В начале пути. Ползунки - Скворцов Владимир Николаевич - Страница 4

— Ну что же, занимайтесь дальше. А лучше пошли на обед, время. По пути посмотрим, что там, у Саши с Катей получается.

— Это мы завсегда со всем усердием, — сбалаганил Флюр.

Саша с Катериной нас тоже обрадовали. Всё было в порядке, ничего не отвалилось, привести в порядок, конечно, надо, но это не с нуля всё собирать.

Все вместе пошли в лагерь, тем более, что день заканчивался, а мы весь день на ногах и голодные. В лагерь уже подтягивались и остальные.

Пока все не поели, никаких разговоров не вели. А вот потом, за чаем, началось всеобщее обсуждение проблемы. Начал Володя:

— Батя, мы осмотрели территорию, осмотрели, наверное, все, что можно. Места достаточно, можно поставить как несколько десятков отдельных домиков, так и несколько небольших общежитий. Воды должно хватить, придется, конечно, проложить новый водопровод и канализацию, но для бытовых нужд хватит. Места может и на что-то другое хватит, но пока непонятно, как пополняется вода, думаю питьевую воду расходовать только на бытовые нужды.

Для полива придётся брать воду с реки. Во всяком случае, по предварительным оценкам, можно разместить две – три тысячи человек. Можно пока использовать и имеющиеся помещения в техникуме и больнице. Можно построить новые домики. Материал есть. Вот только где их взять, этих людей

— А на тех полях, что мы посмотрели, прокормить можно до десяти тысяч человек, — добавила Маша. — И есть загоны для птиц и животных. Скажите, что решили. Мне кажется, что здесь можно жить.

— Вот сейчас и определим, — ответил я. — Мы сегодня осмотрели всю эту территорию, надо честно признать, место хорошее. Есть всё для нормальной жизни. Вот только надо определиться, как жить будем.

— А в чём проблемы? — спросил Саша.

— Давайте не будем обманывать себя, — начал я. Сейчас я буду просто рассуждать вслух, если что – поправляйте, добавляйте, высказывайте своё мнение. То, что я буду говорить, это моё мнение, может быть они неправильное, может быть, всё обстоит совсем не так, но вот что у меня получается. Земля, как мы её знали, умерла. И умерла цивилизация, что нас родила и вырастила. И теперь нам придётся как-то выживать дальше. Самим, своим умом и своими силами.

Самое главное сейчас – решить, что мы хотим. Судя по всему, здесь мы сможем спокойно прожить всё оставшееся нам время. Семена у нас есть, продуктов себе мы вырастим, горючки нам здесь хватит, море рядом, можно устроить курорт до конца своих дней. А можно и наоборот. Впрягаться в работу до кровавых соплей, чтобы в глазах черно было и от ветра шатало. Зачем это надо? Ну, если не пытаться строить новый мир, то хотя бы сделать что-то похожее, во всяком случае, способное к дальнейшему развитию после нас и без нас.

Зиму мы пережили, будем надеяться, что опять наступят нормальные времена года, хотя это и не факт. Моря и океаны все промёрзли, когда восстановится нормальный круговорот воды и тепла – неизвестно. Будет ли он вообще, и как это будет выглядеть. Будет ли и дальше существовать Гольфстрим, эта мировая печка, или вся Европа будет оставаться замороженной. Я не знаю.

Раньше кислород для дыхания давал океан и леса. Сейчас их нет. Что теперь будет источником кислорода? Растений нет, а значит нет и фотосинтеза, нет поступления в атмосферу кислорода. Дышать будем только тем кислородом, что остался в атмосфере. А сколько сейчас везде валяется трупов, отмерших деревьев и всего прочего. И уже начался мировой потоп, только так можно будет назвать всё происходящее, когда начнёт таять весь накопившийся снег.

Ничего другого, кроме потопа, при таянии такого количества снега быть не может. А также всё будет гнить, как только начнёт расти температура. А это выделение сероводорода, метана, аммиака. И чем, спрашивается, мы будем дышать? Я полагаю, что мы ещё проживём, наши дети, скорее всего, тоже. А вот смогут ли жить внуки, уже вопрос. Вот я и спрашиваю, как жить будем?

К чему я это всё? Я не пугаю, я просто хочу донести до вас своё беспокойство за сложившуюся ситуацию. Чтобы выжили наши дети и внуки, нам придётся сажать леса и восстанавливать фотосинтез, т. е возрождать землю, возрождать на ней жизнь. Хотим мы или нет, но у нас нет другого выхода, если мы думаем о будущем. Вот что я думаю о том, что надо делать.

Я замолчал, пауза затягивалась. На лицах я наблюдал обиду, недоумение и страх. Как же так, столько пережить, выжить при стоградусных морозах, когда вокруг не осталось ничего живого. Избежать затопления. И оказывается, что всё напрасно? Столько усилий, столько мучений. А спасения нет?

Затянувшуюся паузу прервал Володя:

— Да, наверное, ты, батя, во многом прав. Конечно, остаётся много вопросов, на которые, скорее всего, сейчас ни у кого нет ответа. Вот только я не понимаю одного. Как мы, двадцать три человека, сможем спасти Землю, возродить или построить новую цивилизацию.

— А я и не говорил, что мы построим новую цивилизацию и спасём Землю, — продолжил я. — Это работа не на одно поколение, и хорошо, если наши внуки и правнуки будут жить спокойно. А вот импульс развития, направление движения мы можем задать сейчас. И это будет ох как нелегко. И главное – не останавливаться и не надорваться. Но и медлить нельзя. Надо понимать, что всё, что сейчас осталось и пока ещё работает, через какое-то время работать перестанет, просто по причине того, что больше не сможет работать физически, у всего есть предел прочности, и срок жизни любого изделия конечен.

Раз мы здесь и сейчас собрались, раз вы меня вытянули на этот разговор, то уж давайте договорим всё до конца, и определимся с нашими дальнейшими действиями. Пусть все выскажутся.

— Я так понимаю, — начал Флюр, — что выбора у нас нет. Или мы должны сидеть, и ждать неизвестно чего, или попытаться как-то изменить ситуацию. Сидя в обороне, сражение не выиграешь, надо атаковать. Я за то, что бы начать дёргаться.

— Я там, где и ты, — сказала Катя. — Выбора нет, ради детей придётся поработать, этим нас не испугаешь.

— Что надо делать, я пока не знаю, — сказал Володя. — Это надо ещё хорошенько обдумать, но надо попытаться, тогда хоть будет не так обидно потом.

— Наши знания по биологии будут здесь нелишними, — добавила Галя. — Теперь я поняла, что ты имел в виду, когда говорил про лабораторию.

— А мы засадим всё, что можно и всем, чем только сможем, — сказала Маша. — И всё это вырастим. Правда, Ирина?

— Да.

— Я думаю, что здесь не найдётся ни одного человека, кто бы отказался хорошо поработать, чтобы в дальнейшем иметь возможность жить, — начал Саша. — Давай, батя, развивай тему дальше, и мы все будем смотреть, где и кому надо подключиться. Нас не так уж много, и всем найдётся дело.

— Ну что же, слушайте, что я по этому поводу думаю. Рита, дай ещё чайку, говорить будем долго, что-то горло пересохло.

— Думаю, что одним из первоочередных моментов надо считать задачу увеличения нашей численности. Нас должно быть больше. И я вижу пока одним из источников пополнения численности освобождение рабов, которых держат на шахтах. Нам придётся вернуться обратно, туда, где мы проходили и с ними столкнулись. Их хозяев и помощников я ни при каких условиях не хочу видеть здесь. Пусть сдохнут там.

Но искать надо не только там. Шахты есть и в других местах. В горах есть пещеры, есть метро, там тоже могут быть выжившие. Мы даже сейчас не представляем, где могут оказаться живые люди. А уж коли мы ставим перед собой такие цели, их всех придётся искать везде, где только можно. И мне почему-то кажется, что лучше всего это делать у нас в стране, а не в Африке. Хотя негры и китайцы живучи, так что всё может быть.

Но имейте в виду, что жизнь каждого из нас имеет неимоверную ценность, и её нельзя подвергать ни малейшей опасности. Думаю, надо начинать с тех мест, где точно есть люди, с захвата караванов, тех караванов, что перемещаются между шахтами по поверхности, тем более, там нет такой охраны, как в шахтах. Да и использовать будем своё техническое превосходство.