздуха.

– Горюшко вы мое, горе, – сказал великий магистр. – Я ведь только через озеро обещал перевезти. А теперь вон куда меня занесло. Хорошо, хоть вы тут столкнулись, потому что дальше меня храм не пустит.