Западня глобализации: атака на процветание и демократию - Мартин Ганс-Петер - Страница 60

Далее генеральный секретарь ООН, египтянин, который в свое время 14 лет был членом правительства в Каире, заявляет следующее: «В очень многих сферах политические лидеры уже не обладают реальной властью в принятии решений. Но полагают, что они до сих пор в состоянии сами решать важнейшие вопросы. Я хочу сказать, что это — всего лишь фантазия, не более чем иллюзия».

Бутрос-Гали считает, что извечные жалобы на то, что груз повседневных забот отвлекают политиков от рассмотрения долгосрочных проблем, справедливы в любой точке мира: «В какой-нибудь очень, очень бедной стране где-нибудь в Центральной Африке колебания цены на какао или посевное зерно так же важны, как и то, идет там дождь или нет. Там никто и не слыхал ни о какой глобализации. С другой стороны, в такой могущественной стране, как Германия, занятой в настоящее время объединением двух государств, политические лидеры думают, что глобализация сопоставима с проблемами окружающей среды, не требующими безотлагательного решения».

Одним из главных свидетелей и жертв этой фатальной стратегии является Клаус Тёпфер, который много лет был германским министром по охране окружающей среды, а ныне возглавляет министерство регионального планирования и городского развития. «В лучшем случае мы критикуем уже после события, и если есть сомнения, рады заняться чем-нибудь другим, потому что нас пугает драматизм задачи». Беседа с ним проходит в Бонне в один из июльских дней, сразу после его возвращения из Берлина и незадолго до предстоящего отлета в Нью-Йорк[351]. «Возможно, мы подсознательно отворачиваемся от проблемы, так как пока не видим путей ее решения».

На конференции ООН по экологическим проблемам, состоявшейся в 1992 году в Рио-де-Жанейро, Тёпфер был своего рода желанным посредником между Севером и Югом. В то время администрация США, обычно столь властная и напористая в международных дебатах, вела себя на удивление пассивно, поскольку внезапно лишилась возможности руководствоваться, как выразился Тёпфер, «тактикой противодействия на биполярных переговорах», выработанной в период «холодной войны». Через четыре года после своей необычайно эффективной деятельности в Рио, снискавшей ему похвалу даже со стороны «Нью-Йорк тайме», этот всемирный переговорщик лишь качает головой при виде простирающихся перед ним руин.

Весной 1996 года он какое-то время провел в элитном Дартмутском колледже в лесах Нью-Гемпшира. «Что меня там невероятно впечатлило и не сказать, чтобы разочаровало, так это то, что студенты и даже преподаватели и профессора видят в связи с надвигающимся глобальным потеплением две возможности. Или научные прогнозы ошибочны, что было бы фантастикой, или они верны, и в этом случае мы уже не в силах предотвратить его последствий, потому что психологически невозможно переложить соответствующие расходы на граждан. Таким образом, необходимая экономическая реструктуризация не может быть проведена как по социальным, так и по политическим причинам».

С такими вот расчетами и, возможно, даже и не циничными взглядами поколение молодых ученых и будущих менеджеров всего мира вступает в третье тысячелетие нашей эры. Ведущий политик в стане ХДС, Тёпфер на основании всего своего опыта «действительно поражен тем, насколько быстро глобальный характер проблем делает их чем-то таким, что можно отложить до лучших времен, вызовом, на который можно будет ответить, когда не будет других забот. Я думал, что результаты конференции в Рио сыграют бóльшую профилактическую роль в связи с кризисом. Но все эти конвенции и соглашения очень быстро попали в ящик с грифом «Открыть при благоприятной экономической ситуации».

