Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория - Страница 26

Однако слуги видят многое из того, что их хозяева предпочли бы держать в тайне.

Так Скан заметил, что его господин уже не по долгу службы, как когда-то, а с глубоким интересом изучает основы магии — и выходит это у него слишком хорошо для начинающего, к тому же — на старости лет. А в последнее время он стал еще и молодеть. Не то чтобы старый слуга завидовал своему господину или не желал ему долголетия и здоровья, но всем доподлинно известно, как редко настоящие маги пользуются заклинаниями, не желая тратить жизненную энергию там, где можно обойтись другими способами. Заклятия отбирают жизнь и силу — это в общих чертах известно всем. И потому редко кто выбирает себе эту страшную, полную тайн и опасностей, хотя и весьма заманчивую во многих отношениях профессию.

Дело было вовсе не в магии. Если бы Декла бубнил себе под нос незнакомые и диковинные слова и сочетания, даже если бы в доме стали твориться чудеса или там молоко скисало, как ему и положено в присутствии колдуна, — не очень-то Скан бы и переживал. Он не то успел повидать на своей службе под началом Деклы. Самым страшным для домоправителя оказался тот день, когда он обнаружил ранним утром смятую и скомканную одежду своего господина, сплошь испачканную кровью. Он перепугался, что Декла ранен, но хозяин не производил впечатления больного или страдающего человека. Более того, он был таким веселым и оживленным, каким его уже очень давно не видели.

С тех пор старый слуга не переставал следить за своим господином. И он обнаружил связь между появлением окровавленных лохмотьев и явным улучшением здоровья Деклы. Скан не знал, что и думать. Только глухой не слышал об убийствах, которые совершались в Салмакиде, но он не мог себе позволить заподозрить начальника тайной службы в таких ужасных преступлениях. Слишком долго и слишком преданно он служил Декле.

Скан пришел в Сонандан очень давно, в ранней молодости. Храм не принял его, так же как не принял и никого на его памяти, — он был наглухо заперт, и его двери не открывались со времени исчезновения богини во внешнем мире. Молодой охотник и следопыт, пришедший из Мерроэ через весь Вард, узнавший цену жизни и смерти и постигший самостоятельно многие истины, не пожелал покидать все еще цветущую, прекрасную страну. Сонандан был странным государством, с его точки зрения. Здесь никто не лгал народу, и то, что Интагейя Сангасойя, Суть Сути и Мать Истины, владычица сангасоев, пропала без следа, не было секретом. Люди ждали ее, и каждый считал необходимым сделать что-нибудь для своей земли, чтобы Великой Кахатанне было куда возвращаться.

Скан с восторгом принял все законы, которые действовали в стране, и буквально помешался на армии Сонандана, страстно желая попасть воином не куда-нибудь, а в полк Траэтаоны. Своей цели он достиг и несколько лет доблестно служил солдатом у сангасоев, особенно отличившись в те памятные дни, когда Салмакиду осадила огромная стая оборотней. Тогда же он получил несколько серьезных ранений, которые исключали возможность дальнейшей воинской службы.

Начальник тайной службы обратил внимание на способного и смышленого юношу, к тому же испытанного в боях солдата. Декла всегда нуждался в подобных людях, потому что в те времена, о которых идет речь, он еще был известен как самый умный, преданный Сонандану вельможа, и на его счету был не один удачно раскрытый заговор внешних врагов.

Скан хорошо сработался с новым начальником и постепенно стал его доверенным лицом, гораздо больше, чем просто приближенным слугой. Он считал своего хозяина (и не без оснований) всегда правым и был готов, не задумываясь, выполнить любое его приказание. И только в последний год старого уже Скана стали одолевать сомнения. Сначала он приписал все излишней подозрительности, воспитанной в нем самим Деклой, — тяжело оставаться доверчивым, когда постоянно находишься в курсе событий, которые свидетельствуют о чужом коварстве, хитрости и вероломстве.

