Семь дней в мае - Нибел Флетчер - Страница 21

Итак, Лимен остановился на шести фамилиях: он сам, Кларк, Джирард, Кейси, Крис Тодд, Арт Корвин. Да, и Эстер. Бог мой, конечно Эстер! Без ее участия он не мог даже кому-нибудь позвонить. Она по-прежнему будет выполнять любые поручения с полной лояльностью, четко и быстро, пусть и не из-за любви к правительству.

«Ну вот, по крайней мере нас семеро против пяти членов комитета начальников штабов, — подумал Лимен. — У нас нет ни дивизий, ни ракет, зато на нашей стороне двести лет истории… и четыре дня. Четыре дня! Все, что рассказывал здесь Кейси, даже не сон — чудовищный кошмар. В нем нет ни капли здравого смысла».

Лимен прошел в спальню и остановился перед туалетным столиком, освобождая карманы брюк. Он должен беспокоиться обо всем мире, да сверх того о каком-то сбитом с толку офицере морской пехоты, не забывая о том, что замышляет председатель комитета начальников штабов… «Перестань позировать, Лимен, и отправляйся-ка спать!» — приказал он себе.

— Пора спать, Триммер! — сказал он сеттеру. — Марш на место!

Собака подошла к двери и терпеливо ждала, пока Лимен открывал ее. Потом пес неторопливо пересек холл, спустился по лестнице и направился к своему местечку в буфетной комнате около кухни.

Застегивая пижаму, Лимен наблюдал, как вспыхивают фары машин, стоявших вокруг Эллипса. «Должно быть, окончился спектакль», — подумал он, заметив, как в ярком свете уличных фонарей то появляются, то исчезают кучки людей, идущих со стороны Национального театра.

Это был конец обычного дня в Вашингтоне, жители которого ложатся спать раньше, чем в любой другой столице. Закончился вечерний матч баскетболистов, и последние посетители спешили прямо через покрытую травой площадку к выходу со стадиона. На Арлингтонском кладбище, у могилы Неизвестного солдата, сменился караул, и солдаты, прежде чем улечься спать, протерли свои парадные винтовки.

В национальном клубе печати самые упорные завсегдатаи бросали на стол карты, допивали стаканы и расходились по домам. Среди них был и Мэлком Уотерс из Ассошиэйтед Пресс, позволивший себе провести вечер за игрой в покер и за бутылкой виски, поскольку в расписании Старика на завтра ничего не предвиделось до одиннадцати часов.

В канцелярии сената два усталых чиновника жаловались друг другу, что кипы корреспонденции, поступившей накануне каникул, заставляют их задерживаться на работе так поздно.

В скромном домике в Арлингтоне Джигс Кейси протер глаза, отложил потрепанный «Всемирный альманах» и выключил лампу. Только в этой книге из всех, что были в доме, он смог найти текст конституции Соединенных Штатов.

В маленьких будках вокруг Белого дома разместилась новая смена полицейских, которым вменялось в обязанность обеспечивать личную безопасность президента, насколько это в их силах. Они охраняли человека, но не пост; самому посту ничто не угрожало вот уже почти двести лет.

Вторник, утро

Джордан Лимен приоткрыл один глаз, но тут же снова сомкнул его. В окна, окрашенные бледной синевой рассвета, стучал дождь. Лимен почти проснулся, но, убаюканный мерным шумом мелких дождевых капель, снова задремал и увидел себя в Огайо, в дни своего детства, когда он холодным и серым утром, уютно завернувшись в одеяло, ждал обычного окрика отца: «Джорди, пора вставать! Мир ждет тебя».

Здесь, в Белом доме, мир тоже его ждал, однако никто не осмеливался будить президента без его указания, а Лимен на это утро никаких указаний не давал. Он потянулся и поскреб затылок. Боже, ну и погодка! Почему никто не решился перенести столицу в Аризону? Месяцы, прожитые Лименом в Белом доме, подтвердили его излюбленное выражение, что «американская дипломатия страдала недостатком инициативы главным образом из-за вашингтонского климата». Либо моросящий дождь, либо отвратительная духота, либо пронизывающая сырость под сплошным пологом облаков — другой погоды город не знал. Ясных, прохладных, бодрящих дней едва ли набралось бы с месяц за весь год.

