Убийство по-домашнему - Райс Крейг - Страница 55

В моем письме между строк была информация для миссис Френд и Селены, что Марни убила брата в тот же день, когда отравила отца, и что она спрятала мертвое тело в старом доме на ферме.

Я позволял им догадываться о правде и указывал, что они должны говорить полиции. Если они не наделают ошибок, то должны защититься. Они даже могут получить наследство, с некоторым весельем подумал я. Полиция никогда не узнает о существовании подставного Горди и о том, что подпись на обязательстве абстиненции была фальшивой. Если они поверят, что Марни отравила отца, не будет никаких юридических оснований для лишения наследства миссис Френд и Селены. Наверняка у них будет еще много хлопот с мистером Моффетом, но, между нами говоря, они и не с такими справлялись!

Перед моим мысленным взором встал образ Селены. И не один, а дюжина образов, сливающихся в один. Я видел, как она склоняется надо мной в лунном свете… И как обнимает меня за шею золотистыми руками, глядя на меня темно-синими глазами с этими невероятными слезами на ресницах. «Я люблю тебя, я в самом деле думаю, что люблю тебя… Это нечто совсем другое. Это как боль… А когда болит, то это, наверное, любовь, верно, любимый?!»

Тогда я считал её убийцей. Коварной лживой убийцей, лишенной совести. Однако теперь со странно сжавшимся сердцем я подумал: а может быть, она говорила правду? Может быть, впервые в жизни она полюбила?

Внезапно я почувствовал страстное желание увидеть её еще раз. Мне хотелось обнять её и почувствовать атласную теплоту её тела. Однако я знал, что не могу этого сделать. Если я увижу её еще раз, как я смогу уйти от неё? А ведь я должен уйти.

Я вернулся к письменному столу и выдвинул ящик, в котором миссис Френд держала деньги. Не мог же я уехать без единого цента за душой. Я взял пятьдесят долларов. Когда миссис Френд поймет, сколько я сделал для неё, она подумает, что в общем-то дешево уплатила за это.

Я погасил лампу. С противоположной стороны коридора находилась ванная. Я посмотрел на себя в зеркало — я был грязен и растрепан, на рукаве небольшое красное пятно. К счастью, небольшое. Я вытер пятно полотенцем, которое затем запихнул в карман, чтобы где-нибудь по дороге уничтожить его вместе с письмом самоубийцы, отредактированным Марни. Быстро пошел к гаражу, сел в автомобиль Горди и уехал. Я не знал, куда еду, да мне это, впрочем, было совершенно безразлично.

Чтобы только подальше…

Эпилог

Я сидел в мрачном холле скромной гостиницы Лос-Анджелеса, когда мне на глаза попалась газета. Я находился здесь уже неделю, потому что дешевая гостиница в большом городе — это лучшее укрытие.

В общем-то у меня не было особых причин прятаться. С той минуты, когда появились сенсационные сообщения об убийствах в Дона-Бич, я жадно прочитывал все газеты и убедился в том, что дело приобрело именно такой оборот, какой я предвидел. Инспектор Сарджент удовлетворился версией, что это Марни убила отца, хотя старый дом на ферме сгорел дотла, так что невозможно было восстановить происшедшие там события. Найденные куски гипса убедили инспектора, что труп Горди был моим трупом. С миссис Френд и Селены, которые прекрасно сыграли свои роли, были сняты все подозрения. Даже мистер Моффет, хотя он и кипел от ярости, заявил в газетном интервью, что готов отказаться от всяких претензий на состояние Френдов.

Только это звено, соединяющее меня с миссис Френд и Селеной, поддерживало меня в убеждении, что я вообще жив. Потратив почти все пятьдесят долларов, я знал о своей личности не больше, чем раньше.

Тысячу раз в день я повторял про себя слова: «Питер… Ирис… Самолет… Прощание в аэропорту». Но эти слова, когда-то полные содержания и значения, теперь ассоциировались исключительно с семейством Френдов. Селена, выносящая черного спаниеля из золотисто-серой комнаты. Селена, склонившаяся над вазой ирисов. Её светлые волосы… её губы, раскрытые в улыбке…

Мое будущее было пустым и неопределенным, как лицо утопленника.

