Испанские страсти - Уайз Айра - Страница 2

Они бросились в брак, как в омут, очертя голову, точно два сексуально озабоченных подростка, полюбили друг друга со страстью, что к моменту расставания разрывала каждого из них на кусочки. Он был слишком молод, да и она тоже. Они предавались любви, точно дикие звери, и так же свирепо дрались и боролись друг с другом, пока — что, наверное, было неизбежно — отношения их не стали изломанными и болезненными настолько, что Эстебану оказалось проще забыть о том, что у него есть жена, нежели рисковать повторить все сначала…

Вот и закончилось его пребывание в Хассаме, пора двигаться дальше. Ему уже тридцать один год. Он готов остепениться, обзавестись настоящей женой, а может, даже и детишками…

— Отчего ты хмуришься?

Это Инес неслышно подошла к нему сзади. Повернув голову, Эстебан заглянул в темные ласковые глаза, скользнул взглядом по губам, на которых играла мягкая улыбка… и вспомнил о другой улыбке. Те губы не улыбались, они капризно изгибались — так соблазнительно! И в карих, с золотыми искрами, глазах читалась не ласка, а непримиримый вызов.

— Пытаюсь привыкнуть к мысли, что мне пора уезжать отсюда, — задумчиво произнес Эстебан.

— А уезжать ты не хочешь, — понимающе проворковала Инес.

— Я очень полюбил это место, — со вздохом признался он, вновь окидывая взглядом панораму Хассама.

Оба замолчали. И мысли Эстебана вновь устремились вспять, и вновь в памяти воскресли те годы, в течение которых он прятался здесь, тщетно пытаясь исцелиться и обрести себя. Хассам стал для него прибежищем в пору горьких переживаний и разочарования. Джасмин была…

Легкое прикосновение пальцев Инес к его плечу напомнило ему о присутствии девушки. Молодые люди редко прикасались друг к другу. Отношения их еще не стали настолько близкими. Инес Ортуньо с детства дружила с его сестрой Эльвирой, и честь вменяла Эстебану в обязанность обращаться с ней именно как с подругой сестры, пока она здесь. Однако в ответ на касание прохладных пальцев что-то пробудилось в нем — и тут же улеглось, едва девушка отняла руку.

— Ты же сам все отлично понимаешь, Эстебан, — негромко сказала она. — Думаю, ты пробыл здесь слишком долго. Курортная атмосфера — пусть даже ты этот курорт строил — любого разбалует, сделает лентяем. Так что тебе давно пора возвратиться в Испанию и взять свою судьбу в свои же руки, ты не находишь?

— О, мудрые слова, — улыбнулся Эстебан. У этой девушки чутье просто сверхъестественное: как она умеет настроиться на его волну!

— Не беспокойся, — подмигнул он. — Я твердо намерен после празднования дня рождения Хассама вернуться в Жерону… и, как ты, верно, заметила, взять судьбу в свои руки.

— Вот и славно, — похвалила Инес. — Твоя мама очень обрадуется.

И с этим милым, простодушным замечанием девушка вновь удалилась в каюту. Длинное, строгого покроя белое платье выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры. Блестящие черные волосы, уложенные по-старомодному вокруг головы, подчеркивали изящный изгиб шеи.

Инес и не подозревала, что за ее спиной Эстебан вновь мрачно нахмурился. Перед его внутренним взором ослепительно сияли, точно расплавленное золото, длинные, вьющиеся, не правдоподобно светлые волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по спине и плечам. Джасмин под страхом смерти не надела бы строгое белое платье, размышлял Эстебан. Она предпочитала мини-юбки, открывающие на всеобщее обозрение потрясающе стройные ноги, и обтягивающие топики, дразняще подчеркивающие ее прекрасную, с упругими сосками, грудь.

Джасмин скорее бы язык себе вырвала, нежели выказала бы заботу о чувствах моей матери, мысленно добавил Эстебан, вновь жадно отпивая пива. Джасмин и члены его семьи сразу не поладили, с самого начала приняли друг друга в штыки, и ни одна из сторон скрывать своей враждебности даже не пыталась.

Инес, напротив, обожала его мать, а та души не чаяла в сеньорите Ортуньо. Закадычная подруга его сестры, Инес всегда маячила где-то на периферии его жизни, однако замечать ее Эстебан научился только сейчас, когда неделю назад она приехала помочь ему с подготовкой грядущего празднества. Поскольку Эльвира, которой надлежало быть на ее месте, с головой ушла в предсвадебные хлопоты брата Фернандо.

