Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег - Страница 47

Когда тебя так нагло игнорируют, поневоле развивается комплекс неполноценности. Бруссы остервенели, не обнаружив ни еды, ни ценных вещей ни в одной из приграничных деревенек. Откатиться всем скопом назад, к Диссу, который был как раз по пути домой, не позволяли морально-этические соображения. Невежливо грабить тех, кого грабят твои родственники. Особенно же потому, что если эти самые родственники разъярятся и в таком состоянии ломанутся на Швиц показывать бруссам где раки зимуют, то мало не покажется. Ак-сууйцы, закаленные в боях и походах, были тем орешком, на котором бруссы могли сломать зубы.

Примерно по тем же причинам загадочную страну Ярва-Яани они проскакивали в спешном порядке. Вроде там и было чем поживиться, однако нахальные ярва-яане буквально через одного были волшебниками, колдунами и шаманами, и полное отсутствие личной жизни после столкновения с ними было гарантировано. Пробормочут чего-нибудь, и кукуй потом всю оставшуюся жизнь в скорбном одиночестве.

Более того, основная масса вещей, произведенных в Ярва-Яани, была совершенно недоступной для использования. Их назначение оставалось непонятным даже после нескольких недель вдумчивого изучения лучшими умами племени, а тащить на себе бесполезные груды хлама – удовольствие средненькое.

Опять же, ярва-яанские полонянки в подавляющем большинстве были бабами вздорными и склочными. Устанавливали свои порядки, пилили завоевателей с утра до ночи, неутомимо прибирали в палатках и порывались подмести площадку у столбика для жертвоприношений. Требовали от новых мужей смыть боевую раскраску, но при этом не позволяли нанести охотничью и голосили часами напролет даже из-за двух-трех скромных узорчиков для обычной беседы.

Так что, как ни крути, хоть Упперталь и был довольно далеко от варварских земель, а выходило, что это единственное место, куда можно было отправляться со спокойной душой.

Если бы варвары додумались обратиться к кому-либо из профессионалов за консультацией, то им подсказали бы, что кроме Упперталя в мире есть еще множество других стран. Однако такой загадочный предмет, как географическая карта, был неизвестен бруссам, равно как и факт существования каких-то там специалистов. А гражданам Упперталя такое и в голову прийти не могло, и потому они никогда не переадресовывали воинственных северных соседей кому-нибудь другому и стойко сносили все неудобства подобного совместного проживания.

Итак, незнакомая ситуация. Враг не только изменил бруссам, но и нахально упер у них из-под носа добычу, которую варвары уже считали своей. То есть они уже свыклись с мыслью о том, что наедятся до отвала, приоденутся и приволокут домой гостинцы. И потому отсутствие какого бы то ни было наличия искомых вещей было для них равносильно разорению.

Усевшись в кружок и прошептавшись почти полночи, шаманы и вожди самых крупных брусских племен приняли судьбоносное решение – атаковать крепость Дарт.

От ак-сууйских родственников бруссы знали, что стены укрепленных городов сложены безо всякого учета потребностей осаждающих и атакующих. То есть некуда поставить ногу – ни щелей, ни удобных каменных выступов. Более того, пока карабкаешься, пыхтя, сопя и обливаясь потом, наверх, оттуда на тебя что-то льют, что-то швыряют и обзывают всякими неприличными словами. В первый раз это очень неприятно, но со временем привыкаешь. Конечно, воевать в лесу, нападать из засады гораздо удобнее, но жители городов придерживаются совсем другой точки зрения.

Словом, самое важное правило. Для осады нужно иметь все необходимое: лестницы (очень длинные), веревки и деревянные щиты, которые полагается нести над головой, чтобы гадость, которая летит сверху, тебя поменьше задевала.

Неделю бруссы в поте лица производили требуемые предметы и медленно наливались праведным гневом. На восьмой день самые отчаянные вожди повели своих воинов на приступ. А самые осторожные – заняли места в партере, то есть на опушке рощицы, и не без интереса стали глядеть на это представление.

Защитники на стенах действительно отталкивали приставные лестницы баграми, швыряли на головы воинам самые разнообразные вещи и даже порывались вылить огромный котел с кипящей смолой, однако, пока перевернули его, варваров на этом участке как корова языком слизнула, – насчет смолы ак-сууйцы подло умолчали, а на нее тонкая брусская душа согласиться никак не могла.

Пострадавших при штурме замка было немало. Со стороны все это выглядело более чем комично. И поэтому значительная часть варварского войска совершенно не обратила внимания на существо, довольно шустро выползшее из леса и замершее на краю луга. А дикие крики и вопли, которыми нападавшие себя подбадривали, а болельщики их поощряли, совершенно перекрыли издаваемый им грозный и протяжный рев.

Существо было огромное, тяжелое, бронированное, с плоской головой, почти сливающейся с туловищем, смешным длинным носом и бело-полосатое, видное издалека. Нана-Булуку Кривоногий Медведь и его воины, вне всякого сомнения, признали бы в нем того самого зверя, который изодрал их лучшую ловчую сеть и лишил целое племя заслуженного ужина, эгоистично удрав из подготовленной ловушки. Но Нана-Булуку сейчас был слишком занят – он как раз падал с пятнадцатой ступеньки приставной лестницы прямо в ров, который его же воины буквально вчера завалили охапками колючих терновых веток.

Так что бруссы далеко не сразу сообразили, что диковинный зверь, Которого Чуть Было Не Поймал Доблестный И Могучий Нана-Булуку, оказался на редкость мстительным и злопамятным и таки отыскал своего обидчика, а теперь собирается мстить всем подряд за то, что один из них посягнул на его бронированную шкуру.

Первый человек попался на глаза доблестному экипажу «Белого дракона» у самой кромки леса. Был он неописуемо лохмат, одет в какие-то допотопные шкуры, с обмотками на ногах и даже вооружен. Вглядевшись, Дитрих с тоской определил, что оружие являлось очередной музейной редкостью – какой-то невразумительной дубинкой, верх которой был утыкан острыми осколками камней.

– Бред какой-то, – пробормотал майор фон Морунген, однако взял себя в руки и решил наладить контакт с местным населением.

С этой целью он призывно помахал человеку рукой и изобразил на лице самую дружескую и располагающую улыбку. Смущало, правда, то, что поселянин застыл на месте, словно соляной столп, вытаращив глаза и отвалив нижнюю челюсть, поросшую кустистой неопрятной бородой. Похоже было, что он в шоке.

Дитриху это не нравилось, однако ничего лучшего под рукой не имелось. И он попытался договориться с этим чучелом:

– Эй! Партизанен! Как это нато коворьить по-русски, где ест короший, прафильный дороха на кутор Белохатки?

Человек наконец пришел в движение: захлопнул челюсть с хорошо слышным лязгом, завращал глазами, попытался даже что-то просипеть (не вышло) и вдруг сорвался с места, будто поднятый гончими заяц. Дороги он не выбирал – бросился напрямик, прокладывая новую трассу сквозь густой кустарник. Какое-то время было слышно, как он ломится где-то вдалеке, затем снова донеслись шум и крики битвы.

Морунген почти грустно пробормотал себе под нос:

– Ну вот, и этот поселянин в лес убежал. А еще утверждали, что все русские – Иваны Сусанины. Вранье! Вот страна! Сам не заблудишься, никто не поможет.

Здесь он почувствовал, что в его речах не хватает бодрости. А как прикажете служить примером для подчиненных, если ты не бодр и не уверен в победе?! Поэтому он произнес уже громче:

– Но, чувствую, мы на верном пути: а то куда бы ему бежать, как не к себе домой? Логично? По-моему, да. Клаус, прибавь ходу, мы у цели, наш козырь – внезапность! Ганс, Вальтер, стрелять по моей команде. Генрих, заряжай осколочным, я думаю, с бронетехникой дела иметь не придется!

Набрав ход, танк выскочил из леса на некогда цветущий просторный луг. Открывшееся взору обширное пространство было вытоптано и взрыто сотнями ног, повсюду раскинулись островерхие шатры, окруженные приземистыми мохнатыми палатками, дымились кострища и орали толпы странно одетых людей. Все они стояли спиной к лесу, а потому появление танка игнорировали.