Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег - Страница 49

– Ты знайт, где естъ партизана?!

Король снова замотал головой, ощущая все большую растерянность. Но дракон не то существо, с которым можно шутки шутить, поэтому он продолжал дипломатически улыбаться.

– Ты покасыфайт дороха до партизаны?! – лукаво спросил Морунген.

Оттобальт продолжал мотать головой.

Дитрих не очень понял, в чем загвоздка. С другой стороны, может, здешний староста действительно не в ладах с партизанами и потому на самом деле не знает, где они. Он выколотил пыль из комбинезона (король сверкнул очами при виде такой непочтительности, но удержался) и продолжил:

– Латно, ферштейн, ты покасыфайт, где ест Белокатки, та кароший, прафильный дороха, гут?

Тут Оттобальту пришло на ум, что для разнообразия стоило бы и покивать утвердительно, а то, не ровен час, разобидится, гад ползучий. Подумает, что здесь ему во всем отказывают. И он всем своим видом изобразил согласие со словами драконорыцаря.

Довольный результатами беседы и в который раз порадовавшись, что не поленился изучить сложный русский язык, Морунген дружески похлопал рыжего здоровяка по плечу и, приобняв, слегка развернул в сторону замка.

– Феликий Германья тебья никокта не забыфать… А тепьер, мы ест пьят холотных немеских арханисма, ферштейн? – Дитрих нетерпеливо переступил с ноги на ногу и заглянул королю в глаза, ожидая встречного движения души. – Курка, млеко, яйко, очен нато кушайт!

Его величество вообще не любил резко менять принятые однажды решения. Если уж он решил кивать в положительном смысле, то и теперь собирался продолжать в том же духе. Он сочувственно потряс головой, но, переведя взгляд на мрачнеющее лицо драконорыцаря, спохватился:

– Нет, нет, мы не намеренно вас втянули в эту войну! – Виновато развел руками. – Просто у нас не было другого выхода.

Не уловив в басовитом гудении старосты ни одного знакомого слова, а также не обнаружив в радиусе километра радушных русских поселянок с хлебом-солью и прочими продуктами, Дитрих почувствовал себя обделенным. Налицо был саботаж и попытка уморить голодом доблестных солдат вермахта, а также явное нежелание всемерно содействовать скорейшему продвижению оных в район хутора Белохатки по хорошей и правильной дороге.

И майор понял, что пришло время быть жестким и непреклонным.

– Ты мне зупы не заговариват! – жестко и непреклонно сообщил он. Затем на всякий случай расстегнул кобуру и многозначительно потянул оттуда пистолет. – Отвечайт бистро! Корошо! Не то я стреляйт! – Он поднял дуло пистолета к самому сердцу Оттобальта и уточнил: – Где ест твой курка, яйко, млеко, мьясо?

Короля осенило. Во-первых, он наконец понял, что за все время правления ни одного толкового министра так и не нажил и поэтому из сложной ситуации придется выпутываться самому, как и всегда впрочем. Во-вторых, мелькнула робкая догадка – надо срочно устанавливать взаимопонимание, а то этот драконорыцарь уже шипит от злости, это даже слепому видно.

Что же касается странного предмета, столь ловко добытого из диковинной сумочки, то кто его знает, что бы это могло быть? Не то магический предмет, которым рыцарь пытается угрожать, не то какая-то новинка, которую он пытается продать подороже.

Словом, голова у его растерянного величества пошла кругом, и он простонал, оборотившись к своей свите:

– О спящий Душара! Я вижу, тут не обойтись без нашего придворного… – Как всегда, придя в сильное волнение, король забыл ключевые слова и попытался компенсировать этот пробел щелканьем пальцев. – Как его?.. ну этого, что там сидит… – И потыкал пальцем вниз.

– Палача, ваше величество? – высунулась чья-то угодливая физиономия.

– Лично для, тебя, – прорычал Оттобальт, мучительно подыскивая определение. – Да нет же! Ну как его?..

– Безумного лесоруба Кукса? – осенило министра Марону.

При чем тут был лесоруб Кукс, он бы и в страшном сне не придумал, но зато знал, как трепетно относится уппертальский владыка к этому дивному существу и как периодически пытается пристроить его к конкретному делу.

