Отдохновение миссис Мэшем - Уайт Теренс Хэнбери - Страница 15

После двух минут вываживания, чудище стало сдавать. Оно медленно всплыло на поверхность у самого борта фрегата, рванулось при виде ловцов, пытаясь удрать, но его опять подтащили к борту, и на этот раз оно лишь перекатилось на бок и замерло, как бы признав себя побежденным. Впрочем, до победы оставалось пока далеко. Щукам присуща такая живучесть, что они, даже вытащенные на сушу, не засыпают несколько часов, так что подлинные трудности охоты только еще начинались.

Едва поблескивающее тело вытянулось вдоль фрегата, как за дело взялась пятерка отборных гарпунеров. Гарпуны глубоко вгонялись в спину щуки примерно в шести дюймах один от другого, – с помощью привязанных к ним веревок тело рыбины крепили к борту корабля. Затем с полуюта сошел Адмирал, – последнюю, самую рискованную работу он делал всегда сам. С шестым гарпуном в руке Адмирал спустилс по брошенному за борт веревочному трапу. Ему предстояло перебить щуке спинной хребет, поближе к голове.

Надо сказать, что с каждым вонзаемым в нее гарпуном щука приходила все в большую ярость, отвечая на удары громкими шлепками по воде. Если бы Адмиралу удалось с первого раза попасть в нужную точку, он перебил бы щуке хребет и тогда все страхи остались бы позади. В противном же случае, щука вполне могла, забившись, сбросить его в воду, а там он уже рисковал попасться ей в зубы, ибо эти свирепые твари, даже умирая, норовят кого-нибудь сожрать и, случается, вторично хватают уже выпущенную ими наживку.

Выбрав место, Адмирал нанес удар. Огромное тело, вытянувшееся более чем в половину длины корабля, изогнулось наподобие лука, разинуло широкую пасть с несколькими рядами голых зубов и обмякло.

Три гарпунных троса провели через оба борта и под днищем фрегата, закрепив ими, прежде чем отплыть в гавань, норовившее затонуть тело чудовища. Корабль стронулся с места, вода, протекая сквозь жабры, заставляла рыбину извиваться, словно жизнь не покидала ее, но перебитый хребет не позволял ей устроить бучу и все, что она могла, – это щелкать челюстями, удары которых, как рассказал Марии Школьный Учитель, часто ощущались даже сквозь борт корабля.

Наконец, тросы вывели на берег. Команда крыс и с нею по двадцати мужчин, впрягшихся в каждый из тросов, потянули по мелкой уже воде продолжавшую скалить зубы тушу к отмели, на которой предстояло начать разделку. Адмирал рапирой, выкованной из добытого в куполе и затем закаленного гвоздя, пронзил мозг чудовища.

Мария подплыла поближе, чтобы увидеть, как добычу поднимут на берег. Она жаждала помочь победителям и была возбуждена до того, что едва не наступила на умниц-крыс, тянувших себе потихоньку за семь веревок под щелканье кнутов, – точь в точь такой же звук могла бы издать Мария, потирая ногтем о ноготь. Она закричала:

– Эй, дайте мне! Дайте я потяну! Я ее вытащу!

Ухватив в ладонь несколько тросов сразу, Мария дернула, и тросы полопались. Слишком уж велика оказалась она для них. Множество маленьких кулачков еще могли управиться с конским волосом, способным в ее руке только порваться. Мертвая рыбина тяжело ушла под кувшинки – безвозвратно. Теперь предстояло еще нырять за драгоценными гарпунами. Мария, поняв, что она натворила, замерла, лиллипуты же сделали все посильное, чтобы остаться с ней вежливыми.

Глава X

С той ночи, когда Мария вмешалась в китовую охоту, счастье изменило ей во всем, что касалось острова Отдохновения. Она хоть и обладала душевной тонкостью, проявившейся, например, в предложении носить Школьного Учителя в бочонке, но все-таки оставалась маленькой девочкой. Чем большее изумление и восторг возбуждали в ней деяния ее шестидюймового Народа, тем сильнее охватывала ее потребность господствовать над ним. Ей хотелось играть с лиллипутами, как с оловянными солдатиками, она даже мечтала стать их королевой. Слова Профессора о том, что нельзя обращать людей в свою собственность, она начала забывать.

