Не выходите замуж на спор - Лисина Александра - Страница 15

Я приподняла рукав балахона, открывая уже потемневшие, почти полностью зажившие полоски от кандалов, на которых чернели никуда не девшиеся письмена.

— Вот это могло сохранить привязку на наших душах?

Мартин помрачнел.

— Вполне. Со снятием самих браслетов возможность влиять на тебя физически он потерял, а вот призвать душу и заставить ее материализоваться в Преисподней сможет легко. В своем домене Темный Князь почти всевластен.

— Я заметила, — поморщилась я, возвращая рукав на место. — Тогда второй вопрос: можно ли эту привязку снять?

Ангел беспокойно провел рукой по волосам.

— Не знаю. Но в том справочнике по проклятиям, о котором говорил Шмуль, должны быть какие-то сведения.

— Значит, надо его добыть, — подвела итоги я. — Решено, завтра идем на разведку. И вот еще что, Марти…

— А? — встрепенулся задумавшийся было ангел.

— Ты сможешь какое-то время посидеть рядом, если я все-таки усну? — тщательно подбирая слова, попросила я. — Понимаю, что совсем без сна у меня не получится. Никакие зелья от этого не спасут, хотя я, конечно, сегодня же потрясу целителей. Но я знаю если кто-то и может почувствовать, что мне совсем туго, то это ты… если тебе не трудно…

— Я буду спать вместе с тобой, — без колебаний согласился мой целомудренный друг, ни на миг не усомнившись, что мне это действительно нужно. — И даже могу привязку к душе сделать, почти как он… чтобы, как только ты меня позовешь, я тут же услышал. Даже если ты назовешь мое имя во сне.

Я остановилась и, наклонившись, аккуратно поцеловала в щеку покрасневшего как маков цвет ангела.

— Спасибо, Мартин. Я твоя должница.

— О-о, какие люди занимаются гнусным развратом! — внезапно раздалось из ближайшей подворотни, заставив Мартина вздрогнуть и отпрянуть, а меня — машинально закрыть его собой. — Оказывается, у нашей неприступной суккубочки появился ухажер!

В темноте насмешливо сверкнули два ярко-желтых глаза, и оттуда вальяжно вышел молодой бес. Его наполовину развернутые крылья выглядели потрепанными, словно побитыми молью. Гуляющий из стороны в сторону черный хвост лениво мел мостовую. На мохнатой физиономии появилась омерзительная улыбочка, а внушительный набор острых мелких зубов наводил на мысль о давних грехах его бесовской матушки, которая в свое время была крайне неразборчива в связях.

Разумеется, он пришел не один — бесы никогда не ходят поодиночке. И ведь дождался, гаденыш, момента, когда мы с Марти останемся одни. Обычно наша группа старалась не разделяться, в том числе и по этой причине, но сегодня я несколько увлеклась. Да и ангел откровенно растерялся. Так что довольно быстро нас окружили десятка два гаденько ухмыляющихся козлоногих уродцев и, обступив со всех сторон, глумливо захихикали.

Эх, не добили их в свое время Князья, когда отвоевывали свои домены. Не додавили поганых пиявок, предпочитая брать их в услужение. Вот и расплодилась мелкая нечисть, доставая всех окружающих. А уж в УННУНе ее тем более предостаточно, поскольку бесовки, в отличие от благородных суккубов, отличались крайней непритязательностью в выборе партнеров.

— Хорошая ночка, не правда ли? — промурлыкал Гидес, демонстративно полируя острые коготки. — Такая тихая, спокойная… Как я понимаю, у вас сегодня зачет по мертвологии?

«Улька! — молнией пронеслось у меня в голове. — Неужели они успели побывать на кладбище?!»

— Если с ней что-то случилось, ты пожалеешь, — угрожающе произнес вдруг Мартин и упрямо полез вперед.

Бес откровенно расхохотался.

— Ути-пути, мой маленький… Кто это тут у нас такой?

— Не лезь к нему, Гидес, — хмуро уронила я, перехватывая воинственно настроенного, но абсолютно бесполезного в драке ангела за шкирку. — И кодлу свою отзови, пока я не рассердилась.

— А что будет, если не отзову? — хитро прищурился обнаглевший до предела бес, а его дружки гаденько захихикали. — Что, если мы захотим вдруг повеселиться?

Я огляделась: бесов было слишком много. В воздухе у меня еще имелось бы преимущество, но взлететь я не могу, Мартин — не боец, и бегает он очень медленно. Так что остается уповать на внимательность наших друзей и на то, что хотя бы один из них вовремя спохватится.

