Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Имя богини - Угрюмова Виктория - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

– Странный сегодня день, – заметил Бордонкай. – Как будто по голове дубиной стукнули. И не пили много, а как после хорошего возлияния – все как в тумане. Знакомая эта ваша с ума сошла, чтобы так волосы покрасить – в черно-белые цвета.

– Они у нее натуральные, – сухо ответила Каэ.

– А кто она? – полюбопытствовал альв.

– Воршуд, хоть ты не мучай. Я от нее еле отвертелась... Ну откуда мне знать?

– Прошу прощения, – отступил человечек.

– Это ты прости. Устала я, вот и злюсь. Она с тоской подумала, что этот мир хоть и стал ей неожиданно близким и родным, все же не перестает удивлять и пугать ее – слишком много чудес за слишком короткий срок. Странно, что она вообще сохраняет способность здраво рассуждать.

– А у меня есть радостная новость, – обратился к Каэтане сияющий ингевон. – Я все-таки нашел человека, который поведет караван в ал-Ахкаф уже завтра вечером. Так что утром нам предстоит позаботиться о всяких мелочах, проститься с хозяином, и к концу дня выйдем из Аккарона. Вы довольны, госпожа?

– Конечно, Джангарай, конечно. Спасибо тебе. А как зовут караванщика?

– Сайнаг-Алдар. Он мне сам под ноги выкатился, в буквальном смысле, – споткнулся о бочонок и упал. Я ему помог встать, а он рычит, что ноги его в этом бестолковом городе не будет уже завтра вечером, что даже Зу-Л-Карнайн, по его мнению, лучше, чем вдрызг пьяный Аккарон во время ярмарки. Ну, слово за слово, и мы сговорились, что за совсем умеренную плату он нас с собой берет, – ему воины в караване не помешают.

В этот момент они как раз завернули за угол и, пройдя несколько шагов, оказались неподалеку от двух трехэтажных домов. Каэтана, ожидавшая увидеть нечто в этом духе, не удивилась, что между ними нет маленького уютного домика, в котором она провела несколько прекрасных часов. Она постепенно привыкала общаться с магами и нечеловеческими существами.

Джангарай еще продолжал говорить, когда альв со страхом увидел, как от стены отделились несколько фигур и решительно двинулись к ним.

– Это точно она, – сказал один, полуобернувшись к своим товарищам. – Она, говорят вам!

– Ну, раз так... – вздохнул коротышка, выходя вперед.

Дальнейшее произошло почти мгновенно – Джангарай шагнул к нему и, не вдаваясь в лишние подробности, коротким и точным ударом меча пронзил нападавшему горло. Альв едва успел посторониться – Бордонкай пронесся мимо него горной лавиной и со страшной силой схватил пятящегося в страхе седого предводителя. Жалобно хрустнули шейные позвонки, и убийца обмяк в стальных руках исполина. Одноглазый бросился было бежать, но Бордонкай отвесил ему могучую оплеуху. Тот отлетел к стене и ударился о нее головой с такой страшной силой, что кровь брызнула в разные стороны. Тело еще несколько секунд подергалось на мостовой и замерло. Последний оставшийся в живых разбойник в ужасе таращился на побоище, которое учинили предполагаемые жертвы, и вдруг признал знакомое лицо.

– Джангарай, – прохрипел он, чувствуя, что холодеет.

– Ты на кого посмел напасть, собака?! – бсклабился ингевон.

– Я же не знал, Джангарай. Король! Я же не знал. Мне эту госпожу заказали... то есть с хахалем. Черный такой, огромный, красавец... жених... заказал... – Если бы спутники Каэ вслушались в его невнятный лепет, если бы догадались расспросить, то, может быть, запутались бы еще сильнее. Но Бордонкай, не дожидаясь приказа, схватил разбойника одной рукой за шиворот, а другой за пояс; раскачал, как тюк, и бросил на мостовую. Пролетев солидное расстояние, разбойник проехал еще столько же на животе, пересчитав все камни Мостовой собственным носом. После чего счел за благо поспешно удалиться, справедливо полагая, что еще легко отделался.

– Самое время уходить из города, – сказал Джангар, когда они покинули негостеприимный переулок, – Мы уже Явно кому-то серьезно мешаем в Аккароне. Посмотрим, что будет дальше...

– Я бы предпочел не смотреть, – подал голос альв. – Я, знаете ли, хотел бы по-простому, скучным и будничным образом добраться до ал-Ахкафа.

