Большая операция - Уайт Джеймс - Страница 38

Если же прямая связь невозможна, мы смогли бы искусственно стимулировать определенные участки мозга таким образом, чтобы существо решило, будто на его поверхность опустились большие объекты, и отозвало инструменты, нападающие на насосные установки. А если нам удастся понять технологию производства инструментов, это дало бы…

Мэрчисон покачала головой, и он умолк. Она достала карту, состоящую из тридцати или более прозрачных листов, на которой было послойно отображено внутреннее строение существа с той тщательностью, какую позволяли полугодовые неустанные исследования с помощью несовершенного оборудования. Её лицо приобрело менторское выражение, означавшее, что она хочет, чтобы ею не любовались, а внимательно слушали.

– Мы уже пытались найти местоположение мозга пациента, отслеживая нервные волокна, – начала она, – иными словами, отслеживая содержащую металлические соли корневую систему, которая способна передавать электрохимические импульсы. Используя пробы из произвольно пробуренных скважин и непосредственные наблюдения проходчиков, мы обнаружили, что окончания сети идут не к центральному мозгу, а к ровному слою таких же корней, расположенных недалеко от нижней поверхности тела. Обе сети не соединены напрямую, но их окончания идут параллельно и достаточно близко, чтобы импульсы передавались посредством электромагнитной индукции.

Вероятно, часть этой новой сети отвечает за мышечное сокращение в нижней половине тела и в своё время обеспечивала подвижность пациента, пока он не занял данную конкретную часть материка и не перестал душить своих врагов, переползая через них сверху; и вполне естественно предположить, что глазные растения наверху и мышечные ткани внизу связаны напрямую, ибо они первыми предупреждают о грозящей опасности, и последующая мышечная реакция происходит почти непроизвольно.

Но в этом слое достаточно присутствует и других сетей, чьё назначение нам неизвестно. Они не помечены разными цветами и выглядят совершенно одинаково, за исключением небольших вариаций в толщине. А особи, принадлежащие к виду, которые скорее всего извлекает минеральные вещества из находящихся под формацией горных пород, разнятся по толщине еще и между собой. Поэтому я бы не советовала применять искусственную стимуляцию какого бы то ни было типа. Ты можешь запросто вызвать судороги у какой-нибудь мышечной связки, а мониторы наверху зафиксируют землетрясение или что-нибудь в этом духе.

– Хорошо, – согласился Конвей, раздраженный тем, что её возражения были и в самом деле обоснованными. – Но мы по-прежнему хотим подобраться поближе к мозгу или району, где создаются инструменты, и если нас не остановят, мы должны на это посмотреть. А время наше истекает. Где, по-твоему, лучше всего искать?

Мэрчисон на мгновение задумалась, а затем сказала:

– И мозг и место, где создаются минералы, могут находиться в полости или небольшой долине под нижней поверхностью тела, там, откуда существо предположительно поглощает минералы. В пятнадцати милях отсюда есть большая скалистая впадина – на карте она вот здесь, – которая обеспечила бы необходимую защиту снизу и по бокам, а тело защитило бы от повреждений сверху. Но существуют десятки мест ничем не хуже этого. Ах да, туда, должно быть, налажено постоянное снабжение кислородом и питательными веществами. Но поскольку процесс этот происходит внутри существа, которое является квазирастением и вместо крови в качестве рабочей жидкости использует воду, проблем с обеспечением глубоко упрятанного мозга всем необходимым не возникнет…

Она умолкла, её лицо и скулы застыли от подавленного зевка. Прежде чем она смогла продолжить, Конвей со вздохом произнес:

– Зато они возникнут у нас. Ладно, утро вечера мудренее, почему бы тебе не поспать – может, приснится что-нибудь толковое.

– А я и так уже сплю на ходу, – неожиданно рассмеялась она. – Разве по моим речам ты не заметил этого?

– Если серьезно, – улыбнулся Конвей, – то мне бы очень хотелось вызвать вертолет, который забрал бы тебя до того, как мы отправимся вниз.