— Ну давай, Хель! — под смешки своей стаи подначил Гидес. — Покажи нам, суккубочка, как надо правильно совращать ангела! Хотя нет, не нужно — мы и сами прекрасно справимся. Он же такой сладенький, такой симпатичненький… просто грех за щечку не укусить… Верно, парни?

— Да! — хором подтвердила стая, снова скатившись до мерзкого хихиканья.

В моей душе внезапно поднялась волна раздражения, а темная ипостась, встрепенувшись, недовольно выглянула наружу.

— И правда, хорошенький, — недвусмысленно облизнулся один из стоящих рядом бесов, а затем звонко причмокнул, вытянув трубочкой губы. — Иди ко мне, беленький. Иди ко мне, мягонький. Раз Хель тебя не хочет, я согласен приласкать. Я тоже умею быть нежным. Тебе понравится…

— Нет, лучше я! — хихикнул кто-то еще, и стая при виде дергающегося в моих руках низкорослого друга взорвалась одобрительным хохотом. — Иди ко мне, ангелочек! У меня хвост тоньше, да и кое-чем другим я смогу тебя удивить!

Говорю же, эти паршивые гиены неразборчивы в связях. Удавила бы тварей, да жаль — мне запрещено.

От гнусных намеков Мартин побагровел, а мое раздражение быстро переросло в гнев.

— Да ты поранишь его своей оглоблей! — крикнул кто-то из темноты. — У него же наверняка никого раньше не было. Мальчик-то нецелованный!

— Вот я и приобщу его к высокой культуре…

— Отвалите все. Мелкий мой, — вальяжно заявил Гидес, плотоядно посматривая на раскрасневшегося от злости Мартина. — Но, так и быть, когда наиграюсь, со всеми поделюсь. Хель, ты же нам его уступишь? Двух медяков будет достаточно?

И вот тогда мое терпение закончилось.

— Зря ты меня не пос-слуш-шал… — Я сама не заметила, как скатилась до змеиного шипения и сжала в кулак обзаведшиеся длинными когтями пальцы. — Зря не уш-шел… а теперь я рас-с-сержена и намерена вас-с поранить-с-с!

На меня удивленно посмотрели, и даже Мартин как-то странно присел, но я не обратила на него внимания — темная ипостась так быстро и уверенно взяла верх, что все мое внимание оказалось приковано к тем, кто посмел ее разбудить.

Да, бесов действительно было много, но и у меня появилось несколько десятков длинных и ловких «рук». Взвившись гибкими белыми плетями, они в мгновение ока заполонили все окружающее пространство, умело схватили растерявшихся от неожиданности бесов и, спеленав их тугими кольцами, подвесили в воздухе вниз головой. По улице сразу разнеслись испуганные вопли и сосредоточенное сопение тех, кто посмелее, но мои «руки», свитые из густых, внезапно отросших и ставших на диво послушными волос, оказались сильными — ни один из тщетно трепыхающихся бесов так и не сумел выбраться наружу. И настолько крепкими, что даже острые бесовские коготки не смогли их повредить.

Оглядев жалобно попискивающие кульки, из которых время от времени доносились испуганные подвывания, я довольно заурчала. А затем шагнула вперед, подцепив на когти посеревшего Гидеса, с легкостью вздернула икнувшего беса на высоту своего лица и заглянула в его расширенные глаза, в которых метнулся неподдельный страх.

— Твое с-с-счастье, гаденыш-ш, что мне некогда, так что я ос-с-тавлю вас-с в живых. Но ты будеш-шь наказан… вс-с-се вы… с-с-согласно тяжес-сти ваш-шей вины…

Он сдавленно захрипел, пытаясь что-то сказать, но я уже раздвинула губы в мстительной усмешке, наконец-то придумав для гиен достойное наказание. После чего подбросила тихо взвывшего беса повыше, перехватила его за ногу невесть откуда взявшимся гибким хвостом. Недолго поработав руками, сотворила с козлоногими то, что хотела, а потом торжественно водрузила сверху жалобно блеющего Гидеса и, оглядев результат, довольно кивнула.

— Так-то лучш-ше…

— Ты это имела в виду, когда говорила, что Князь на тебя воздействует? — тихонечко спросил Мартин, когда я вернулась в привычный облик и мы ушли, оставив поверженных врагов скулить за углом.