Рука сатира - Куин (Квин) Эллери - Страница 11

Мысленный прыжок в неизвестность заставил его задуматься: не мог ли тот, кто убил Ларри Коннора в офисе, затем проскользнуть в дом с ключом Ларри и убить Лилу?

Мастерс сел за стол и пососал большой палец, уставившись в пространство.Чтобы так манипулировать условиями и заручиться медицинскими показаниями, будто Ларри Коннор умер значительно позднее Лилы, — хотя, согласно теории Мастерса, он умер до того, — в идеале необходимо сделать две вещи: манипулятор должен был тайно ускорить процесс органического разложения тела Лилы. Ускорить разложение тела жены означало — выключить кондиционер в доме Конноров, а защитить тело Ларри от распада можно, включив кондиционер. Но чтобы обман удался полностью, убийца должен проделать последовательно два действия: вернуться в дом Конноров и включить кондиционер опять, чтобы, когда обнаружат тело Лилы, подумали, что тот работал безостановочно, вернуться в офис к Ларри Коннору и выключить его кондиционер, чтобы, когда найдут тело Ларри Коннора, посчитали — кондиционер все время был выключен.

Если приняты эти ложные предположения, то медицинское заключение обязано быть неверным. Разложение тела Лилы должно создавать видимость, что она мертва дольше, чем это было в действительности, незначительное разложение тела Ларри должно создавать видимость, что Ларри мертв более короткое время, чем в действительности.

Так оно так, путанно подумал Мастерс, если я не строю воздушных замков. Но даже если это и фантазия, размышлял он, в ней есть серьезный недостаток. Ведь на деле-то убийца не вернулся в дом Конноров через какое-то время после убийства Лилы. чтобы снова включить домашний кондиционер, даже несмотря на то, предположим, что есть вообще что-то верное в теории, и он вернулся в офис Коннора, чтобы выключить там кондиционер.

Если же убийца должен был возвратиться в офис Ларри Коннора и выключить кондиционер, почему в то же самое время он не сунул ключ от задних дверей в футляр для ключей, тот самый ключ, который он должен был позаимствовать, когда убивал Ларри, чтобы попасть в дом Конноров и убить Лилу? Но дело заключалось в том, что убийца не возвратил ключ в футляр во время своего повторного визита в офис. Разрушает ли этот факт его теорию? Опять-таки, не обязательно. Возможно, из памяти убийцы, находящегося в чрезвычайном напряжении во время преступления, это просто ускользнуло. Или ему вовсе не пришло на ум, что местная полиция относительно неопытная в делах об убийствах, заметит, что ключ потерян.

Мастерс махнул рукой, закрыл глаза и вновь закачался в кресле-качалке. Прекратить или продолжать, вот в чем вопрос.

Он начал прокручивать дело в уме. В хронологическом порядке обзора, он опять стоял в офисе Ларри, только что войдя, и видел вытянувшегося на софе Ларри Коннора, правая рука свесилась на пол. По какой-то причине видение замерло, подобно остановившемуся фильму. Мастерс продолжал его изучать.

После долгого времени он взял рапорт, который обнаружил на столе утром. Внимательно перечитал еще раз.

— О, — сказал он. — О, Боже мой!

10

Следующим утром лейтенанту Мастерсу нужно было сделать в участке несколько вещей, и главное — убедить шефа, что дальнейшее следствие по делу Коннора оправдано. Даже более чем оправданно. И Мастерс сказал это настолько четко, насколько мог.

— А ты уверен, Гус? — спросил шеф. — Лучше, чтоб ты был уверен.

— Я уверен, — ответил Мастерс. — Меня бы затормошили до полусмерти, чтобы закрыть дело, если б я не был уверен.

— Но ты должен иметь обоснование. И не утруждай себя опять рассказами о кондиционерах и потерянных ключах. Выдели позитивное.

— Хорошо. Кое в чем я вчера преуспел. Почти ускользнуло от меня, настолько очевидно.

— Ну-ка, ну-ка!

— Доказательство того, что Лила Коннор убита не мужем, а кем-то, кто, возможно, убил и его.

— Опять ты туда же! Проклятье, если и существовало дело, которое надо открыть и закрыть, это было оно! Превосходно, Гус. О каком доказательстве ты говоришь?