Уже наступил вечер. Я в угрюмой задумчивости сел в одно из потертых кресел в холле гостиницы и бросил равнодушный взгляд на первую страницу газеты в поисках новых сенсаций в деле Френдов. Внезапно мой взгляд упал на довольно большую фотографию мужчины, под которой была помещена короткая заметка. Что-то показалось мне знакомым в этом молодом худощавом лице с близко посаженными глазами и буйной темной шевелюрой. Ниже фотографии я прочел: «Признается в нападении и ограблении мужа известной кинозвезды».

Без особого интереса я начал читать сообщение о том, что этот молодой человек по имени Луис Кривелли арестован за нападение. Во время допроса он признался, что около месяца назад попросил некоего Питера Даласа подвезти его на автомобиле в Сан-Диего. По пути он ударил Даласа и украл у него автомобиль и деньги. Газета далее сообщила, что этот факт еще больше усложняет тайну исчезновения Питера Даласа, недавно демобилизованного из военно-морского флота. Месяц назад он попрощался в аэропорту с женой, известной кинозвездой Айрис Далас, улетающей с группой артистов в Токио для выступлений перед американской оккупационной армией. Питер Далас уехал на своем автомобиле из аэропорта Бэрбанк, и с той минуты бесследно исчез. Полиция собирается выехать вместе с Кривелли на то место, где он, по его собственным словам, оставил оглушенную жертву, и начать розыск снова. Предполагают, что Питер Далас страдает потерей памяти, спровоцированной ударом Кривелли.

В этом месте газета отсылала читателя к седьмой колонке на третьей странице. Я тут же отыскал упомянутую колонку. Над окончанием информации о Кривелли была фотография.

На огромном летном поле большой американский бомбардировщик. Перед ним красивая темноволосая женщина и мужчина, с довольно глупым видом глядящие друг на друга. Конечно, для меня это не была всего лишь красивая темноволосая женщина и какой-то мужчина, а бомбардировщик не был обычным самолетом.

Я прекрасно вспомнил этот самолет. И эту женщину. А лицо стоящего рядом с ней мужчины было так же хорошо мне знакомо, как и мое собственное. И ничего удивительного. Дело в том, что это и было мое собственное лицо.

Чувство облегчения, которое я испытал в этот момент, нельзя сравнить ни с чем. Не потому, что я в мгновение ока вспомнил все свое прошлое. Нет, потому, что каждая, самая мелкая деталь фотографии, как живая, встала у меня в памяти. Я провожал кого-то в аэропорт… Питер… Айрис… Теплое солнце. Ветер, развевающий юбку Айрис. Её слова: «И чтобы ты тосковал по мне!»

Я вспомнил все это так же отчетливо, как если бы уехал из аэропорта десять минут назад.

— Айрис, — сказал я вслух её имя. Какое это чудесное чувство!

Но в газете было кое-что еще. В самом низу колонки я прочел.

«Айрис Далас, которая только в конце прошлой недели узнала об исчезновении мужа, немедленно приехала из Японии и со вчерашнего дня находится в своем доме в Беверли-Хиллз».

Именно этого я ждал. В темном углу холла стояла телефонная кабина. Я подбежал к ней. Рука у меня дрожала так, что мне с трудом удалось опустить монету в автомат. Телефонистка нашла номер Айрис Далас и соединила меня. На противоположном конце линии раздался женский голос;

— Алло?

Вначале я хотел спросить, говорю ли я с миссис Айрис Далас, но это было излишне. Этот голос был такой же частью моего существа, как мои собственные пальцы.

— Привет, любимая, — сказал я. — Я всего лишь хотел сказать тебе, что через час буду дома.

— Питер! — Её голос сорвался так неожиданно, что я почувствовал, как у меня сжимается сердце. — Питер! Я не могу в это поверить!

— Я тоже.

— Любимый, я умирала от тревоги. Откуда ты звонишь?

— Из Лос-Анджелеса. Из одной дешевой гостиницы.

— Но что случилось?

— Похоже на то, что меня ударили по голове.

— Да. Я знаю, конечно, знаю. А я так предупреждала тебя, чтобы ты был осторожен! Но это неважно, Питер! Тебя ищет пол-Калифорнии! Где ты был?