Лимен окончательно проснулся, но ему все еще не хотелось расставаться с уютом постели. Он подумал о своей дочери Элизабет, там, в Луисвилле. «Надеюсь, солнышко светит на мою бедную девочку. Сейчас она уже, наверно, в родильном доме. Ну что ж, у таких родителей, как Лиза и ее супруг, будет, конечно, хорошенький мальчишка. Мальчишка? Да, мальчишка. Безусловно, Лиз хорошо все перенесет. Но не мешает сегодня же утром позвонить Дорис, узнать, как обстоят дела».

Лимен приподнялся и, спуская ноги с постели, вспомнил и полковника морской пехоты, и его невероятную историю… Скотт… Макферсон… ОСКОСС…

Посидев несколько минут на краю кровати, он поднял трубку телефона, стоявшего на ночном столике.

— Грейс, — сказал Лимен телефонистке, — доброе утро, вернее, утро было добрым, пока я не взглянул в окно. Пожалуйста, позвоните Эстер домой и попросите ее как можно скорее приехать сюда. Скажите ей, что она, вероятно, найдет меня в столовой. Спасибо.

Лимену понадобилось пятнадцать минут, чтобы умыться, побриться и одеться. Выходя из спальни, он нашел в себе силы улыбнуться уорент-офицеру, сидевшему в холле с портфелем, набитым шифрами ядерной войны. «Вот с чего приходится президенту начинать рабочий день, да еще такой дождливый!» — подумал Лимен.

Эстер Таунсенд пришла, когда он завтракал в столовой, отчаянно кляня поданный ему грейпфрутовый сок. Подобранная, аккуратная, с очень светлой губной помадой, в блузке с поднятым невысоким воротником, с ниспадающей на лоб прядью волос… «Почему она не выходит замуж?» — подумал президент, но эту мысль тотчас вытеснили другие.

— Выпейте со мной кофе, Эстер. Новости сегодня такие же отвратительные, как и погода. Кое-кто зарится на мой пост.

Присевшая к углу стола Эстер взглянула на него поверх чашки с кофе.

— Ну, знаете, губернатор, — так она называла Лимена с тех пор, как он стал генеральным прокурором штата Огайо, еще за два года до его губернаторства. — Не слишком ли рано вы начинаете беспокоиться о том, что произойдет в семьдесят шестом году?

— Кое-кому мой пост нужен уже сегодня — так, во всяком случае, меня информировали. — И Лимен за пять минут сообщил Эстер все, что рассказал ему Кейси и что знал сам.

— Возможно, все это простое недоразумение, Эстер, — заметил он, — но надо разобраться, и как можно скорее. Пока что обо всем, кроме меня и вас, будут знать пять человек: Рей Кларк, Поль Джирард, полковник Кейси, Арт Корвин и Крис Тодд. Если кто-нибудь из них будет звонить в течение этой недели, обязательно выслушайте его, в какое бы время это ни происходило.

— Вы не находите, что мне лучше и ночевать здесь? — спросила Эстер. Ее голос звучал совершенно ровно, и Лимен не мог определить, как она отнеслась к его рассказу. «Боже! — подумал он. — Я и своего-то отношения до сих пор не могу определить. А если бы сейчас светило солнце, я бы, наверно, подумал, что мне приснился кошмарный сон».

— Правильно. По-моему, до конца недели вы можете пользоваться кушеткой в кабинете врача. Да, Эстер, а как с телефонистками? Пусть это покажется смешным, но в сложившейся обстановке я не стал бы полагаться на людей, не пользующихся вашим доверием.

— Ну, тут ничего сложного нет. Мы с Элен Червейси хорошие приятельницы. Я поручу ей организовать двухсменное дневное дежурство с таким расчетом, чтобы все звонки от этих пятерых переключались на меня. Ночное дежурство на коммутаторе я возьму на себя.

— Ну что вы, Эстер! — встревожился Лимен. — Ведь вы же дня через два свалитесь с ног.

— Ничего, — ответила Эстер, покачав головой. — Я могу вздремнуть и днем, а после полуночи звонков будет немного.

— Так что же все-таки вы думаете обо всем этом? — с любопытством спросил он, поскольку Эстер пока так и не высказала своего отношения к странной проблеме, вставшей перед правительством президента Лимена.

Эстер поднесла палец к голове — известный только им двоим знак, означавший: «Тихо! Секретарь думает». Они улыбнулись друг другу.