Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег - Страница 35

– Кстати, о наших силах. Где то, что ты обещал еще в прошлый вторник? Сереион, – повернулся к гвардейцу, – ты свободен, можешь идти.

– Видите ли, ваше просвещенное величество, – загадочно улыбнулся чародей, – как я уже вам говорил, хранение литературы стратегического характера – дело очень тонкое, требующее внимательного и серьезного отношения…

Король хватил по столу кулаком с такой силой, что корона перепрыгнула с правого уха на левое:

– Хватит! Твоими проектами новой библиотеки с апартаментами для хранителя и встроенной кухней я сыт по горло! Ты не получишь из казны ни одного тулона на постройку храма знаний, не говоря уже о книгохранилище, пока я не увижу твоих обещаний в действии!

– Ваше справедливое величество! – запротестовал маг. – Страницы Книги Заклинаний, том третий, раздел восьмой, сильно истлели от сырости и немного поедены крысами. Я призвал железного дракона, полагаясь на собственные знания и догадки.

– Догадки, загадки, разгадки… – капризно протянул Оттобальт. – Я устал, я хочу на любимую охоту. Я соскучился по езде верхом. В конце концов, король имеет право гоняться за своими оленями, когда ему хочется, а не когда позволят какие-то варвары! Мулкеба! – В его голосе зазвучали романтические нотки. – Ты хоть понимаешь, что такое настоящая охота? Ты представляешь, когда трубит рог, собаки лают… А, что ты там понимаешь. Охотничий сезон заканчивается, а я сижу в замке, словно фазан в курятнике. Короче! Чтоб к концу недели твой… Как там его?..

– Железный дракон, ваше величество.

– Да, правильно. Ну, в общем, делай свое дело побыстрее, не то… не то я прикажу тебя повесить. Нет, отрубить голову. Нет, четвертовать, то есть колесовать… или как там его?.. Ну это… Что делают обычно с вами, магами?

– Жгут на костре, ваше добросердечное величество.

– Да! Правильно, сжечь на костре. Все, иди и, как говорится, без дракона не возвращайся!

Еще какая-то глава

– Вот так подарок! Клаус, остановись, надо осмотреться.

Строение, просто обязанное быть мостом, вынырнуло из густых зарослей совершенно неожиданно. Это приятно поразило Дитриха и заставило его думать о том, что Фортуна наконец-то повернулась к ним хотя бы в профиль. После столкновения с бронированной зверушкой, которая у русских замещала вакантную должность жабки, мысль о том, чтобы переправляться вброд, с каждым часом казалась все менее привлекательной.

Он выпрямился в башне и стал придирчиво изучать открывшийся пейзаж.

– Видно что-нибудь, герр майор? – раздался в наушниках нетерпеливый голос Клауса.

– Подожди, Клаус, подожди. Сам пока не пойму.

Ганс, бдивший в прицел пушки, поделился сомнениями:

– Не нравится мне этот мост, господин майор. Лучше бы нам сюда не соваться: как-то слишком тихо и спокойно. Не люблю идиллий.

Дитриха передернуло.

– Самое интересное, – заметил Клаус, – что раз тут мост, то выше по берегу, очевидно, проходит дорога. А мы, как идиоты, продирались через заросли.

– Положим, – пробормотал Генрих себе под нос, – как идиоты мы не только через заросли пробирались, но и все остальное делали.

– Пусть идиоты, зато живые, – возразил Вальтер. – А на дороге могли нарваться на патруль или мины.

– Я готов идти в разведку, – молодцевато сообщил Клаус.

– Какую разведку?

– В ту, которую мы произведем прежде, чем атакуем этот чертов мост.

– В том-то и дело, что атаковать нам его никак нельзя, иначе до утра не доберемся на ту сторону. К этому мосту нужно относиться нежно и трепетно, как к собственной… гхм! – подавился он словом, – к самой нежной и чувствительной части себя

Вальтер возмутился

– А что же нам тогда остается вынырнуть из кустов и доверчиво спросить охрану, как проехать к мавзолею Ленина?

– Вальтер, не стоит горячиться. Кажется, этот мост ведет не совсем к Ленину.

– Жаль, – огрызнулся Треттау. – А я так мечтал посетить мавзолей. Буквально ради него приехал на восточный фронт.