— Вчера днем я здесь сидел, размышляя — продолжать ли дело или считать его безнадежным, и совсем неожиданно вспомнил увиденное в офисе Коннора. Я вспомнил, как он лежит там на софе, и у него свешивается правая рука. И на запястье под краем манжеты часы. На правом запястье. Это не бесспорно, но указывает, что Ларри Коннор был левшой. Я попросил подтверждения у секретарши, у Руфи Бентон, и оказался прав. Коннор был левшой.

— Ну и что?

— В рапорте относительно отпечатков пальцев сказано, что отпечатки Ларри Коннора — и только его — находятся на рукоятке орудия убийства. Отпечатки правой руки. Но он был левшой! Понимаете, что это значит? — В бурном энтузиазме Мастерс уткнул свой ороговевший, как коготь дракона, указательный палец в ключицу шефа, и шеф отпрянул. — Это значит, шеф, что отпечатки Коннора были оттиснуты на ноже кем-то, кто не знал или забыл, что Коннор — левша! Отсюда логически вытекает, что они были отпечатаны после того, как Коннор умер в офисе! Это значит, что орудие убийства было только тогда взято в дом Конноров, чтобы убить Лилу Коннор! Это значит, что муж не мог ее убить! А если он не убивал, почему же покончил с собой?

— Подожди, подожди, — застонал шеф, схватившись за голову. — Ты можешь доказать, что нож был взят в дом из офиса?

— Это следует, шеф.

— Когда мой кобель гонится за сукой, — грубо ответил шеф, — вовсе не значит, что он ее получает. — Ты выиграл, Гус. Продолжай. Но я не позволю трехмесячного топтания на месте. Сколько, считаешь, времени тебе нужно?

Мастерс быстро обдумал. Он решил, что хватит недели, и сказал — десять дней.

— Даю неделю. Есть какие нибудь соображения, кто получит кольцо в нос?

— Еще нет.

— Ты врешь. Отлично, иди. — Но едва Мастерс повернулся, шеф добавил: — Когда соберешься арестовывать, лучше будь уверен.

— Хорошо, шеф.

— Чертовски уверен, — хмуро повторил шеф.

Детектив пошел в свой кабинет. По дороге он заметил, что часы в холле показывают десятый час. Руфь Бентон собиралась прийти в девять тридцать.

На данный момент в его расписании было несколько иных пунктов. Говорили, что второй муж Лилы Коннор покончил с собой. Если так, то должна быть запись в полиции. Мастерс позвонил в полицейский участок в Канзас-сити и спросил об этом и о любой другой подходящей информации. Однако, похоже, запись в полиции сама по себе не содержала того материала, которого он добивался. Он соединился с частным адвокатским агентством и поручил провести быстрое исследование, снабдив бесконечным количеством указании, чтобы ускорить мероприятие. А пока Мастерс уселся ждать Руфь Бентон, которая должна появиться через пятнадцать минут. Из них прошли только три минуты, как зазвонил телефон. Он но первому слову узнал голос. Какой голос!

— Говорит Нэнси Хауэлл, — сказал голос. Церковные колокола. Чистые церковные колокола.

— О, привет, миссис Хауэлл. Не ожидал услышать вас еще раз.

— Из-за вчерашнего?

— Да. У меня создалось впечатление, что я вычеркнут из вашей записной книжки.

— Верно, однако произошло нечто, изменившее все. Хотите узнать, что?

— Очень. Почему бы вам не приехать в город и не рассказать?

— Было бы лучше вам приехать сюда. Мне кое-что хотелось проделать и нужна ваша помощь. Это… ну, эксперимент.

— Не могли бы вы говорить более определенно?

— Пожалуй, нет. Сейчас скажу только, что мы должны войти в дом Конноров.

— В дом Конноров? Отлично, миссис Хауэлл. До скорого.

Едва он повесил трубку, как прибыла, на несколько минут раньше, Руфь Бентон. Мастерс сразу заметил, что она плохо провела это время. У секретарши не появляются такие мешки под глазами от сожаления о добром — и только — начальнике.

— Благодарю, что пришли, мисс Бентон, — сказал Мастерс. — Это займет всего минуту. Как и говорил по телефону, я хотел бы, чтобы вы взглянули на орудие, которым была убита миссис Коннор.

Смертоносный нож для разрезания бумаг лежал на столе в простеленной бумагой коробке. Он открыл крышку, показывая орудие с запекшейся на нем кровью. Руфь Бентон прикрыла глаза, затем вновь открыла их.