Большая политика ослепляет. Ничто не происходит без участия сверхдержавы №1, но ничего не происходит и в самих Соединенных Штатах. «Еще слышны отголоски печальной истории дебатов по налогу на энергоносители», — замечает Тёпфер, имея в виду провалившиеся попытки Билла Клинтона и его команды весной 1993 года хотя бы положить начало экологическому налогообложению. В 1992 году в Рио, во время приемов на террасах высоко над Копакабаной, Эл Гор производил впечатление хорошо информированного и многообещающего сенатора. Но с тех пор как он на исходе того года стал вице-президентом, «пути к равновесию», пропагандируемые им в своем бестселлере, остаются абсолютно невостребованными. Умному вице-президенту, вновь оказавшемуся в Белом доме в одной связке с Клинтоном благодаря их популистским призывам, скоро придется создавать свой собственный имидж для участия в президентских выборах 2000 года. Но оптимизма у Тёпфера не прибавилось: «Не думаю, что кто-либо в Америке повысит свои шансы на президентство, разрабатывая «экологический» имидж».

Между тем на Всемирной конференции ООН по проблемам народонаселения, проходившей в основанном 5000 лет назад Каире в сентябре 1994 года, всего через пять лет после падения Берлинской стены, перед человечеством открылись обнадеживающие перспективы. Выступая перед делегатами из 155 стран с пафосом, который американцы обычно приберегают для дифирамбов собственной стране, Эл Гор восхвалял южноиндийский штат Керала за его хорошо продуманную систему здравоохранения. То обстоятельство, что у власти там на протяжении десятилетий находились яростные противники американской системы, в том числе и коммунисты, Гора, как видно, не смутило.

«К тому же прирост населения там упал почти до нуля», — удивленно сказал вице-президент[352]. Он даже самокритично признал, что таким успехам, как в Керале, и «пониманию проблем, достигнутому в развивающихся странах, уделяется слишком мало внимания», и теперь хотел «преодолевать границы». Пустые слова?

Собравшиеся представители мирового сообщества внимали в полном молчании. И все же Гору удалось сорвать аплодисменты, когда он, как восторженный юнец, рассказал аудитории про одно воскресное утро четырехлетней давности. Тогда он уселся со своим младшим сыном перед телевизором, чтобы стать вместе с ним свидетелем исторического события освобождения из тюрьмы «отважного и прозорливого Нельсона Манделы», еще одного коммуниста и давнего недруга Америки.

Как только привлекательный вице-президент покинул конференцию, делегацию США возглавил один из ближайших соратников Клинтона Тимоти Уирт. Этот выпускник Гарварда и Стэнфорда был уже умудренным опытом конгрессменом-либералом, когда президент назначил его первым госсекретарем по «глобальным вопросам». «Все возможно», — восторженно заявил Уирт в Каире и снисходительно посмеялся над упреком в «странных коалициях»[353]. Приподнятое настроение не покидало его даже тогда, когда он рассказывал о встрече с правительственной делегацией из враждебного Америке Ирана, «который теперь полностью разделяет нашу позицию в вопросе планирования семьи».

Контраст с Рио 1992 года вряд ли мог быть более разительным. Если республиканцам Буша нравилось то и дело устраивать у подножия горы Сахарная голова бездумную обструкцию, то демократы Клинтона вели себя на берегах Нила, как сговорчивые надсмотрщики за рабами. Казалось, они едва ли не играючи справляются с новым миром, дезориентированным из-за отсутствия блоков. Они настаивали на необходимости проведения демографической политики, которая выгодна всем — и бедным, и богатым. Их речи были столь убежденными и убедительными, что исламских фундаменталистов уже не слушали даже их соотечественники-египтяне.

Давно ненавидимые американцы стали вдруг теми, кто демонстрирует компетентное и либеральное лидерство в гуманитарных вопросах, отвечающее реалиям нового мира. Гор и Уирт, оба испытанные сторонники активных мер в мировой политике, воздерживались от пустого великодержавного бахвальства, и никто не устоял перед их живостью и обаянием. «Долгое время отсутствовало понимание того, что афоризм «Мысли глобально, действуй локально» быстро становится реальностью». Постепенно росло ощущение, что вместо ответных мер на чисто национальном уровне возможны действия через новые международные учреждения. «Новый мировой порядок закладывается на такого рода конференциях ООН», — заявил Уирт. Операции же, подобные боснийской и руандийской, носят исключительно «противопожарный» характер.