Черные камни Дайры - Удалин Сергей Борисович - Страница 60

Быстро свернув разговор с генералом, Лян выпроводил его из повозки. Затем вызвал к себе писца и продиктовал ему приказ командующему своей западной армией — немедленно прекратить участие в боевых действиях и спешным маршем двигаться по направлению к Хасте. Приказ следовало размножить и послать разными дорогами с пятью проверенными гонцами. Чуть позже правитель отправит на запад трех своих самых быстрых, выносливых и смышленых вестников. Хотя бы одно послание обязательно дойдет до адресата. И тогда уже можно будет наконец вздохнуть спокойно.

Неизвестных захватчиков, правда, придется уничтожать своими силами. Так быстро западная армия вернуться не сможет. Но с помощью Предков Заступников Лян с этой бедой как-нибудь справится. А уж потом, дождавшись подкрепления, вернется в столицу и рассчитается с зарвавшимися торговцами. Рюдхол, можно сказать, уже покойник. Но и остальным Старейшинам не поздоровится. Гнев Правителя Ляна настигнет их даже в самом отдаленном уголке Дайры. Только увидев из окна своего дворца отрубленные и насаженные на копья головы всех девяти Старейшин Клана Алчности, Лян согласится забыть о нанесенном ему оскорблении.

Сладостные мечты Правителя о мести прервал все тот же генерал Фантуй. Он ворвался в повозку, как порыв северного ветра, с разбегу проскользив на коленях положенное по этикету расстояние. И лицо его было белее не каждый год выпадающего на землю Клана Страха снега и выражало крайнюю растерянность, готовую смениться паникой.

— Беда, Блистательный Лян! — запричитал он, уткнувшись лицом в сапог вождя. И издаваемые им при этом приглушенные звуки могли бы показаться смешными, если бы не был в них заключен зловещий смысл. — Хаста захвачена врагом. Наместник в отчаянии покончил с собой. Жители города успели бежать, побросав все свое имущество. И самое страшное — ополчение из провинций, на которое мы так рассчитывали, большей частью перебито, а остальные ударились в бегство, даже не вступив в сражение.

Услышав ужасные вести, склонный в обычном состоянии к нездоровому румянцу Лян побледнел еще сильнее, чем его генерал. Он не стал переспрашивать, чем грозит ему падение Хасты и разгром ополчения. Все и так ясно. Между ним и смертельно опасным врагом не осталось никаких препятствий. А враг уже, наверное, спешит ему навстречу и в любую минуту может напасть на всеми преданного Правителя.

На пришедшее вместе с Ляном войско надежда слабая. Оно ничем не лучше, чем ополчение. Такое же необученное и трусливое. И побежит еще быстрее, чем туповатые забитые крестьяне, которых пытались за несколько дней превратить в настоящих солдат. В Клане Страха не осталось никого, кто смог бы защитить своего вождя.

Нет, Лян не станет дожидаться, когда его растопчут удирающие от врага собственные воины. Он немедленно поворачивает назад. И поскачет верхом, бросив на дороге эту нелепую и неповоротливую повозку, которую сможет обогнать даже пеший. Нужно только отдать последний приказ Фантую, чтобы отступающее войско не мешало ему уносить ноги.

— Встань, генерал! — торжественно, как на дворцовом приеме, сказал Лян. — От твоей храбрости зависит теперь судьба клана. Подготовь армию к бою и любой ценой задержи врага до вечера. А потом организованно отводи своих солдат к столице. Я возвращаюсь в Заргу прямо сейчас, чтобы готовить город к обороне.

Разумеется, он говорил неправду. И ему было безразлично, поверит ли генерал в эту откровенную ложь. Лишь бы Фантуй не мешал его отъезду. Нужно еще засветло добраться до города. Завтра всем станет известно о падении Хасты, и в городе начнется паника, которая Ляну вовсе не нужна. Ни о какой обороне столицы Правитель уже не думал. Эту честь он предоставит ненавистному Рюдхолу с его легионерами. Если торговец так уверен в своих силах, пусть и защищает город. А Лян и минуты лишней в нем не останется. Он сядет на корабль и постарается добраться до Благословенного Острова. Могучий Зед, Владыка Клана Наслаждения, не откажется принять беглеца и разрешит ему поселиться на своем прекрасном, а главное, безопасном острове. Конечно, насмешек ему не избежать, но Лян будет терпеть. Он согласен быть жалким, всеми презираемым изгнанником, лишь бы не стать мертвым Правителем.