Его величество пришел в раздражение:

– Да нет же! Не Кукса, а того, который на дипломатическом приеме супецкого посла помог нам разобрать его тарабарщину!

– Полиглота Хруммсу, ваше величество, – дружно грянули придворные, радуясь, что сегодня в угадайку пришлось играть совсем недолго.

Справедливый и милостивый Оттобальт тут же подобрел, расцвел и радужно улыбнулся Дитриху.

– Да! Да! Его. Луксула, позови сюда Хруммсу!

Морунген следил за всем этим балаганом со все возрастающим интересом. Он даже забыл на время про неподобающее прусскому офицеру чувство голода, про необходимость поисков Белохаток, про странные события последнего времени. Эти русские поселяне – просто прелесть что такое.

– Сейчас, сейчас, одну минуту, ваше драконие, – говорил между тем Оттобальт. – Не беспокойтесь, огнем не пыхайте, сохраняйте дружелюбие. Все вот-вот наладится. – Он беспокойно оглянулся на перепуганную свиту и вполголоса, доверительно и слегка смущаясь, поведал: – Я, знаете ли, на вашем чревовещательском совершенно ничего не соображаю. Мы здесь все по-мирски да по-мирски изъясняемся. Что с нас, смертных, возьмешь?

Но Морунген его уже не видел и не слышал. Он таращил глаза на существо, которое торопливо шагало по направлению к благородному собранию, переваливаясь с боку на бок.

То был карлик, чуть более метра ростом. Но это бы еще полбеды. Однако кожа у него оказалась серо-фиолетовой, морщинистой, а глаза – кошачьими, желтыми и огромными. Самой выдающейся частью тела этого удивительного субъекта была, вне всякого сомнения, голова. Она составляла основную часть существа, кстати тощего и костлявого. Рот у него был большой и безгубый.

На существо был напялен бесформенный холщовый плащик с капюшоном.

И, несмотря на все свое изумление, Морунген отчего-то подумал, что это очень грустное, очень печальное существо. Впрочем, на этой мысли он долго не задержался.

Существо решительно подошло к нему, задрало голову, чтобы получше разглядеть собеседника, и вдруг на чистейшем немецком молвило:

– Хайль Гитлер, герр майор!

До того как Хруммса (а это был именно он) открыл рот, Морунген как раз раздумывал, удобно ли потрогать его, чтобы убедиться, настоящее ли это создание или ловко сработанная игрушка. Но услышав приветствие, чуть ли не подпрыгнул на месте и на пару секунд впал в настоящую прострацию.

Пользуясь его замешательством, Хруммса продолжил:

– Какими судьбами в наших краях?

Невозмутимый Дитрих фон Морунген с изумлением обнаружил, что заикается от волнения.

– Их… их бин командир танка E-100-3F – «Белый дракон», майор Дитрих фон Морунген. Там мой экипаж, готовый к сражению. Мы находимся в составе Второй танковой бригады четвертой юго-западной дивизии, движемся в направлении хутора Белохатки. Если вы поможете нам сориентироваться, будем крайне признательны. К тому же у нас закончилась провизия, и мы не прочь у вас подкрепиться.

– Собственно, разрешите обратить ваше внимание на то, что сейчас вы никак не находитесь в составе Второй стремительно атакующей танковой бригады, – иезуитским голосом молвил Хруммса и обошел фон Морунгена по кругу, с любопытством оглядев его задний фасад. И спросил еще более коварно: – А почему, майор, вы так уверены, что тут станут помогать личному составу Второй танковой бригады? И отчего вы так доверчиво сообщаете все сведения о себе? Вы член партии? С какого года?

Ошарашенный и уничтоженный этим тоном, Морунген промямлил:

– Ну, я полагал… – Тут в нем вновь пробудился его неукротимый предок и вопросил подозрительно: – А вообще-то, кто вы такие?

– А какая вам разница? – хитро спросил Хруммса. И не без любопытства потрогал пистолет, который Морунген все еще продолжал держать в руке. – Вы ведь сюда ненадолго.

– Да, – решил слукавить и майор.

Пистолет он убрал назад в кобуру, чтобы карлик чего доброго не пострадал по собственной глупости. Хруммса гордо отступил на шаг назад и выдал: