Змеи, драконы и родственники - Угрюмов Олег - Страница 6

– Пять минут я могу вам обещать. Но прежде хотел бы уточнить: там, внизу, – он потыкал когтистым пальчиком в нижнюю часть танка, – случайно нет запасного выхода? А то так не хочется видеться с Янцитой.

Морунген уставился на карлика с видом, говорящим: либо ты умолкнешь, либо я тебя убью.

Полиглот извиняющимся тоном продолжил:

– Понимаю, понимаю: секретный танк, военная тайна…

Барон придал своему лицу холодное и жесткое выражение (кстати, надо бы заказать парадный портрет с таким вот выражением лица, в полный рост, над поверженным драконом), свойственное истинно прусским аристократам, презирающих слабых духом людей:

– Есть. Целых два выхода. Один предусмотрен специально для болтунов и трусов вроде некоторых. Знал бы, ни за что не согласился бы на такого переводчика.

Хруммса обиделся:

– Во-первых, особенно выбирать не приходилось. А во-вторых, не смотрите на меня так. Последний раз, когда я видел Янциту, он дважды порывался отправить меня в космос, выстрелив из катапульты: на большее здешняя техническая мысль пока не способна. Тогда я отделался испугом, сейчас может быть куда хуже.

Морунген живо представил себе, как небритый красный комиссар выстреливает несчастным из катапульты, и ему стало жаль говорливого карлика. Он даже смягчился немного:

– Ладно, не расстраивайтесь. Пока мы вместе, никто не посмеет над вами издеваться, слово немецкого офицера. Только ведите себя прилично и соблюдайте субординацию, договорились?

– Договорились, – мурлыкнул Хруммса. – Только на всякий случай я переберусь вниз.

Ганс не выдержал и рассмеялся.

Все время, пока продолжался диалог между майором и полиглотом, Свахерея гоняла по полю бедное Янцитино воинство. До какого-то момента ей удавалось контролировать свои действия, и железный дракон находился вне опасной зоны. Однако ветер внезапно переменился, и зеленый едкий туман отнесло в сторону замершего под деревьями танка.

Ведьма не на шутку разволновалась, не зная, что предпринять. Оставалась надежда на то, что демонические рыцари тоже не вчера родились и как-нибудь найдут выход из создавшегося положения.

И Свахерея не ошиблась.

Завидев, что к ним приближается колышущееся изумрудно-зеленое облако, Дитрих нервно скомандовал:

– Надеть противогазы!

Экипаж торопливо выполнил это приказание. Втайне все волновались, поможет ли, ибо помнили, что от изумрудно-зеленых свечений добра ждать не приходится. Один только Хруммса оставался спокоен, небрежно заметив, что его эта отрава не берет.

Янцита, поняв проигрышность своего положения и догадавшись, что переговоры сегодня не состоятся, принял решение временно отступить. Он поднес ко рту кричапильник и возвестил:

– Отступаем, все отступаем!

Псевдопелюгальник изложил эту мысль на собственный манер:

– На сегодня война окончена, всем спасибо и до свидания!

Вошедшая во вкус Свахерея продолжала сбрасывать зеленые колбы на лагерь Янциты до тех пор, пока у нее не вышел весь запас.

Внизу царили жуткая неразбериха и паника. Одним воинам было совсем худо, и их волокли под руки более выносливые товарищи. Другие спасались налегке. Третьи пытались обстрелять дерзкого налетчика из луков, но поди попади в дымляжную седласую забаску, окутанную клубами темного дыма.

Самые решительные и отважные окружили своего военачальника, готовые выполнить любой его приказ. И нельзя сказать, что приказ об отступлении их не порадовал. Словом, они также обратились в бегство.

Сам Янцита, спрятав кричапильник, спасался от колдовских штучек проклятой ведьмы при помощи очередного магического предмета. Напялив на голову хрюкляльный облыснюк, он последним покинул поле боя, подгоняя отставших солдат.

Напоследок полководец оглянулся на бронированное чудовище и… был поражен в самое сердце увиденным зрелищем: окружив своего монстра неплотным кольцом, на него внимательно глядели пятеро пятнистых демонов в дорогостоящих раритетных хрюкляльных облыснюках!

А в небесах над их головами торжествующе гремело:

– Гнездо, Гнездо, я Птенец, задание выполнено, возвращаюсь… на эту самую – как ее? – на хазу! То есть – на фазу! А-а, на базу!

Глава, в которой все сталкиваются с определенными сложностями

Есть люди – ходячие несчастья.

Делятся они на две основные категории: первая – те, кто сами постоянно попадают в различные передряги; вторая – те, кто постоянно доставляют неприятности своим ближним. Это люди-катастрофы. Где бы они ни появились, у окружающих немедленно начинает болеть голова о том, как бы их куда-нибудь поскорее сбагрить.

Как заметил некогда один мудрый человек: «Если ты засунешь свой нос в мою задницу, то у тебя будет нос в заднице, и у меня будет нос в заднице. Однако это не то же самое». Собственно, в этом заключается вся диалектика.

Так что именно действие законов диалектики сейчас на собственной шкуре ощущал многострадальный Оттобальт Уппертальский при участии своих не менее многострадальных подданных. А начиналось все так хорошо…

После того как варвары были разогнаны, дракон отбыл на поиски Белохаток, а королева-тетя была бережно (чтобы, не дай Душара, не разбудить ненароком) положена в своей опочивальне, король и его добрый народ приготовились вздохнуть полной грудью.

Размечтались все.

Министр Марона в восемнадцатый раз приступил к написанию труда всей своей жизни, для которого придумал краткое, точное и емкое название – «Капитал». Книга сия задумывалась как всеобъемлющая энциклопедия экономической жизни, из которой каждый уважающий себя министр финансов, купец, торговец или просто бережливый человек могли бы почерпнуть сведения о том, как вернее накопить энную сумму денег на черный день. Отдельным пунктом Марона мыслил написание обличительной статьи о ненужных расходах, что на корню губят правильно рассчитанный бюджет, и о способах борьбы с оными. «Капитал» с нетерпением ожидали, и экономический факультет Шеттского университета уже заказал для своей библиотеки отдельный экземпляр в подарочном варианте – на розовом пергаменте и выписанный с величайшим тщанием.

Впрочем, пока что изо всей книги было написано только посвящение (конечно же, обожаемому монарху, чья буйная фантазия и щедрая натура и побудили Марону всерьез задуматься об экономических вопросах), а также полторы странички вступления. В общем и целом во вступлении излагалась одна мысль: деньги нужно копить.

Дворцовый лекарь Мублап, пользуясь благостным состоянием духа своего венценосного пациента, с космической скоростью оформлял документы для поездки на ежегодный съезд докторов, посвященный дырнальным проблемам. Кто его знает, по какой причине, однако именно злосчастные дырнальные проблемы особенно раздражали Оттобальта, и потому Мублапу никогда не удавалось принять участие в их обсуждении. Он перепробовал все способы убеждения: взывал к благоразумию монарха и корил за невежество (весьма деликатно), называл просветителем и умолял просвещать, пытался получить разрешение обманным путем и даже испробовал на его величестве свои таланты гипнотизера. Но и загипнотизированный, Оттобальт, покачиваясь, словно водоросль во время прилива, и гундося самым немилосердным образом, высказывался о дырнальных проблемах в крайне нелицеприятных выражениях.

И только теперь, когда Всевысокий Душара ниспослал Упперталю благодать в виде спящей Гедвиги, у Мублапа появилась надежда. Осчастливленный король всех своих подданных мечтал видеть столь же счастливыми. Правда, он никак не мог уразуметь, каким образом дырнальные проблемы способны добавить человеку радости, но грамотку подмахнул и даже приказал Мароне выдать господину лекарю подъемные, дорожные и премиальные.

Маг Мулкеба, переложивший ответственность за странствующего дракона на плечи Хруммсы, Свахереи и ее верной седласой забаски, намеревался употребить неожиданную передышку для двух жизненно важных дел. Прежде всего он жаждал отлежаться несколько суток на антирадикулитном матрасике (том самом, поросшем собачьей шерстью, с подогревом и успокоительным мурчанием), а затем вплотную заняться истреблением крыс в своей башне. И, чем демоны не шутят, когда Душара спит, вытребовать себе у короля новое помещение. В конце концов, сколько можно терпеть постоянное шастание слуг, которые по десять раз на дню лазят в хранилище за соленьями, постоянно путая приказания повара Ляпнямисуса.