Философский камень гомеопатии - Симеонова Наталья Константиновна - Страница 18

Христианская догма о падении Адама

Адам в раю был совершенным человеком, созданным по образу и подобию Божьему. Он жил в полной гармонии с окружающим миром, и он сам дал названия всякой земной твари. Духовное восприятие у него было очень развито. Все сияло в эдемском саду, все было музыкой для слуха, он слышал гармонию сфер, он напрямую общался с Богом. Он не знал смерти. Все было идеально, пока Адам соблюдал запрет Бога не есть плоды от дерева познания. Но вот змей сообщил ему, что если он вкусит плод от этого дерева, то станет совершенным, владея знанием и мудростью. «Будете как боги», сказал он Адаму и Еве, и это соблазнило Адама. За это Адам был изгнан из рая и наказан потерей бессмертия. Такова экзотерическая картина грехопадения.

Рассматривая эту притчу более философски, христианская традиция считает, что человечество, возжаждавшее свободы и горделивого ощущения себя равным Богу, потеряло контакт с вечным разумом и попало под власть гордыни. Наступила иллюзия свободы и самостоятельности. Пришло забвение былого совершенства, утрачено понимание братства, господствуют страсти. Силы тьмы легко проникли в жизнь человека, породили страх перед стихиями природы, идолопоклонство, внесли смущение во весь мир. Человека подавила инертность плотной материи, он узнал смерть. Эта фиксация в физическом теле, опускание в материю называется Моисеем «изгнанием из рая», а Орфеем «падением в подлунный круг». Сосредоточенность человека на себе уничтожила в нем образ Божий и пресекла возможности роста. Человечество отошло от Бога полностью. Мир стенает и ждет освобождения. Но живо в подсознании воспоминание о вечном блаженстве, о любви, свободном творчестве, поскольку мир знал это в раю. Философия многих мистиков и утопистов была построена на интуитивной жажде человека вернуться к этому состоянию блаженства Адама до падения. Многие философы, и Бэкон в их числе, составляли утопические планы такого возвращения.

Задача религии, как ее понимает христианское вероучение, — поднять человека, чтобы он смог возобновить движение по тропе эволюции. А пока, и на этом стоит христианское вероучение, человечество называется падшим и деградирует. Бог не дает ему приобщиться к высшему разуму, ибо человеческая гордыня неизбежно обратила бы все во зло. Такова христианская трактовка грехопадения и его последствий. В целом христианская доктрина видит будущее человечества в возвращении к состоянию до падения.

В связи с этим интересно вспомнить точку зрения мистиков на то, почему после падения в жизни человека появилось вино. Создается впечатление, что «дух» вина (spiritus vini) в малой дозе на время возвращает человека в блаженное состояние Адама в раю и он временно забывает о печали плоти. Но правильную дозу алкоголя трудно соблюсти, и падение человека от этого бывает еще более глубоким.

Любопытен вопрос о причине того, почему в христианских религиозных ритуалах участвует вино, а не вода, как это было в наиболее древних цивилизациях. Возможно, этому есть удовлетворительное библейское объяснение, но воспользуюсь случаем и сообщу, что 40-градусный спирт лучше структурируется в процессе приготовления гомеопатических лекарств.

Сэр Исаак Ньютон

Сэр Исаак Ньютон (1642–1727), этот величайший ум, тоже был связан с традицией розенкрейцеров. Королевское научное общество, которое никогда не выходило из-под опеки Бэкона и находилось в руках Эшмоула, благодаря участию великого Ньютона приобрело особый авторитет.

Выдающийся вклад Ньютона в науку принято рассматривать с позиций формирования материалистической механистической системы знаний о природе и вселенной. Он, однако, очень интересовался и теологией и алхимией. Это единство Ньютона-математика и Ньютона-мистика слишком важно, чтобы не обратить на него внимание. Он оставил неопубликованными столько работ по теологии и алхимии, что их оказалось больше, чем опубликованных научных. Согласно записям его секретаря в Кембридже, где Ньютон был профессором математики в течение многих лет, он долгие часы, запершись в своей лаборатории, проводил опыты по металлургии и другим связанным с ней областям. За это мастерство его назначили Мастером Монетного Двора.

В библиотеке Ньютона были работы по алхимии, переводы на английский язык манифестов розенкрейцеров, а также крайне интересовавшая его работа Эшмоула «Британский Химический Театр» (Theatrum Chemicum Brittanicum), которая считается антологией британских алхимических документов. Ньютон не мог не знать того, что все попытки Эшмоула были направлены на сохранение традиции розенкрейцеров и ее дальнейшее развитие уже в пределах раннего масонства.

В библиотеке сэра Исаака Ньютона были найдены и другие потрясающие вещи.

У него был неплохой вкус. Труды немецкого мистика Беме (Jacob Bohme) до такой степени приводили Ньютона в восхищение, что он собственноручно переписывал целые части.

В пытливом и глубоко интеллектуальном уме Ньютона многие идеи XVII века оформились в общую картину, отражающую и открытия Галилея, и законы Кеплера, и теологию Беме, и его собственное пристрастие к алхимии. Математическая часть его теории уходила корнями к идеям Ди и достигала апогея в его, Ньютона, превосходном синтезе. Математическая логика сопровождала все его теории — о гравитационном характере взаимоотношений планет и Земли, а также о действии магнитных сил притяжения и отталкивания в условиях гравитации на самой Земле. Эрудиция Ньютона соответствовала его эпохе, а тип мышления — эпохе Возрождения. В научных исследованиях Ньютона отразилась его любовь к античной мудрости, спрятанной в мифе, и его уверенность в том, что он открыл подлинную философию за мифологией.

Анализ деятельности Ньютона, который предлагает история, часто был односторонним и не учитывал скрытые тенденции его времени. Ньютон соединял в себе считающиеся взаимоисключающими духовно-алхимико-религиозный и механистически-научный способы мировосприятия. Переплетаясь, они создали поразительный новаторский синтез, предоставивший большие возможности для научных открытий. Вот что пишет современный автор Christopher Hill в статье «Ньютон и его общество»: «Невозможно относиться к истории науки как к чему-то незатронутому миром, в котором живут ученые, как невозможно писать историю философии, литературы или английской конституции в изоляции от общества, которое породило их».

Даже по отношению к такому, казалось бы, неоспоримому авторитету, как Ньютон, существует различие мнений. Альберт Швейцер называет Ньютона стопроцентным эмпириком в исследовании природы, а его мировоззрение — наивно-христианским.