Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Убийство по-домашнему - Райс Крейг - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Она подошла к стоящему в углу комнаты столику и взяла с него две вазы. Одну, полную красных роз, другую с белыми и сапфировыми ирисами.

— Я унесу эти розы и ирисы в комнату Марни, — сказала она.

Когда она стояла так, держа в обеих руках вазы с цветами, она казалась мне какой-то древней богиней плодородия и урожая. Я с восхищением смотрел, как она шла к двери. Потом испытал чувство какой-то невосполнимой потери и без раздумий закричал ей вслед:

— Пожалуйста, не забирай эти ирисы! Пусть они останутся в комнате!

Она повернулась и посмотрела на меня поверх цветов.

— Почему, дорогой Горди? Это такие печальные цветы! Я прекрасно помню, что ты всегда не выносил ирисы.

— Я бы хотел, чтобы они здесь остались, — внезапно сказал я с волнением, несоразмерным всей этой проблеме. — Прошу тебя, мама, оставь ирисы!

— Ну, хорошо, любимый! Если для тебя это имеет такое значение…

Она поставила вазу с ирисами обратно на столик и вышла, унося с собой розы.

Я лежал и смотрел на стройные стебли фиолетовых и белых ирисов. У меня в мозгу снова загудели пропеллеры. Я мысленно повторял, что через минуту в комнату войдет моя жена. Что у меня есть жена. И что эту жену зовут Селена. Я старался представить себе, как она будет выглядеть. Тщетно. Неясный образ моей жены все время заслоняли эти белые и фиолетовые цветы. Я уже не владел своими мыслями. И снова только эти пропеллеры, и это единственное слово, повторяющееся непрерывно… Ирис… Ирис… Ирис…[1]

Глава 3

Через несколько минут моя неожиданная реакция на ирисы прошла, хотя что-то во мне все же еще осталось. Даже не глядя на них, я чувствовал эти высокие белые и фиолетовые цветы в вазе, словно прикасался к ним, а их название упорно засело в моем мозгу, как пуля в груди убитого.

Я по-прежнему не ориентировался во времени. Я лежал в кровати не знаю как долго, и ко мне постепенно начало возвращаться хорошее самочувствие. Не часто тот, кто потерял память, может вернуться к таким идеальным условиям жизни. У меня очаровательная мать и красивый дом. Я очень богат, и через минуту сюда придет моя жена. Я уже преодолел первую фазу постепенного возвращения к действительности. Несмотря на легкую головную боль и давление гипса, я почувствовал, что кровь снова начинает живее бежать по моим венам, в особенности при мысли о жене.

Селена. Я мысленно играл этим именем. Оно было интригующим. Селена могла быть высокой и стройной, с холодными зелеными глазами. Однако с тем же успехом это могла быть особа худая, костлявая, с узенькими поджатыми губами. Меня внезапно охватило беспокойство. Поскольку до сих пор все складывалось слишком хорошо, следовательно, здесь должно быть какое-то «но»… А что если этим пресловутым «но» будет именно Селена? Костлявая, сухопарая старуха с поджатыми губами?

Неуверенность становилась невыносимой. Чтобы отогнать это чувство, я начал вызывать в своем воображении самые фантастические образы. Селена должна быть брюнеткой — так я себе представлял. Имеется ведь определенный тип брюнеток, по которым я схожу с ума. Сейчас, сейчас, что же это за тип?.. Это слово вертелось у меня на кончике языка…

Импульсивный… Да, именно это!.. Селена должна быть импульсивной брюнеткой!

Дверь внезапно открылась, и на пороге появилась молодая девушка. В одной руке она держала небольшой миксер для коктейлей, а в другой — пустой бокал. Она несколько секунд стояла неподвижно и внимательно смотрела на меня. Я смотрел на нее с приятным ощущением. Ей могло быть лет двадцать, максимум двадцать два. На ней был прекрасно сшитый черный костюм, широкий в плечах, с юбочкой, едва прикрывающей колени и позволяющей видеть длинные стройные ноги. Ростом она была точно мне до подмышки. Волосы цвета воронова крыла спадали на плечи густыми локонами. У нее было лицо французской куколки, с ярко накрашенными в форме лука Амура губами и большими выразительными карими глазами.