Я понятия не имею, чего ожидать, если мы найдем то, что ищем, – с равной вероятностью мы можем и угодить в горнило подземной печки, и быть парализованными пси-излучением мозга. Я понимаю, что ты испытываешь немалый чисто профессиональный интерес, но я бы предпочел тебя там не видеть. В конце концов, жертвами научного любопытства чаще всего становятся самые любознательные.

– При всем к вам уважении, доктор, – сказала Мэрчисон, вовсе не выказывая оного, – вы городите чепуху. Нет никаких признаков того, что существуют районы с нормально повышенной температурой; кроме того, мы оба знаем, что, хотя некоторые инопланетяне общаются друг с другом телепатически, но делать они это могут только с себе подобными. С инструментами же совершенно иная ситуация – это пассивные, подчиняющиеся чужим мыслям устройства, которые… – Она прервала свою речь, глубоко вдохнула воздух и закончила тихим голосом:

– Ведь есть еще одна точно такая же проходческая машина. Я уверена также, что на „Декарте“ всегда найдется офицер и джентльмен, который захочет взять меня с собой.

– Доктор, будьте подружелюбней, – громко вздохнув, посоветовал Харрисон. – Если их невозможно одолеть, пусть становятся под ваши знамена.

– Я немного поуправляю машиной, – заявил Конвей, отреагировав на назревавший бунт единственно возможным в данной ситуации способом – проигнорировав его. – Что-то я проголодался, а сейчас вроде бы ваша очередь накрывать на стол.

– Я помогу вам, лейтенант, – сказала Мэрчисон.

Огибая водительское кресло и направляясь на камбуз, Харрисон пробормотал:

– Знаете, доктор, иногда я просто обожаю повозиться с горячей посудой, в особенности, с вашей.

Незадолго до полуночи они достигли района, где находилась впадина под телом формации, машина клюнула носом и засверлилась вниз. Мэрчисон уставилась в расположенный сбоку иллюминатор, временами делая замечания по поводу ажурных переплетений корней, проходящих сквозь влажное, похожее на древесину пробкового дерева вещество, служившее животному плотью. Однако привычные признаки кровеносного снабжения отсутствовали, и ничто не указывало на то, что это все-таки животное, а не растение.

Неожиданно они пробили верхнюю стенку желудка и поплыли вниз между огромными растительными колоннами, которые увеличивали и уменьшали объем органической пещеры, засасывая из моря воду с пищей, а через много дней избавлялись от непереваренных остатков. Растительные сталагмиты разбегались во все стороны за пределы досягаемости лучей прожекторов. Они были покрыты специфической флорой, которая выделяла соответствующие секреты и заставляла их напрягаться, чтобы желудок был пуст, и расслабляться, когда он был полон. Другие пещеры были меньших размеров, располагались чаще, чем желудки, и просто поддерживали ток воды, не участвуя в пищеварительном процессе.

Перед тем как достигнуть самого дна, Харрисон наклонил машину и включил передние врубовые ножи на полную скорость. Они без помех прошли нижнюю стенку желудка и продолжали движение. Через полчаса весь экипаж бросило на ремни безопасности. Приглушенное гудение ножей перешло в душераздирающий пронзительный визг, который сменился тишиной, когда Харрисон выключил двигатели.

– Либо мы достигли нижней поверхности, – сухо сказал он, – либо у этой животины очень твердое сердце.

Они подали машину немного назад и выровняли угол атаки так, чтобы продолжить проходку туннеля. Гусеницы машины катились по твердой поверхности, а ножи перемалывали вещество, которое теперь походило на плотно спрессованную пробку, густо пронизанную сосудами. Когда они продвинулись на несколько сот ярдов, Конвей подал лейтенанту знак, чтобы тот остановился.

– Материал не похож на тот, из которого делают мозги, – пояснил Конвей, – но я полагаю, что следует рассмотреть его поближе.

Они смогли собрать несколько образцов и посмотреть всё с близкого расстояния, но лишь в течение очень недолгого времени. К тому моменту, когда они нацепили скафандры и вышли из машины через задний люк, туннель, который они проделали, угрожающе перекосился, а между его стенками и влажным, скрипящим под ногами полом сочилась черная маслянистая жидкость.