Начальник тайной службы имеет право заниматься всем, что ему придет в голову, и не старому слуге обсуждать его поступки и решения. Но трудно скрыть что-нибудь от человека, который за пятьдесят лет совместной жизни изучил тебя как свои пять пальцев. У Скана не было ни семьи, ни детей. Декла был его единственным родственником, почти что кровным братом. И старик прекрасно видел, что с его хозяином произошли разительные перемены. Да, он остался совершенно здоров, может, даже лучше стал себя чувствовать, но его душа будто бы изменилась. Скан был готов поклясться, что в теле его господина поселился некто чужой, ему неизвестный и крайне опасный. И все же до поры до времени он боялся вмешиваться.

Когда домоправитель осторожно заглянул в замочную скважину, то увидел, что его хозяин по-прежнему сидит на полу, у камина, и уничтожает свои бумаги.

Горело быстро.

Декла торопился, потому что ему стало известно, что татхагатха и Нингишзида с легкой руки хитреца Агатияра начали его подозревать. В этих условиях он больше ничего не мог сделать для своего нового господина внутри страны. Но он вполне мог уйти из Сонандана, чтобы рассказать своему хозяину о всех слабых местах в обороне, о тайных тропах, ловушках и засадах — обо всем, чего уже не изменить и не переделать. Да, он, конечно, помнил, что Сонанданом правит богиня. Но и его господин отнюдь не был простым смертным…

Все началось не слишком давно, когда дозорный отряд сангасоев поймал шпиона, пробирающегося в Сонандан со стороны Джералана. Однако злого умысла тагар в этом событии не было, потому что пойманный на окраине Салмакиды шпион оказался гномом. Он категорически отказался отвечать, кто и откуда послал его, только нервно теребил в руках талисман — сплетение уродливых тел, выкованное из зеленого золота, — висевший у него на шее.

В Сонандане не было принято отбирать у пленных их имущество, кроме предметов опасных или магических. Декла почему-то не приказал проверить, является ли талисман носителем какой-нибудь тайной силы. Отчего это произошло, теперь установить трудно, да и не нужно. Начальник тайной службы каждый день лично допрашивал лазутчика, пока наконец не доложил татхагатхе, что была допущена грубая ошибка и пришедший в страну гном является паломником, который, услышав о возвращении богини, хотел попасть в храм Истины. Гному принесли извинения и отпустили его без каких бы то ни было последствий.

С тех пор гнома несколько раз видели в обществе Деклы, но вельможа объяснял это тем, что сдружился с мудрым существом, которое является хранителем многих тайн. Именно с тех пор он и стал заниматься магией, делая в ней большие успехи.

Только сам Декла мог сказать, когда и как впервые проявил себя странный и грозный голос, обратившийся к нему с загадочными, но весьма заманчивыми предложениями. Первое время старик не слушал этих речей, но с какого-то момента его собственный внутренний голос оказался оттесненным куда-то в недостижимые глубины сознания. Он по-прежнему ходил, говорил, рассуждал, смеялся и сердился как Декла, но думал и чувствовал как кто-то совершенно другой. У этого, другого, был господин, находившийся в неизвестном и чудовищно далеком пространстве, и враг — этот враг — был рядом, под боком. Враг опасный и могущественный, и восставать против него в открытую было бы безумием. Но зато можно было выяснить все слабые места, все незащищенные участки, можно было предоставить своему господину сведения о бреши в обороне Сонандана, эти бреши можно было даже создать. А врага — попытаться уничтожить при помощи могущественного хозяина, но враг был надежно храним многими и многими защитниками. Самым главным, кто мог помешать начальнику тайной службы, был тот Декла, которого он почти уже уничтожил, загнал в глубь своего разума, уступив место чьему-то чужому сознанию. И все же он существовал, несломленный, непокоренный. И он восставал против господина своими слабыми силами.

Эта раздвоенность ужасно мешала новому Декле, и он всеми силами старался истребить в себе упрямого старика, заставить его признать власть своего господина, но столкнулся с теми же трудностями, что и все противники Деклы на протяжении ста с лишним лет. Это была серьезная битва, а у того, кто занял тело известного всему Сонандану вельможи, не было времени ее выиграть и возможности проиграть. Проигрыш означал не просто гнев господина, но и скорую страшную смерть.