Окончательный диагноз - Уайт Джеймс - Страница 63

– Да, я понимаю, идея совершенно дикая, – извинилась Мерчисон. – Но положение таково, что хватаешься за соломинку.

Хьюлитт молчал. Его охватило странное чувство. Трава доходила ему до пояса, как и четырехлетнему Хьюлитту. Деревья и кусты выросли, но и он тоже. Запахи нагретой солнцем земли и растительности, жужжание насекомых – все было точно так же, как тогда. Вот только расстояние как бы сократилось.

– Вот это место я очень хорошо помню, – сказал он и указал на одиноко стоявший куст. – Вот тут я играл.

– А не помните, вы тут ничего не съели тогда? – ухватилась за очередную соломинку Мерчисон. – Ягоду, травинку? Понимаете, вы могли тогда что-то съесть, и это что-то подействовало как противоядие.

– Нет, – мотнул головой Хьюлитт и указал на руины дома. – А потом я забрался вот в эти развалины. Удивительно, что их до сих пор не разобрали и не перестроили. Тут все в таком же запустении, как и раньше.

– Это сделано специально, – заметил Стиллман и огляделся по сторонам. – В этих местах проходил бой – последний бой, в результате которого сбросили последнего имперского наместника. В свое время тут селили всех иноземцев. Так было задумано, что эта местность станет и напоминанием о прошлом, и надеждой на лучшее будущее. Похоже, идея оказалась безошибочной. Во время больших праздников сюда приходят на пикники. Тут тихо и спокойно – ну, разве только за исключением тех случаев, когда этланские детишки объединяются с другими ребятами и заводят тут шумные игры.

От дома остались только стены. Крыша была сорвана, внутри все заросло травой. На одной стене чернела копоть, но прошло столько лет, что запах гари скорее был иллюзорным, чем настоящим. Среди густой травы сновало и ползало новое поколение зверьков и насекомых. Мерчисон поинтересовалась: не укусил ли Хьюлитта в тот раз кто-нибудь из них. Хьюлитт покачал головой, но патофизиолог все же попросила, чтобы Нэйдрад отловила для нее несколько экземпляров живности, обитавшей в развалинах.

– Потом, – сказал Хьюлитт, – я отправился вон к той ржавой военной машине. Вон она стоит.

На этот раз первым пошел Флетчер. Он забрался внутрь машины. Оставшиеся снаружи слышали, как он ворчит себе под нос нечто насчет того, что четырехлетнему мальчугану тут, может быть, и было просторно, но уж никак не взрослому мужчине. Наконец его голова и плечи появились над люком.

– Это, – сообщил Флетчер, – подвижная артиллерийская установка среднего технического уровня, рассчитанная на экипаж из трех бойцов. Крупное орудие было предназначено для стрельбы разрывными снарядами, меньшее стреляло и заряжалось автоматными лентами. Амуниция, топливо и большая часть приборов отсутствуют. Там не осталось ничего, кроме обломков оборудования и кучи насекомых. Поймать для вас несколько штук, миссис Мерчисон?

– Да, пожалуйста, – попросила патофизиолог. – Если можно, таких, каких не было в развалинах дома.

– Что до меня, – проворчал Флетчер, – то все эти мерзкие ползучие твари – на одно лицо.

– Мэм, если вам нужны сведения о местных насекомых, – вмешался Стиллман, – то это конек моей супруги. Она будет очень рада оказать посильную помощь. Но что именно вас интересует?

– Точно мы и сами не знаем, доктор, – призналась Мерчисон. – Вероятно, маленький Хьюлитт в тот злополучный день резвился вовсю и мог забыть, что его кто-нибудь ужалил или укусил, а это могло сказаться на том, что произошло позднее.

– Понимаю, – кивнул Стиллман. – То есть мне кажется, что понимаю.

Хьюлитт повел экспедицию к следующей боевой машине – той, что валялась на боку, а рядом с ней на траве металлическим ковром расстелилась гусеница, потом сводил к другим машинам, в которых играл в тот день. Все молчали, а Хьюлитт говорил без остановки: он по пути вспоминал все новые и новые подробности своего детского приключения. Наконец все подошли к высокому дереву с корявыми ветвями и желто-зелеными грушевидными плодами, нависавшему над оврагом.

– Ветви только с виду крепкие, – предупредил Стиллман, когда стало ясно, что Флетчер собирается залезть на дерево. – Взрослого они не выдержат.

– Нет проблем, доктор, – заверил Стиллмана Приликла. Его радужные крылышки заработали быстрее, и вскоре он поднялся ввысь, подобно громадной стрекозе, и оказался рядом с увешанными плодами верхними ветками.

– Прошу вас, будьте осторожны, доктор, – взволнованным голосом увещевал Приликлу Стиллман. – В это время года кожура у плодов очень тонкая, а сок смертельно ядовит.

Затем хирург-капитан замолчал, хотя всем было ясно, что молчание дается ему с трудом – теперь говорил только Хьюлитт, он рассказывал о том, как сорвал и съел плод, как упал и очнулся на дне оврага, как увидел перед собой молодого Стиллмана. Все время, пока поисковая группа спускалась по крутому склону ко дну оврага, Стиллман шел, крепко сжав губы – так крепко, словно на них наложили швы.

– Я чувствую, что вы хотите что-то сказать, друг Стиллман, – прощелкал Приликла. – Что именно?

Стиллман осмотрелся. Дно оврага было усеяно камнями и останками военной техники. Окинув взглядом округу, Стиллман поднял глаза к верхушке дерева. В отличие от того раза, когда Хьюлитт тут побывал впервые, сейчас ярко светило солнце и было видно, насколько это опасное место и насколько ему повезло, что он тогда отделался легким испугом.

Стиллман прокашлялся и сказал:

– На Этле такие деревья редки и, несмотря на то что плоды их ядовиты, относятся к охраняемым видам. Это дерево очень старое, растет медленно и по сравнению с тем, каким оно было в тот день, когда Хьюлитт с него упал, выросло ненамного. Ущелье, как вы сами видите, глубокое и опасное. Если мальчик действительно забрался до самой верхушки и съел хотя бы маленький кусочек плода, он бы погиб – не от одного, так от другого.

Не хочу вас обидеть, – продолжал Стиллман, глядя на Хьюлитта в упор. – В тот раз я объяснил случившееся тем, что вы переутомились, проголодались и хотели пить, проведя много часов под палящим солнцем. Вы увидели высоко на дереве плоды и захотели взобраться наверх, но, подумав, вы решили не рисковать и не упали, как утверждаете, с верхушки, а скатились на дно ущелья по склону. Мое предположение подтверждается и состоянием вашей одежды в тот вечер, и тем, что на вас не было ни царапинки. Да, вы пытались забраться на дерево и видели на его верхних ветвях плоды, но на самом деле и то, что вы залезли на дерево, и то, что вы с него упали, вам приснилось, и реальность в вашем сне перемешалась с фантазиями.