Хотя переговоры с Предводителем Делом закончились неудачей, Хелсир остался в отряде. Он не мог вернуться назад, не выполнив задания. И не только потому, что боялся гнева Великого Таха. Юноша уже достаточно хорошо разбирался в магии и в магах, чтобы понимать — на самом деле Tax не такой уж и великий. И боязнь наказания волновала Хелсира в последнюю очередь.

Но молодой маг понимал — от того, удастся ли ему заполучить черный камень или нет, во многом зависит исход войны. Более того, от него зависит судьба клана, жизнь многих людей. А это важнее, чем его личные желания, страхи и неприятности. Как бы ни было тяжело, клан должен выжить. Ради спасения соплеменников пожертвовал собой мудрый Зор, и Хелсир предал бы память любимого учителя, если бы сдался после первых же трудностей. Уверенность в том, что прежний Верховный Маг вместе с другими Предками следит за каждым его шагом, придавала юноше новые силы и не позволяла опускать руки.

И конечно же, было бы неправдой утверждать, что он не стремился к славе. Стать великим героем, спасителем клана — разве мог не мечтать об этом шестнадцатилетний парнишка, пусть и носивший уже гордое звание мага первой ступени. Хелсир не собирался так просто отступаться от своей мечты. Нет, он будет терпеливо ждать удобного случая и в конце концов добьется своего. Даже если для этого ему придется совершать поступки, которые он сам при других обстоятельствах посчитал бы бесчестными.

И Хелсир старался стать настоящим бойцом отряда мстителей, выполнял любые, в том числе и опасные поручения и беспокоился лишь о том, чтобы никто не догадался о его истинных намерениях. Настоящих друзей в отряде он приобрести не успел, но предпочитал держаться поближе к Лентулу. Во-первых, тот тоже был магом, а значит, у него с Хелсиром было много общего. А во-вторых, Лентул оказался добрым и умным человеком, интересным собеседником, да и просто вызывал у юноши наибольшие симпатии во всем отряде. Хотя и у него имелись свои странности, на которые Хелсир не мог не обратить внимание. И однажды юноша не сдержался и спросил своего старшего товарища напрямую:

— Объясни мне, почтенный Лентул! Ты ведь маг, и, насколько я могу судить, маг весьма умелый. И своим искусством ты можешь принести отряду куда больше пользы, чем обыкновенный воин. Так почему же в бою ты больше пользуешься мечом, чем магией?

Лентул немного помолчал, по обыкновению тщательно обдумывая ответ, а потом со смущенной улыбкой сказал:

— Видишь ли, мой юный друг и собрат по ремеслу, порой Судьба не спрашивает человека, чем бы он хотел заниматься, а заставляет действовать так, как удобно ей. Тебе, наверное, уже известно, что я был тяжело ранен в битве у Озера Слез. И на время утратил свои способности. Вернее говоря, я думал, что лишился их. На самом деле во всем был виноват черный перстень Маскардела. На расстоянии примерно в пятьсот шагов от него любая магия теряет силу. Впрочем, может быть, ты и это уже успел выяснить. А вот я долгое время не мог догадаться. Но очень хотел быть полезным отряду. И мне не оставалось ничего другого, как научиться владеть мечом. Говорят, у меня неплохо получается.

В голосе Лентул а наряду с гордостью Хелсиру почудилось и какое-то сожаление.

— Ну, хорошо, так было раньше, — не сдавался он. — Но теперь-то ты можешь показать свое мастерство.

— Ты прав, конечно. И я обязательно попробую, — не стал спорить Лентул, и улыбка его сделалась совсем уж грустной. — Да только не нужна Маскарделу моя магия. Он и без нее прекрасно обходится. К тому же, боюсь, у меня ничего не получится. Сейчас я понимаю, что я маг, а не воин. А в бою меня охватывает настоящее безумство. Все чувства и мысли исчезают, остается только желание растерзать врага голыми руками. Я и про меч-то иногда забываю.