Со стороны Инес это было чертовски любезно. Она посвятила ему свое время, взяла на себя массу рутинной работы, бросив Жерону, по которой наверняка соскучилась. Последние четыре года Инес прожила с родителями в Португалии, под Лиссабоном. Воспитанная, учтивая, всеобщая любимица… сколько же у нее достоинств! И лишь один недостаток — так, темное пятнышко, не более, — краткий роман с его братом Фернандо. Ну да это дело прошлое… Разумеется, Инес куда больше подходит ему в качестве жены, нежели златокудрая ведьма с вредным характером.

На этой оптимистичной мысли Эстебан осушил банку с пивом и недовольно нахмурился: человек на причале фотографировал его яхту. Ривера терпеть не мог фотографов, и не только потому, что они бесстыдно вторгаются в чужую жизнь. Его дражайшая супруга этим зарабатывала себе на пропитание. Так они и познакомились. Джасмин нацелила на него треклятую фотокамеру… или, может, на роскошный серебристый «порше», к которому он прислонился? Нет, именно на него. Джасмин заставила его позировать в нужной ей позе и бессовестно с ним флиртовала, пощелкивая затвором аппарата. Вечером того же дня они оказались в постели, а потом…

Нет, он не станет вспоминать, что произошло потом. Он вообще не станет вспоминать о Джасмин. Ей нет места в его мыслях, и пора бы узаконить это положение вещей.

Человек с фотоаппаратом отвернулся. Примеру его последовал Эстебан. И внезапно почувствовал себя куда лучше: да, пора уезжать, пора двигаться дальше. Пора брать судьбу в свои руки.

2

Читая письмо, прибывшее этим утром, Джасмин размышляла примерно в том же ключе. Письмо было от юриста ее мужа, и сообщалось в нем о намерениях Эстебана начать бракоразводный процесс. Молодая женщина сидела одна за маленьким кухонным столом. Мать еще не встала. Дочь этому только радовалась: письмо оказалось для неё немалым шоком, хотя с содержанием его она была согласна. Пора, давно пора одному из них официально расторгнуть брак, который и заключать-то, по правде говоря, не следовало.

Однако четкие машинописные строчки отчего-то расплывались у Джасмин перед глазами при мысли о том, что вот она, заключительная глава четырехлетней ошибки. Согласиться на условия Эстебана — значит признать, что все эти годы потрачены впустую.

А что чувствует Эстебан? То же, что и она? Почему ему потребовалось столько времени, чтобы прийти к этому решению? До чего же трудно признать, что четыре года назад она повела себя как последняя дура, позволила сердцу взять верх над разумом!

Или здесь нечто большее, нежели желание положить конец их неудавшемуся браку? Он встретил женщину, с которой рассчитывает провести остаток жизни?

Эта мысль глубоко ранила Джасмин, хотя, по правде говоря, не должна была бы. Тогда, четыре года назад, она влюбилась в Эстебана без памяти, жить без него не могла — просто-таки временно повредилась в рассудке. Оба были молоды — слишком молоды, — но, сколько же безумной страсти заключал в себе их роман! Ну-ну, о страсти лучше не вспоминать, решительно одернула себя Джасмин и вновь перечитала письмо от начала и до конца.

Юрист осведомлялся, не смогла бы она прибыть в Жерону на встречу с мужем, чтобы в их присутствии адвокаты выработали взаимоприемлемые условия бракоразводного процесса. Нескольких дней будет вполне достаточно, уверял Диего Баррильдо. Все дорожные расходы в том, что касается ее самой и ее адвоката, берет на себя Эстебан, поскольку сам в Штаты прилететь не может. Джасмин невольно задумалась: а что же его, собственно, держит? Насколько она помнила, Эстебан вечно носился по миру из конца в конец. До чего же непривычно звучала сейчас его оговорка. Непривычно вообще о нем думать, мысленно поправила себя Джасмин, откладывая письмо и откидываясь на спинку стула. Познакомились они как раз в Штатах, на ежегодном международном автосалоне. Она там работала — делала снимки для модного дамского журнала, в штате которого на тот момент числилась. Яркая, подающая надежды, уверенная в себе двадцатидвухлетняя девчонка, искренне считающая, что весь мир лежит у ее ног. И он — властный, мужественный красавец двадцати семи лет, с внешностью и фигурой мифического Аполлона, если не считать иссиня-черных волос. Они самозабвенно флиртовали друг с другом через блестящий капот вопиюще дорогого спортивного «порше». По внешности, обаянию и безупречному костюму Эстебана девушка заключила, что имеет дело с одним из торговых представителей автомобильной компании, ведь все они выглядят и одеваются точно миллионеры. Ей и в голову не приходило, что машину, рядом с которой они встретились, Эстебан вовсе не продает — напротив, у него таких несколько. Кто ее избранник на самом деле, она узнала значительно позже — слишком поздно, чтобы что-то возможно было исправить.