Между тем, лиллипуты не были игрушками. При малом их росте, они-то как раз и были взрослыми, цивилизованными людьми. Лиллипутия и Блефуску обладали высокоразвитой культурой, – как обладала ею в восемнадцатом столетии, когда капитан Бидль привез их сюда, и Англия. У лиллипутов имелись художники, которые, следуя всем канонам живописи, изображали на растянутой кожице гриба-дождевика замечательные пасторали с архаическими пастухами и пастушками в кринолинах и лентах. У них имелись поэты, и до сей поры не оставившие принятого некогда на родине размера. Героический куплет, с которым они познакомились в Англии. представлялся им слишком громоздким, и оттого они по-прежнему сочиняли на родном языке, разработав чрезвычайно изысканную поэтическую форму короткого стихотворения. Первые слова в его строках рифмовались так же, как последние, и поскольку строка редко включала больше двух слов, а само стихотворное произведение – больше четырех строк, создание его было задачей не из простых. Вот одно из таких лирических стихотворений:

Мо Рог

Глоног,

Куинба

Глин варр.

Это означает: «Поцелуй меня, девица. Мне твой нос ночами снится.» Другие авторы писали трагедии в пяти сценах, выдерживая в них все необходимые единства, трагедии эти разыгрывались оперной труппой в верхней комнате моноптерона, где среди оркестровых инструментов присутствовал изготовленный по приказанию капитана Бидля миниатюрный клавесин, звучащий словно призрак призрака. Были у них и писатели, прославленные своими «Опытами», редко выходившими за пределы двух строк и трактовавшими в основном о предметах нравственных. Один такой «Опыт» гласил: «Ничто не подводит сильнее Удачи»; а другой: «Нарклабб повстречал Осла со счастливым Именем, сулившим Удачу. Много встречал я Ослов, но все без счастливых Имен».

Коротко говоря, хотя Народ, как нам еще предстоит убедиться, вел жизнь полную забот и опасностей, он обладал развитой культурой и обходиться с ним, как с набором оловянных солдатиков, было негоже. Собственно, он и укрылся на острове, чтобы избегнуть именно этой судьбы.

Но Мария уже утратила власть над собой и покатила по дороге, ведущей к краху, с быстротою Хогартова Мота.

Первый из ее безумных поступков заключался в том, что она обзавелась фаворитом. Им стал красивый, но глупый молодой рыбак, – настолько глупый, что он только радовался, когда Мария, в ущерб его основному занятию, целыми днями таскала его с собой. Он чувствовал себя избранным, оттого что Мария отвела ему роль Человека в Бочонке, и будучи малым тщеславным, не испытывал неудовольствия, обратившись в ее игрушку. (В отличие от него, Школьный Учитель после истории со щукой лезть в бочонок отказывался.) Мария увлеклась новым любимцем и вскоре уже носила его просто в кулаке, а то и в кармане. Носила повсюду. Один раз она даже притащила его в свою спальню, и он провел ночь в ящике ее туалетного столика, что было и рискованно в рассуждении мисс Браун, и дурно сказалось на его репутации, ибо прочие лиллипуты стали относится к нему с презрением. Мария же, переплывая с ним вместе Шахматное озеро, часами просиживала на пастбище, выдумывала разные увлекательные истории и заставляла его разыгрывать их перед нею. Время от времени она, чтобы пополнить число участников этих спектаклей, утаскивала с острова еще одного-двух лиллипутов, лиллипутов это лишь раздражало, а Мариин фаворит чувствовал себя польщенным. Мария, словно дитя, жадное до игрушек и от жадности их только ломающее, принялась уже хвататься за что ни попадя, говоря: «Нетнет. Делай вот так. Нет, лучше вот так. Ты будешь военнопленным, а я генералом Эйзенхауэром. Дай сюда. Я буду королевой, а вы – подданными.»

Ее уже не приветствовали, когда она ступала на остров. Лиллипуты приобретали все более встревоженный вид и даже прятались при ее появлении.

Еще одна вздорная мысль, которая втемяшилась ей в голову, касалась аэропланов. История полетов на галке, сколь бы сдержанно не отзывался о ней Школьный Учитель, до того понравилась Марии, что она заняла у Стряпухи два пенса и уговорила Профессора купить для нее в Нортгемптоне модель аэроплана с резиновым моторчиком. Модель была дешевая, плохонькая и стоила всего-навсего три шиллинга одиннадцать с половиной пенсов, но, если судить по внешности, молодого рыбака выдержать могла. У Марии хватило ума понять, что самолету требуются еще элероны, хвостовой стабилизатор и хвостовой же руль, однако весь справочный материал по этой части, каким она располагала, состоял из завалявшегося в гостиной мисс Браун старого экземпляра «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», содержащего схематическое изображение этих средств управления полетом. Схему эту Мария стянула и затем собрала недовольных лиллипутов на совещание, намереваясь выработать программу овладения воздушным пространством. Она несколько раз запустила перед ними модель, которая неизменно теряла скорость и втыкалась пропеллером в землю, и объяснила, что им придется, пользуясь схемой, соорудить элероны, поскольку для ее пальцев такая работа слишком тонка.