Флори - Уаймэн Стэнли Джон - Страница 6

Коридор был темным, и к тому же каждая доска, на которую я ступал, казалось, была готова поднять тревогу. Вскоре я обнаружил, что стою на верхней площадке лестницы, и тут какой-то импульс — не знаю, что это было, возможно, какая-то часть моего существа, которой я слепо доверял, — заставил меня открыть один из ставней и выглянуть наружу.

Я сделал это очень осторожно, приоткрыв его всего на несколько дюймов. Осмотревшись, я убедился, что эти окна выходят в сад с той стороны, откуда я проник в дом. Тут я увидел картину, заставившую меня застыть в изумлении.

Я увидел две пары мужчин, стоявших друг перед другом, а между ними — великолепного кудрявого спаниеля, черного, с рыжими пятнами. Все четверо мужчин неотрывно смотрели на собаку, которая подбегала то к одной паре, то к другой, то останавливалась посередине, нюхая воздух. Мужчины о чем-то говорили, но со своего наблюдательного пункта я не слышал даже их голосов и тем более не мог разобрать ни слова.

В одном из тех, кто стоял дальше от меня, я узнал своего ночного спутника. Рядом с ним стоял скрюченный негодяй, одетый в тряпье, одна нога которого была короче другой. Другая пара стояла ко мне спиной. Один из этих людей был одет в черное, как чиновник или доверенный слуга. Но когда я разглядел его спутника, мои глаза буквально поползли на лоб. Мне стало совершенно ясно, что он был главарем, потому что стоял немного особняком, и хотя я не видел его лица, было видно, что это высокий, представительный и очень красивый человек. Пока я разглядывал его, он поднял руку к подбородку, и на его белой, как у женщины, руке я заметил великолепный сверкающий драгоценный камень.

Все это, как и поведение собаки, чрезвычайно заинтересовало меня, и я продолжал наблюдать, забыв даже про свои страхи. Мужчина снова поднял руку, и мне показалось, что он отдал какое-то приказание, потому что хромой проворно бросился к стене, окружавшей сад с моей стороны и, следовательно, к тому месту, где я стоял. Тут мое везение кончилось, потому что он внезапно поднял голову и встретился со мной взглядом.

Вероятно, он поднял тревогу, потому что теперь уже все четверо смотрели на меня. На мгновение я застыл, захваченный врасплох, а когда хромой и его спутники бросились к двери в стене, явно выдававшей мое присутствие, я закрыл ставень и, проклиная свое любопытство, бросился вниз по лестнице.

Немного погодя я подумал, что было бы лучше вернуться к окну, через которое я попал сюда, потому что вокруг было темно. Но, охваченный паникой, я был не способен вспомнить, где находилась дверь. Наконец ключ, оставленный в замочной скважине, подсказал мне это, но было уже слишком поздно: дверь мгновенно открылась, впустив поток света, раздался крик, сообщивший мне, что я обнаружен. Я повернулся и бросился бежать, но не успел сделать и шести шагов, как к своему ужасу почувствовал, что на моем горле сомкнулись чьи-то длинные пальцы. Я вскрикнул, потому что пальцы сжали меня смертельной хваткой, и от ужаса потерял сознание.

Придя в себя, я обнаружил, что сижу в удобном кресле с высокой спинкой перед большой открытой дверью, в которую потоками льется солнечный свет и освежающий летний воздух. Через дверь я видел траву и деревья и слышал щебет птиц. Вокруг было все так мирно, что я забыл о том, что произошло, и только через несколько минут сообразил, что все еще нахожусь в холле пустого дома. Вместе с сознанием этого ко мне вернулся страх. Я попытался было дотронуться до горла, но тут меня хлопнули по плечу и чей-то сухой голос сказал прямо в ухо:

— Успокойтесь, мессир Просперо, успокойтесь. Вы целы и невредимы. Но я боюсь, что из-за нашей торопливости мы причинили вам некоторые неудобства.

Я посмотрел в лицо говорящего и обнаружил, что передо мной один из тех четырех человек, которых я видел в саду. Он был похож на секретаря, или, скорее всего, на врача. Его глаза были холодными, а манеры учтивыми. Но когда он заговорил, его слова удивили меня.

— Вам уже лучше? — спросил он. — Да, хочу поздравить вас. Немногие люди, мессир Просперо, верьте мне, немногие люди так удачливы. Вы недавно состояли на службе у монсеньера епископа, президента Совета?

Я заметил, что в его словах была нотка иронии — особенно в том, как он перечислял титулы моего бывшего хозяина.

— А вчера вас уволили, — продолжал он, не обращая внимания на мое удивление. — Хорошо, сегодня вас восстановят в должности и даже вознаградят. Я полагаю, что вы собирались найти здесь собаку королевы и получить вознаграждение?

Я вспомнил железную хватку на моем все еще побаливающем горле и решил все отрицать.

Но он, казалось, читал мои мысли.

— Именно так, — сказал он. — Но я знаю все даже лучше, чем вы сами. Отлично, собака в этом чулане и на двух условиях она ваша.

От изумления я не мог вымолвить ни слова, и только молча смотрел на него.

— Вы удивлены? — спросил он. — На самом деле все очень просто. Мы выкрали собаку, а теперь у нас есть причины, чтобы вернуть ее. Но мы не можем этого сделать, не навлекая на себя подозрение. Вы же человек, которого знает епископ и который не имел никакой возможности украсть собаку, поэтому вы можете вернуть ее, не навлекая подозрений. Я еще не сказал, что выкуп мы разделим, и это будет одним из условий.

— А другое? — поинтересовался я.

— Вы должны напрячь память, чтобы все правильно рассказать, — улыбнулся он. — Если я правильно понял, вы встретили человека, несущего собаку, и проследили его до этого самого дома. Но тут он заметил, встревожился, убежал и в суматохе обронил собачью попонку. Я видел ее где-то здесь. Вы отправитесь к монсеньеру и дадите ему адрес дома и»

— И собаку! — воскликнул я.

— Нет, пускай монсеньер сходит и сам найдет собаку, — улыбнувшись, ответил он. — В чулане.

Я почувствовал, как кровь быстрее побежала по моим жилам.

— А если он придет и ничего не обнаружит?

Незнакомец пожал плечами.

— Он найдет ее, — холодно сказал он, а потом уже другим тоном позвал: — Флори! Флори!

В ответ за дверью заскулила собака, зацарапала панели и снова заскулила.

Незнакомец кивнул и по его глазам было видно, что он доволен.