Бордонкай расхохотался.

Человек в черных одеждах, опоясанный мечом и закутанный в черный плащ, бесцеремонно отворил двери маленького уютного домика в небольшом переулке. Постоял на пороге, с нескрываемым интересом разглядывая царивший вокруг беспорядок и одинокого юношу с золотистой кожей и черно-белыми волосами, который наигрывал на свирели тоскливую мелодию. Игравший не поднял на незваного гостя глаз, казалось, даже не заметил, что в комнате появился еще кто-то.

– Оплакиваешь разлуку? – насмешливо спросил вошедший.

– Что вы с ней сделали, га-Мавет?

Черный человек молчит невыносимо долго, только желтые глаза все ярче разгораются на прекрасном, но жестком лице.

– Ты не смел возвращаться, – наконец с трудом произносит он. – Ты же знаешь, чем это для тебя кончится.

– Знаю, – беззаботно кивает музыкант. – Знаю, Смерть.

– И ты все равно пришел? Надеялся, что мы не заметим? Ты глуп, Экхенд. Глуп и этим слаб. Вот почему ты проиграл...

– Не думаю, га-Мавет, что я проиграл. И что ты знаешь о глупости? И что ты знаешь о любви? – Музыкант извлек из своей свирели еще несколько тоскливых нот, больше похожих на слабые стоны, и спросил: – Что ты знаешь о смерти, Смерть?

Га-Мавет сел на один из низеньких табуретов у камина и вытянул к огню стройные ноги в высоких черных сапогах.

– Ты всегда нравился мне, Экхенд. Ты мог бы и сейчас занимать очень высокое положение. Я уполномочен заключить с тобой сделку: уничтожь ее, и мы вернем тебе былое могущество и славу.

Эко Экхенд, юноша с медовой кожей и странными волосами, играет на свирели печальные мелодии – одну за другой. И, сидя у камина, Смерть терпеливо ждет, когда он заговорит. Га-Мавет не хочет признаваться самому себе, что он заслушался, что его ноздри ласкает пьянящий аромат цветов, которыми до сих пор усыпана смятая постель.

– Экхенд, – тихо зовет Черный бог, – Экхенд, какая она?

– Она прекрасна, Смерть. Она так прекрасна, что после того, как узнал ее любовь, ты уже не страшен.

– Она страшна, – делает га-Мавет неожиданный вывод и громко спрашивает: – Что ты решил?

Юноша тихо смеется и поднимает На Малаха га-Ма-вета сияющие счастьем глаза.

– Не забывай, кто я. Я знал наперед, на что шел, когда стремился встретиться с ней. Знал и о том, что вряд ли переживу встречу с тобой, – ведь я теперь почти бессилен и ты поймал меня в ловушку. Знал, что ты предложишь мне сделку. Я только не знал, что она осталась собой, несмотря на все пережитое, на все испытания, на все страдания, на которые вы ее обрекли. Я открыл для себя одну истину, Смерть...

– Какую? – жадно спрашивает Черный бог.

– Безумец, неужели я отвечу тебе? – улыбается Экхенд.

Взбешенный бог выхватывает меч и бросается на него. Экхенд даже не пытается сопротивляться, когда черное, без единого блика света, лезвие входит в его грудь и начинает мучительно долго поворачиваться, круша ребра и разрывая ткани. Тело юноши содрогается, и он медленно опускается на ковер из примятых цветов, обабившихся его кровью.

– Прощай, – шепчет Экхенд, и Смерть прекрасно понимает, к кому обращен этот последний привет.

Га-Мавет выпрямляется и вытирает меч о покрывало на постели, прежде чем спрятать его в ножны. Несколько Долгих минут он стоит над умирающим, наблюдая за тем, как гаснет в камине огонь, увядают цветы, рассыпаются в прах венки, брошенные у окна.

– Стоило ли, – наклоняется он к поверженному, – стоило ли, если она никогда ничего не вспомнит? Даже этот день?

Юноша силится произнести хоть слово, но из развороченной груди со свистом вылетает воздух, мешая ему говорить.

Га-Мавет все еще стоит на пороге, не решаясь покинуть разоренную комнату, и вдруг голос Каэ отчетливо произносит:

– Прощай.

И громадной силы невидимый удар обрушивается на Смерть в эту минуту. Черный бог хватается за сердце, если оно, конечно, есть у смерти, и выбегает из домика.