Черные камни Дайры - Удалин Сергей Борисович - Страница 66

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

Предлагаемая вниманию читателя книга возникла в результате перевода и последующей систематизации и обработки записей песен почтенного Хайесу, сделанных прошлым летом, когда известный путешественник и выдающийся ученый народа вайо гостил на Земле в поселке Лейпясуо Ленинградской области. В оригинале песни представляют собой героические баллады народа дайри. Судя по языку и стилю, они были созданы в промежутке от восьми до девяти столетий назад различными авторами, большей частью представлявшими так называемые Кланы Гордости и Мечты. Сюжеты баллад пересекаются, повторяются, порой противоречат друг другу, местами изобилуют ненужными подробностями, а в других случаях упускают важные для понимания развития событий детали. Именно этим, наряду с недостаточным опытом переводчика, объясняется некоторая обрывочность книги и невнятность изложения.

Строго говоря, данную книгу нельзя рассматривать как достоверный исторический документ. В тексте четко видны пристрастия авторов баллад и даже откровенная предвзятость, особенно заметная в тех фрагментах, где речь идет о Клане Жестокости. Однако в целом книга дает определенное представление об истории, культуре и обычаях народа дайри, ранее неизвестного не только широкому кругу читателей, но и специалистам по иномировым цивилизациям, если таковые в действительности имеются.

Пользуясь любезным разрешением почтенного Хайесу, я решился опубликовать рукопись, снабдив ее необходимыми, по моему мнению, комментариями, и надеюсь, что она принесет читателям не меньшее удовольствие, чем полученное мной в процессе работы над ее созданием.

О ЛИЧНОСТИ ХАЙЕСУ

С моим иномировым гостем я познакомился при довольно странных обстоятельствах.

Он просто появился практически ниоткуда во дворе моего дома (точнее говоря, дом принадлежал моим вечно занятым делами и редко выезжающим на дачу друзьям, а я там просто проводил свой отпуск). В таких случаях обычно говорят — «как с неба свалился», что применительно к моему новому знакомому почти соответствует истине.

За исключением непривычной одежды, больше всего напоминавшей индийское сари, и полного незнания русского языка (а также английского, немецкого, французского… проверять дальше мне не позволило собственное невежество) он производил впечатление обычного, возможно, несколько экстравагантного пожилого человека с южноевропейскими чертами лица. Такое полное сходство с землянами мне представляется следствием похожих природных условий в его родном мире. Этот факт я постарался в меру своих сил отразить в рукописи.

Откровенно говоря, долгое время меня не оставляло ощущение, что я являюсь жертвой какой-то мистификации, а мой гость — либо сумасшедший, либо легкомысленный шутник с хорошими актерскими способностями и изощренным воображением. Но если и были у меня какие-то сомнения, они окончательно развеялись в момент нашего расставания. Почтенный Хайесу тепло попрощался со мной, вышел из дома во двор, принялся напевать грустную протяжную песню на древнем языке иелвайо и непостижимым образом постепенно растаял в воздухе.

Признаться, мой гость старался как можно реже проявлять свои чародейские способности. К их действию я могу отнести разве что поразительные темпы усвоения мной языков кайаехо и дайри. Через две недели после таинственного появления Хайесу мы с ним уже свободно беседовали на любом из этих языков. Хотя ранее особых лингвистических способностей у меня не обнаруживалось. Сам же иномировой гость вполне удовлетворительно заговорил по-русски уже на второй день.

Полагаю, что русским языком он не ограничился. Потому что мой телевизор, раньше принимавший кроме отечественных еще и финские передачи, вскоре стал вещать на десятке иностранных языков.

Возле телевизора мой гость и проводил подавляющую часть времени, изучая по телепрограммам жизнь, историю и обычаи нашего мира. При этом он вежливо просил не мешать его работе, что я по возможности и делал. Но сдерживаться было чрезвычайно трудно. Иногда Хайесу, не выключая телевизор, начинал напевать, а потом песня обрывалась на полуслове, и долгое время, кроме неясного бормотания иностранного диктора, из комнаты не доносилось ни единого звука. И как-то раз, опасаясь, не случилось ли что-нибудь с моим уважаемым гостем, я все-таки заглянул к нему.