– Возьмем Москву, въедем на танке на Красную площадь, и посмотришь на вечно живого Ильича, – утешил его Дитрих.

Клаус хмыкнул и спросил наивным-наивным голосом:

– А правда, господин майор, что Гитлеру после смерти тоже возведут мавзолей?

– Не знаю, Клаус, – осторожно ответил Морунген. – Фюрер буквально бессмертен, зачем ему мавзолей?

– А разве при жизни мавзолей не может пригодиться? – внезапно заинтересовался Генрих.

Когда экипаж начинал обсуждать персону фюрера или политику фатерлянда, Дитрих фон Морунген становился другим человеком и терял способность рассуждать хладнокровно и здраво. Темы эти были ему категорически неприятны, а заявить об этом вслух смело и нелицеприятно не было никакой возможности, особенно же теперь, когда дела и так обстояли из рук вон плохо. За утерю контроля над ситуацией, за то, что на ровном месте потеряли Белохатки и заблудились в трех соснах (пусть и не в трех, но все равно!), за самоуправство, проявленное с жестокого похмелья, и ввязывание в страшную авантюру с атакой высоты 6 по головке его явно не погладят. А если ко всем этим несчастьям ему припишут еще и несогласие с политикой партии и злопыхательство в адрес фюрера – тогда будет покончено не только с блестящей карьерой, но и с самим бароном фон Морунгеном. И он жестко пресек разговор:

– Генрих! Что за бред? Пора бы тебе выучить, что мавзолей – это усыпальница, а не долговременная огневая точка.

Генрих ничего не ответил драгоценному командиру, но по сердитому горловому бульканью, раздававшемуся в наушниках, стало ясно, что он не на шутку обиделся.

– А я слышал, господин Морунген, – поспешил разрядить обстановку Ганс, – что красные с тех пор, как наша авиация начала бомбить Москву, спрятали ленинский мавзолей в Сибири.

– Да, я тоже что-то такое слышал. Уверяю тебя, это очередная коммунистическая пропаганда – они на это мастера. Думают, мы откажемся от взятия Москвы и попрем в Сибирь за их святыней.

– Сибирь, – мечтательно протянул начитанный Вальтер, – Сибирь… сказочный таежный край. Там весь Советский Союз спрячется – не отыщешь. Во всех справочниках и энциклопедиях говорится, что это лучшие русские земли: золото, камни, нефть, газ. Я слышал даже, что в Сибири самородки просто руками собирать можно.

– Насчет золота не скажу – не знаю, а леса там жутко дремучие; вот уж где Ивану Сусанину позабавиться с нашим братом, так это в Сибири. – Голос майора посерьезнел. – Вранье, Вальтер, и оба мы это прекрасно понимаем. Такие басни для немецких солдат Геббельс сочиняет – нашел свое призвание и как ученый, и как литератор. Знаешь, как в японском рукопашном бою воинов учат бить не в рядом стоящего противника, а как бы сквозь него, в тыл. От этого удар получается такой силы, что способен проломить кирпичную стенку. Ну, небольшую, конечно.

– Вот это да, – восхитился Клаус, – неужели кирпичную стену?!

– Надо будет попробовать, – задумчиво прогудел Генрих.

– Попробуешь, – пообещал Морунген. – Сейчас пойдем мост проверять, вот заодно и попробуешь. Бери пулемет – и за мной. Будешь меня прикрывать. В мое отсутствие всем сидеть тихо, наготове, но никому не высовываться. Если заметите признаки врага, можно в них стрелять. Но не так сильно, чтобы от нас с Генрихом потом одни пуговицы остались.

Произнеся эту краткую, но прочувствованную речь, майор спрыгнул с танка на землю, выпрямился и, держа в руке пистолет, нырнул в прибрежные кусты. За ним последовал Генрих с пулеметом.

Убедившись, что гордость нации и краса германской науки его не слышит, Вальтер позволил себе заметить:

– Нечто странное происходит с Дитрихом. Во-первых, он таки отправился в разведку, если мне не изменяет зрение. Во-вторых, что значит – ПРИЗНАКИ врага? И как в них можно стрелять?

Они бесшумно двигались по направлению к мосту. В нескольких десятках метров от цели Морунген остановился и снова вооружился биноклем: