Год и день в Старом Терадане - Линч Скотт - Страница 7

Им было необходимо снять сорок шесть досок и знаков и очистить вывески шестнадцати заведений, имевших в названии упоминание об улице. А потом надо было вылить из оплетенной бутыли крепкий раствор купороса на памятный знак на мостовой, на котором железными буквами было выложено «УЛИЦА ПРОЦВЕТАНИЯ». Когда надпись превратилась в У. А П..Ц..Т..И… они плеснули на нее воды и бросились бежать, чтобы избавиться от комбинезонов, краски и краденой собственности города.

Когда на следующий день состоялся разговор с Ивовандас, та была менее чем впечатлена.

– Ничего не произошло, – сказала она, опасно поблескивая золотыми глазами. Бабочки на ее голове замерли. – Ни на триллионную часть не изменилась сила источника Джарроу. Хотя заблудившиеся туристы и путешественники уже есть. Ты должна украсть улицу, Амарель, а не попортить ее отделку.

– Я и не ожидала, что все будет просто, – ответила Амарель. – Просто подумала, что сначала надо попробовать простейший из способов. Никогда не кидай на стол Архиграфа, если можно обойтись двойкой.

– Карта не есть территория, – сказала Ивовандас, взмахивая рукой и отправляя Амарель на газон перед особняком. Гипнотические скульптуры жаб заставили ее потерять едва ли не больше времени, чем разговор.

9. Грубой силой

Следующая их попытка потребовала одиннадцати дней на планирование и подготовку, в том числе два дня, потерянные, когда битва между волшебниками из Парламента в западных районах города привела к обрушению Храма-Моста Бога Тайных Имен.

На пересечении улиц Процветания и Лангуинской, в южной оконечности улицы Процветания, восстановили уличные знаки. Небо вокруг города еще едва пошло ало-оранжевыми полосами, а часы то ли били, то ли не били семь. На Лангуинской остановился караван бронированных грузовых карет, в которые были запряжены лошади в доспехах. Караван должен был свернуть на север. На каретах висели таблички:

Караван влился в поток уличного движения, и тут женщина в огненно-красном платье, верхом на механическом кролике, грубо подрезала первую из карет, спровоцировав зрелищную цепную аварию. Экипажи опрокидывались один за другим, колеса одно за другим слетали с осей, упряжки лошадей с диким ржанием рвались вперед, врезаясь во всех подряд, поскольку порвалась страховочная упряжь. Борт одной из опрокинувшихся карет разлетелся в куски, и оттуда вырвался мохнатый рычащий зверь.

– БЕЖИМ! – крикнул кто-то. Оказалось, это была женщина в красном платье. – ЭТО ПРЫГУЧИЙ ОБОРОТЕНЬ-ШАКАЛ!

Спустя мгновение поврежденный механический кролик взорвался, ее обволокло паром и искрами. Красное платье было выворотным, и Амарель прекрасно умела выворачивать его одним движением. Спустя три секунды она выбежала из облака пара, одетая в черный плащ с капюшоном. Шраплин, вовсе не обескураженный наличием на себе сорока килограммов меха, шкуры и острых когтей из дерева, неторопливо включил усиленные пружины-амортизаторы в ногах, которые встроила ему Брэндуин. И прыжками поскакал по улице сквозь толпу, завывая. Люди ударились в панику и побежали в разные стороны.

В течение следующих тридцати секунд произошли двадцать два незапланированных столкновения экипажей и механовипедов, и движение встало на два квартала от первоначальной аварии. Амарели было некогда их считать, она спешно бежала на север следом за Шраплином.

Еще одна, по странному стечению обстоятельств, бракованная карета в караване Нусбарка Десиско треснула, и находящиеся внутри них ульи, огромные, в человеческий рост, оказались посреди уличного шума и на свету. Тысячи Полихроматических Пчел-Вонючек, переливаясь всеми цветами радуги и тревожась за судьбу своих маток, разлетелись вокруг, изрыгая оборонительный нектар с омерзительным запахом на все, до чего могли долететь. Слабый отголосок этой вони достиг Амарель, которая бежала в северном направлении, и она пожалела, что позавтракала. День еще толком не начался, а сотням людей придется сжечь свою одежду.

На всем протяжении улицы Процветания Софара заранее сотворила голосовые заклинания, и сейчас они начали действовать. Грубые голоса приказывали экипажам остановить движение, прохожим – бежать, магазинам – закрываться, гражданам – молиться об избавлении. Кричали про оборотней-шакалов, василисков, пчел-вонючек, ос-растлительниц, бешеных ворпилаксах и чуме. Приказывали констеблям и боеспособным гражданам баррикадировать улицу бочками и повозками на всех перекрестках. Некоторые так и сделали.

Амарель добежала до переулка, следующего за проездом Девяти Пальцев, и отыскала сверток, который оставила за гнилым ящиком этой ночью. И вскоре вышла на улицу в форме констебля полиции Терадана, со сверкающими капитанскими лычками на воротнике и стальной дубинкой в руке. Используя звучащие бессмысленные и противоречивые приказания, подогревая панику, она загнала торговцев в магазины и приказала закрыть двери покрепче. Встречая настоящих констеблей, она тыкала их иглой с наркотиком, замаскированной в торце дубинки. Тела лежащих без сознания констеблей, которых легко было принять за мертвых, добавили пикантный оттенок в общий беспорядок.

В северной оконечности улицы Процветания экипаж констеблей, специальный, для подавления беспорядков, которым правили две женщины в форме, попал в невероятную аварию, наехав на лоток уличного продавца фондю. Экипаж загорелся от открытого пламени, и сидевшие в нем Брэндуин и Софара бросили шлемы и с воплями побежали, заражая граждан бессмысленной паникой еще до того, как собранные внутри экипажа ракеты и канистры с топливом начали взрываться. В течение следующего получаса улицу Процветания осыпал розовато-белый чихательный порошок, обвевал усыпляющий дым, а в глаза оставшимся на улице лез едкий перечный порошок.

Вскоре двум волшебникам из Парламента пришлось с большой неохотой вмешаться, чтобы помочь полиции и уборщикам восстановить порядок. Офис компании Нусбарка Десиско и сыновей оказался пуст, там не было никаких бумаг. Вероятно, их унесли, когда бежали из города. Прыгучего оборотня-шакала так нигде и не нашли и пришли к выводу, что какой-нибудь волшебник взял его себе в качестве домашнего любимца.

– Что значит ничего не произошло? – спросила Амарель, в ярости меряя шагами студию Ивовандас на следующий день. Она изложила волшебнице ситуацию, но та слушала ее вполуха, штудируя старинную книгу заклинаний, которая временами сама по себе постанывала и смеялась. – Мы перекрыли движение по всей улице Процветания больше, чем на три часа! Украли улицу у всех, в общепринятом смысле этого слова! Движение встало, возвели баррикады, была парализована торговля…

– Амарель, – сказала волшебница, не отводя взгляд от книги. – Я восхищена твоим деятельным подходом к проблеме, но, боюсь, это не привело ни к чему. Я не обнаружила ни малейшего снижения колдовских способностей Джарроу. Я действительно хотела бы, чтобы случилось иначе. Не забывай о гипнотических жабах, я недавно серьезно усилила их мощь.

Она щелкнула пальцами, и Амарель оказалась на газоне.

10. Типографский метод

Следующим этапом операции руководила Софара, на неопределенный срок оставив работу мага-миксолога.

– В основном это было ради легкого доступа к бару, – сказала она. – Они мне ноги целовать будут, если я когда-нибудь решу вернуться.

Последовали полтора месяца тщательного изучения и порчи глаз. Софара возилась с заклинаниями, счетами, старинными книгами по магии и журналами на четырех языках и в нескольких формах чудотворческой символики. Скоро у Амарели заболели глаза.

– Все время тебе повторяю, не смотри на них! – сказала Софара, поправляя обезболивающий берет на голове у Амарель. – У тебя оптическая геометрия глаз не та, и у Брэндуин тоже! Вы хуже кошек.

Брэндуин рыскала по библиотекам и публичным архивам. Амарель порылась в семнадцати частных коллекциях серьезной ценности. Шраплин использовал свои неутомимые механические органы чувств, пролистывая тысячи страниц тысяч книг. Дом Брэндуин и Софары уже утопал в кучах листов с заметками наряду с неряшливым, но подробным списком свитков, брошюр, томов и дневников.