В комнате никого не было. Сначала я решил, что не заметил, как вайо вышел, а потом случайно взглянул на экран (там итальянский канал РАИ рассказывал что-то о римском Колизее) и остолбенел. Могу поклясться, что своими глазами видел в толпе туристов странное одеяние моего гостя.

Отвергнув после некоторого размышления самую простую версию, что я немного перегрелся на солнце, я решил продолжать наблюдение и несколько раз повторил свои невежливые вторжения в покои гостя. Каждый раз я заставал его по ту сторону экрана то стоящим у Стены Плача в Иерусалиме, то кормящим обезьян в каком-то заповеднике (кажется, это был Серенгетти). А однажды его лицо мелькнуло в кадре среди посетителей Парижского авиасалона.

Поначалу я не мог найти этому феномену даже фантастического объяснения. Но теперь, зная гораздо больше о способностях моего гостя, могу предположить, что он просто заходил в понравившуюся ему передачу и оставался на месте репортажа, сколько ему было нужно, даже если программа заканчивалась или я выключал телевизор (я специально проверял). А в том случае, когда я умышленно не спешил выходить из комнаты, почтенный Хайесу возвращался в какое-либо соседнее помещение.

Но, не имея документальных свидетельств, я не могу объявить свои наблюдения подтверждением его магических способностей. Так же, как нет убедительных причин считать результатом колдовского воздействия необычно жаркую солнечную погоду, установившуюся с первого дня визита моего теплолюбивого гостя и испортившуюся сразу после его отбытия.

Несмотря на то что в доме, кроме нас двоих, никого не было, первое время мы с вайо общались достаточно редко. Целые дни он, как я уже рассказывал, не отходил от телевизора. И лишь по вечерам его посещало сентиментальное настроение. Почтенный Хайесу выходил во двор, долго сидел возле костра, который, к моему молчаливому неудовольствию, упорно разводил исключительно с помощью спичек, без всяких магических фейерверков, и молча глядел на висевшую над лесом луну. По признанию путешественника, луна напоминала ему о далекой родине. Там, правда, имелось целых два спутника, но на небе они появлялись обычно по очереди, и общего сходства поэтому не портили. Именно у костра Хайесу и спел большинство песен, составивших основу данной книги. Позднее, когда вечерние посиделки немного сблизили нас, я получил разрешение их записать.

Общаясь со мной, он вообще скорее пел, чем разговаривал. В основном на языке кайаехо, возникшем, по его словам, в результате общения с народом дайри и состоящем большей частью из заимствованных у них слов. На древний язык он переходил крайне редко и весьма неохотно. Дело в том, что любая правильно составленная фраза на иелвайо, даже не произнесенная вслух, но подкрепленная эмоциональной энергией и сопровождаемая определенными действиями, становится магическим заклинанием и неизбежно вызывает соответствующие изменения в окружающем мире.

Эта особенность древнего магического языка могла бы привести к опасным последствиям, если бы кто-нибудь, кроме самих вайо, с младенческих лет приученных к жесткому самоконтролю над своими мыслями и эмоциями, сумел овладеть им в совершенстве. К счастью, даже самые лучшие волшебники народа дайри способны правильно произнести лишь несколько заученных выражений, а в основном пользуются упрощенной версией иелвайо. Но даже с такими скромными познаниями в сочетании с недоступной для вайо силой эмоций они смогли успешно противостоять магии своих учителей (смотри рассказ Лентула в главе 6).

Нелегко рассуждать о причинах столь широкого распространения колдовского искусства в мире Хайесу, не являясь специалистом в этом вопросе. Могу лишь высказать предположение, что данный феномен как-то связан с влиянием на планету двух ее спутников (в тексте Большая и Малая Луна). Во всяком случае, это единственное существенное отличие родины народов вайо и дайри от нашей Земли, которое мне удалось обнаружить.