Она подошла к кровати и села возле столика с розами. Если моя мать была похожа на розу в полном осеннем расцвете, то эту девушку можно было сравнить с пурпурным бутоном. Она по-прежнему держала в руках миксер для коктейлей и бокал и не переставала смотреть на меня взглядом, в котором я прочел одобрение. Внезапно она улыбнулась и сказала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну, что скажешь, ты, безумное создание?

Она поставила бокал и миксер на столик, наклонилась ко мне и поцеловала меня в губы. Губы у нее были мягкие и ароматные. Ее молодые груди на мгновение прижались ко мне. Я высунул из-под одеяла здоровую руку и притянул ее поближе, не прекращая целовать. Она отодвинулась от меня и воскликнула:

— Эй, Горди! Хватит! Для сестры этого вполне достаточно!

Откинула назад волосы и села на стул, укоризненно глядя на меня.

— Ну, конечно же, я твоя сестра! А ты думал, кто? Может быть, брат?

Я почувствовал себя очень глупо.

— Доктор Крофт обещал прислать сюда сейчас мою жену, — смущаясь, пробормотал я.

— Ах, Селену? — Она слегка пожала плечами. — Она с Йеном болтается где-то в саду. Нэйт не смог ее найти. — Она повернулась на стуле и приготовила себе «манхэттен». Держала бокал за тонкую ножку и не переставала смотреть на меня.

— Мама говорит, что ты потерял память. Я убедилась, что это действительно так. — Сказав это, она рассмеялась глубоким милым смехом, как мать. — Если бы я пережила то, что ты, то наверняка тоже предпочла бы забыть об этом.

Кожа у неё была белая и нежная, как у матери. На фоне этой белизны губы выглядели волнующе. Я знаю, что нельзя испытывать к родной сестре такие чувства, какие пробуждала во мне эта девушка. Однако я приписывал это потере памяти.

— Хорошо, сестра, — шутливо произнес я, — скажи мне, кто ты, собственно, такая.

— Меня зовут Марни, — сказала она. Она скрестила ноги и при этом движении узенькая юбочка поднялась еще выше. — Вся эта история в самом деле очень интригующа. Мы сейчас поговорим обо мне, но прежде скажи мне, что я могу для тебя сделать.

— Ты можешь, например, подать мне… ну, скажем, бокал коктейля, — ответил я, протягивая руку к бокалу.

Она легко отодвинула мою ладонь и покачала головой.

— Почему нет, Марни?

— Горди! По-моему, ты забываешь — с выгодой для себя, естественно, — что мы должны сделать из тебя порядочного человека!

— Означает ли это, что раньше я был нехорошим?

— Ужасно! И не прикидывайся, будто бы ничего не знаешь!

— Но я действительно ничего не помню! А в чем дело? Почему я был плохим? Может быть, я слишком много пил?

— Вот-вот, то-то и оно! Мой дорогой, ты был постоянно пьян с того момента, когда тебе исполнилось шестнадцать лет. В тот вечер, когда ты попал в эту катастрофу, ты тоже был мертвецки пьян. Теперь, когда я уже выложила тебе правду, я повторяю: ни капли! Таково распоряжение Нэйта!

Казалось, услышав такое мнение о себе, я должен почувствовать себя пристыженным и удрученным. Однако ничего подобного со мной не произошло. Не помню, чтобы я когда-нибудь в жизни проявлял особый интерес к алкоголю, да и сейчас не испытывал такого уж большого желания выпить её коктейль. Я попросил коктейль просто из дружеской вежливости.

— Расскажи мне еще что-нибудь обо мне, Марни, — попросил я. — Какой я, кроме того, что люблю выпить?

— Думаю, самая осторожная характеристика твоего характера была бы, что ты относишься к «золотой молодежи». Но для меня лично, любимый, ты попросту — пьянчуга. Для тех, кто любит таких типов, — возможно, даже весьма очаровательный пьянчуга. Селене, например, такие очень нравятся.

— Селене? Ах, да! Моя жена! — я сделал короткую паузу и потом спросил: — А ты меня любишь?

Марни выпила половину своего коктейля.

— Откуда я знаю? Я всегда считала тебя шалопаем…

— О! А почему?

Она внезапно рассмеялась молодым заразительным смехом.

— Подожди, мой дорогой, пока к тебе вернется память! Тогда не понадобится ничего говорить тебе на эту тему!