Звездный врач - Уайт Джеймс - Страница 30

У крупного объекта в центре экрана недоставало симметрии и повторяемости структур, характерной для растений, – гораздо больше он напоминал надорванный и скомканный лист бумаги. Но если догадка Конвея была верна, получалось, что хищник обладал способностью принять такую форму. Конвей невольно поежился.

Яд гоглесканцев был смертоносен.

Конвей поспешил изложить Вейнрайту свои соображения.

– Ну-ка, скажите, как вам такая версия: ископаемые ФОКТ – это те существа, что погибли при первом нападении хищника. Некоторые из них соединены между собой, а это скорее всего указывает на то, что первоначально группа ФОКТ была более многочисленной. Этот групповой организм, состоявший из множества ФОКТ, то ли сам атаковал хищника в ответ, то ли защищался от него с помощью жал. Количество выпущенного яда вызвало у хищника тотальный мышечный спазм, и, умирая, он фактически свернулся узлом. Не мог бы ваш компьютер развязать этот узел?

Вейнрайт кивнул, и вскоре скрученная, изогнутая фигура в центре экрана начала постепенно разворачиваться, окруженная более бледными слоями изображения. «Это единственная разгадка, – думал Конвей. – Другой просто быть не может.» Время от времени он просил Вейнрайта показать изображение костного скелета хищного гиганта с увеличением и всякий раз убеждался, что его предположение верно. Однако размеры хищника были настолько велики, что его изображение то и дело расползалось за края экрана, и Вейнрайту приходилось его уменьшать.

– Все-таки похоже на птицу, – сказал Вейнрайт. – Части крыла очень хрупки. На самом деле эта тварь как бы представляет собой одно сплошное крыло.

– Это потому, что в ископаемых останках сохранились только кожа да кости, – пояснил Конвей. – Сухожилия и мягкие ткани, примыкавшие к костной структуре, почти целиком истлели. В тех участках, которые, согласно вашему предположению, являются крылом… Да, теперь и мне кажется, что это птица… Толщину крыла следует увеличить раз в пять-шесть. Но при такой структуре костей крыло должно было быть жестким. Я бы сказал, что оно скорее совершало не маховые движения, а быстро убиралось и вытягивалось и толкало хищника вперед с огромной скоростью. Кстати, на внутреннем крае крыло очень интересно расщеплено. Это напоминает мне турбину древних реактивных самолетов, вот только у этих турбин есть зубы…

Конвею пришлось прервать изложение своих предположений. Коун осторожно и растерянно водила иглой шприца по тыльной стороне его ладони. Впервые в жизни Конвей понял, что приходится переживать пациенту, попавшему в руки к практиканту.

– Форма сустава в основании крыла, – продолжал Конвей после того, как гоглесканка наконец нашла нужный кровеносный сосуд, – позволяет предположить, что устья на ведущей поверхности крыла раскрывались и закрывались во время плавания. Хищник пожирал всё, что попадалось на его пути, а затем пища проталкивалась по двум пищеварительным каналам в желудок, расположенный вот в этом цилиндрическом расширенном участке средней линии. Кожные покровы на ведущей поверхности крыла были толще и, скорее всего, были ядонепроницаемыми, а желудок, по всей вероятности, был способен переваривать яд ФОКТ, несмотря на то, что при попадании в тело хищника через более мягкие участки кожного покрова яд был смертелен.

Единственный способ защиты от хищника для ФОКТ, – взволнованно продолжал Конвей, – заключался в том, чтобы встать на пути чудовища единой стеной. Лишь немногие из ФОКТ погибали за то время, пока сгруппированный организм окружал хищника со всех сторон и принимался жалить его до тех пор, пока он не погибал. Подтверждением правильности этого предположения служат неполные ископаемые останки ФОКТ. Но мне даже страшно подумать о том, что переживал групповой организм гоглесканцев, слитый воедино и ментально соединенный с гибнущими сородичами…

Конвей мысленно содрогнулся, представив всю глубину страданий гоглесканцев. Ведь все они вместе фактически умирали психологически, когда происходила гибель одного из их товарищей. А умирать таким образом им приходилось почти наверняка довольно часто, если нападения хищника носили регулярный характер. Что того хуже – ещё до его нападения все ФОКТ знали о том, чем оно им грозит, знали из воспоминаний своих собратьев, уже переживших атаки хищников и уцелевших после них. В разуме ФОКТ хранилась память о страхе и боли психологической смерти.

Наконец Конвей постиг всю глубину, всю тяжесть расового психоза, которым страдало всё население Гоглеска. Каждый по отдельности гоглесканцы ненавидели соединение, страшились его, боялись и избегали любого тесного физического контакта или совместной деятельности, которые могли бы спровоцировать соединение. В подсознании гоглесканцев соединение запечатлелось как переживание памятной боли – боли, преодолеть которую можно было только за счёт слепой ярости берсеркеров, которая, в свою очередь, лишала ФОКТ способности обдумывать и контролировать свои действия. Вероятно, страх гоглесканцев перед этим конкретным хищником был настолько всеобъемлющ, что, хотя их давний враг уже либо вымер, либо по-прежнему обитал только в океане, они не могли ни забыть о нем, ни разработать более щадящий для самих себя способ самозащиты.

А главная беда заключалась в том, что механизм самозащиты у гоглесканцев был настолько гиперчувствительным, что даже после того, как миновали тысячелетия с тех пор, когда он был действительно необходим, этот механизм неизменно включался как в ответ на реальную угрозу, так и на потенциальную и даже мнимую.

Коун наконец завершила процесс взятия у Конвея крови на анализ. Тыльная сторона его ладони вспухла и стала похожа на подушечку для булавок, но он все-таки наговорил гоглесканке кучу комплиментов на предмет того, как замечательно она выполнила свою первую межвидовую хирургическую процедуру, причем комплименты были вполне искренними. Коун занялась перенесением крови Конвея из шприца в стерильную пробирку, а Конвей вновь посмотрел на экран.

Теперь изображение хищника окончательно развернулось, и лейтенант уменьшил его, дабы оно не уходило за края экрана. Вейнрайт вдобавок не поленился и ввел в компьютер сведения о предполагаемых окраске, способе передвижения и синхронизированных движениях пасти и зубов хищника. Вот он задвигался посередине экрана – стремительная темно-серая жуткая фигура более восьмидесяти метров в поперечнике, то сжимавшаяся, то расширявшаяся, напоминавшая земного гигантского ската, всасывающего, терзающего и проглатывающего все, что попадалось на его пути.