Философский камень гомеопатии - Симеонова Наталья Константиновна - Страница 21

Большинство врачей XVII–XVIII веков были последователями нового картезианского мировоззрения (их называли ятромеханиками, от «ятро» — врач).

В ту эпоху желание ученого контролировать природу господствовало в противоположность идее единения с ней. Такая позиция становилась целью всех научных исследований и оказала огромное влияние на медицину. Открытия, сделанные в области анатомии, становились все более убедительными. Новые формы натурфилософии тоже оказали свое влияние.

Хотя такая позиция доминировала, в медицинской философии продолжало существовать некоторое разнообразие идей. Дискуссии между виталистическими и механистическими представлениями о человеке были очень распространены. С течением времени идеи смешивались. Более запутанный период для медицины едва ли мог существовать. Для некоторых врачей общепризнанные медицинские идеи считались пиком эволюции мысли, для других продолжали существовать проблемы.

К этой же эпохе относится высказывание Вольтера: «Из каждой сотни врачей девяносто восемь — шарлатаны».

Критикуя насмешливо плохих врачей, Вольтер все же отдал должное этой благородной профессии: «Люди, которые заняты восстановлением здоровья совместным применением мастерства и человечности, находятся выше всех великих людей земли. Они принимают участие в Божественном, т. к. сохранить и обновить почти так же благородно, как создать».

Витализм Стахла

Одним из наиболее влиятельных врачей XVIII века был Джордж Эрнест Стахл (George Ernest Stahl). Он критиковал картезианскую систему за чрезмерную механистичность. В противоположность ей он создал теорию «анимизма», которая получила признание и даже в определенной мере стала доминировать в медицине. Кроме биологии и медицины, Стахл интересовался вопросом происхождения огня и предложил теорию «флогистона». Идея о «флогистоне» как о носителе горючести господствовала в химии до тех пор, пока не была пересмотрена в XIX веке в связи с другими химическими открытиями.

В начале карьеры Стахл испытал влияние со стороны представителей механистических школ. Гоффман привел его в Университет Halle, где Стахл стал профессором вполне академических наук — патологии, физиологии, фармакологии, химии и ботаники. Позднее взгляды университетских ученых разошлись. Стахл еще какое-то время работал в Университете, после чего стал врачом при дворе короля Пруссии.

Из теоретических медицинских представлений Стахла интересна его концепция anima sensitiva — чувствительной души. Он считал, что физическое тело является инструментом души — anima. Присутствие anima одушевляет тело, делает его отличным от банального набора химических соединений, мышц и костей. В душе, по его мнению, находился и источник целительских возможностей человека. Стахл предполагал, что душа человека может вести себя независимо от тела, обладая собственным инстинктивным умом. Болезнь, с его точки зрения, представляет собой усилия души восстановить нормальную работу органов.

Стахл был очень влиятельным ученым своего времени. Несмотря на то что его медицинская доктрина была абсолютно виталистической, она была принята двумя альтернативными медицинскими французскими школами — в Монпелье (виталистической) и парижской (механистической).

Стахл грубо высмеивал применение и больших доз лекарств, и назначение большого количества лекарственных средств одновременно. «Очистка фармации нашего времени труднее, чем та работа, которую проделал Геркулес, очищая Авгиевы конюшни. Наши конюшни не для лошадей, а для ослов. Какой честный практикующий врач, который опытен и серьезен, не понимает, что современная фармакопея имеет большое количество ненужных, безрассудных, неопределенных, абсурдно составленных и опасных лекарственных средств, завещанных нам античными, а также греческими и арабскими фармацевтами. Эти так называемые лекарства дополнительно скомпрометированы наглой ложью шарлатанов и торговцев на ярмарках, продавцов угля и брадобреев, которые продажу лекарств сопровождают своими комментариями, звучащими с преувеличением и восхвалениями. Определенно, эти лекарственные средства являются кучами, оставшимися после осла, которые никакая река не может смыть».

Стахл придерживался той точки зрения, что особое внимание при изучении болезней и исследовании пациента следует уделять индивидуальным проявлениям болезни и реакции организма на нее — это он называл «наблюдением видимых действий души». Однако Стахл не описал и не классифицировал эти «действия души» и не создал продуманной доктрины терапии.

В Монпелье Стахла поддерживал де Соваж (Fracois Bossier de la Croix de Sauvage) — врач, ученый и математик. Он тоже считал, что организм, как и любой механизм, нуждается в побудительной силе. Но он не стал колебаться между витализмом и механистическими взглядами. Он разделил организм на две области, одна из которых зависима от anima, а вторая действует как гидравлическая машина. Anima, по его мнению, обладает силами оживления, а гидравлическая машина действует благодаря неодушевленным силам, которые подчиняются обычным законам физики и химии.

Соваж выполнил одну важную задачу, которую оставил ему в наследство Стахл. Он принялся описывать и классифицировать реакции организма (как они со Стахлом считали — души) на внешние болезнетворные влияния. «Видимых действий души» оказалось бесконечно много, что привело к тому, что он описал симптоматическими терминами все заболевания, известные медицине в то время, — всего около 2500. Его симптоматология объединяла воздействие болезнетворных факторов и реакции организма.