Как сделать Россию нормальной страной - Малый Матвей - Страница 29

29

Разница между идеологией и завистью состоит в том, что идеология — это зависть, которая исходит не от отдельного человека, а практикуется организовано. Это зависть не межличностная, не направленная конкретно от одного человека на другого, а возведенная в ранг мировоззрения и освященная организованной на ее фундаменте группой людей, которая в этом случае создала предпосылки для своего превращения в коллектив. То есть это зависть с более высоким магическим предназначением, что позволяет идеологии, базирующейся на зависти, удовлетворить все требования, которые общество предъявляет религии. Таким образом, идеология заменяет религию и становится единственным организатором общества.

Отметим, что переход общества с религиозной на идеологическую ориентацию произошел во всем индустриальном мире. Люди стараются достичь спасения (в религиозном смысле этого слова) не с помощью добрых поступков, а через владение вещами, сделанными Станком. Магия вещизма: состоит в том, что если у меня есть джинсы «Wrangler», я могу быть другом, членом кампании, а если у меня нет этих джинсов, значит, я чужак и дурак. Теперь мне нет смысла становиться интересным собеседником или хорошим человеком: вопрос стоит ребром, есть джинсы или их нет.

Тоталитарный режим — это не мистификация индустриальной Машины: это мистификация зависти. Поэтому тоталитарный режим может быть и крестьянский (как в Китае, Албании, Кампучии), и неиндустриальный (как на Кубе), и индустриальный (как в фашистской Германии). Может тоталитарный режим существовать и в информационном веке.

Введем такое понятие, как "близкожитие", то есть отсутствие необходимой стены прав вокруг индивидуума. Близкожитие делает зависть и нездоровую зависимость центральными факторами социальной жизни. Коммунистическое общество начинается с близкожития. Близкожитие ведет к зависти. Зависть — к разрухе. От разрухи мы переходим к Социальной машине. Социальная машина уничтожает тех, кто не является ее членами, а те, кто являются — перерождаются в нелюдей. Машина развивается. Личность, являющаяся частью Машины, уничтожается. Главная цель Машины — борьба с завистью — теряет смысл. Общественная система рушится. Существуют различные сценарии гибели или перерождения Социальной машины: либо гибель всех членов общества, как практически произошло в Кампучии и как происходит с некоторыми сектами, либо простое перерождение Машины, ее адаптация к изменившейся реальности.

СОЦИАЛЬНАЯ МАШИНА ЧЕЛОВЕК ВИРТУАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК Индивидуума нет: все решения принимаются коллегиально и анонимно. У человека нет голоса: все северокорейцы молчат или плачут от ; счастья, а ведь если дать им голос их жуткий вопль достиг бы слуха внеземных цивилизаций У человека есть физическое тело, определенное место пребывания, голос, который в данный момент слышат его собеседники Картинка человека тиражируется по всей планете, его слова передаются так и в такой форме, что он об этом и не подозревает. В век интернета и телефона ; географическое местонахождение ; не важно Картинка: человек в танке Картинка: человек на природе или в общении с другими людьми Картинка: человек на экране телевизора или интернетовская кличка Человек " нигде Человек " здесь Человек " везде, но не здесь Человек живет, но кажется мертвым Человек живет, потом умирает Человек может давно быть мертвым, но живая картинка представляет его живым

Глава пятая. Переход в другое измерение: как можно умереть, оставаясь физически живым

Интересно заметить, что в нашей книге мы встречаемся с четырьмя скоростями времени.

Обсуждая советскую историю, мы говорим о 73-х годах советского режима. В этом случае время движется с обычной скоростью. Когда мы обсуждаем русский характер и российское традиционное отношение к законам, нам кажется, что время движется очень медленно. Говоря о состоянии российского общества сегодня и пятьсот, а то и тысячу лет назад, мы можем не менять лексику — она одинаково приложима ко всем периодам. Например, замечание, что "веселие на Руси есть пити" верно сегодня так же, как оно было верно тысячу лет назад, а у подозреваемых в преступлении по сравнению с той давней порой прав тоже не прибавилось.

Если говорить о последнем десятилетии, кажется, что время движется очень быстро, как вперед, так и назад. В городах в рекордно короткие сроки установились капиталистические отношения, базирующиеся на инфраструктуре информационного века. Но если мы вступили в это десятилетие как сильная индустриальная держава, то теперь, при полном развале экономики, большая половина страны вернулась обратно в преиндустриальный век — век феодалов, а также безлошадных крестьян, работающих на маленьких участках земли, чтобы заработать себе на пропитание. Вероятно, Россия — единственная в мире страна, где один и тот же человек, работая в будни на мощном компьютере, в выходной день едет в деревню, где, пользуясь орудиями, известными уже тысячи лет, обрабатывает свой огород, и не ради развлечения, а чтобы прокормить семью.

Нам стоило решить проблему 2000 года, переведя часы компьютера на тысячный год. Как раз приняли бы крещение в Днепре, построили бы свою жизнь на десяти заповедях («не убий», «не укради»), собрали бы славянские народы под единым руководством, побили бы кавказских разбойников, угоняющих в рабство наших людей… Недавно посмотрел я фильм «Конан». Доспехи у Конана ничего, но на еще действующих металлургических заводах и мы можем сделать не хуже. Так что в 1000 году нам сегодня было бы оказаться в самый раз, а вот к 2000-му мы совсем не подготовлены.

Однако, что бы ни говорили, настоящее лучше, чем прошлое, когда коммунисты убивали время, фальсифицируя историю, подменяя культуру, уничтожая лучших людей.

Помните лозунг «Время, вперед!» Сегодня любой физик-атомщик, вручную сажающий картошку на участке, скажет, что время пошло назад. В сознании многих время остановилось. Зависть (или победа над завистью) делает так, что экономика резко переводит стрелки часов, либо назад, либо вперед.

Социальное Я имеет общую цель, например коммунизм, и оно хочет построить коммунизм навечно. Но создают эту вечность социальные Я, которые основаны на мгновенном повиновении. С одной стороны - вечность, с другой - мгновение. С развалом коммунизма вечность у социальных Я забрали, но осталось умение адаптироваться к изменяющейся ситуации.

В России всегда спрашивали: почему на Западе живут, а мы только мечтаем? Потому что в горизонтальной ориентации нет ни возможностей роста, ни временной перспективы. Поэтому можно только представлять себе, как по "щучьему велению, по моему хотению" все появится в один миг.

Но главное, что человек должен уметь, — это правильно понять, что происходит сейчас. “Сейчас” — это абсолютно уникальная временная категория. То, что было раньше — это прошлое, и его уже нет. То, что будет потом, — это будущее, и его еще нет. А вот то, что происходит прямо сейчас, — это твоя жизнь. Читая эти строки, надо сознавать, что ты их читаешь, и знать, что в эту секунду именно это дело — самое важное из всего, что ты мог бы сейчас делать. Если фокус жизни смещен в прошлое или в будущее, она становится виртуальной, то есть не контролируемой и не управляемой.