Псы-витязи - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 21

И тут огромный храмоподобный хладоцех огласила канонада.

Это трудился с одной стороны Еруслан, с другой – трое вохровцев, которые, судя по всему, пытались зажать витязя в клещи. У Еруслана сквозь пробитую на боку бляху панциря пузырилась кровь, еще и расплывалось багровое пятно по грязному рукаву рубахи. Бессмертный мог отстреливаться из самодельного Стечкина только левой рукой. Однако делал он неплохо, чуть и Митю не подстрелил.

– Ну что ты лезешь везде без спроса! – сказал Еруслан, вовремя отведя ствол и переворачиваясь на спину, чтобы немного отдохнуть.

– Надо сваливать, сейчас сильно рванет, я тут постарался… За цистерной, пронумерованной цифрой «5», на плане запасный выход.

Однако Еруслан отозвался неожиданным образом.

– Да ладно тебе. Куда уж мне спешить? Обложили со всех сторон, и только смерти моей ищут, как будто она и в самом деле рядышком. А тебе еще можно бежать, можно и в полон отдаться, сейчас это не срамно.

– Отдаться? – эта мысль показалась Мите привлекательной, но все ж таки с позором отступила.

Прояснившимся от страха глазом он определил «коридор», по которому надо было проскочить до небольшой вышки, откуда хорошо простреливался почти весь цех…

Очередь рванула воздух возле уха, но до вышки он добежал, потому что страх и раж несли его на своих крыльях. Едва отдышавшись, заставил залечь вохровцев. Его хилая рука усмирила могучих врагов! Победный вихрь вырвался из его груди воззванием к соратнику:

– Ну, неужели ты хочешь, чтобы тебя какие-то бабочки однодневные прикончили? Присоединяйся к отступлению, древний.

Облаянный витязь наконец, потрусил к запасному выходу, прижимая правую руку к боку и от этого теряя всякую ловкость.

Пуля, выпущенная в замок маленькой железной двери, стала отворяющим ключом. За дверью была темная и гулкая стальная лестница, уходящая куда-то ввысь.

Несмотря на израненность Еруслан вдруг воспрял и двинулся вверх не без резвости. Парочка вохровцев строчила откуда-то снизу, но свинец только играл пьесы на стальных конструкциях. Впрочем, наверху опасно возник очередной неприятель и попытался выстрелить первым, но витязь опередил его – и тело вохровца смайнало в лестничный пролет.

18. Замешательство в ставке

Академик Кирпичев сел пить чай в одном из своих командных пунктов – чай с лимоном из граненого стакана с подстаканником. Это было его традицией, в пылу битвы сесть как ни в чем не бывало и погрузиться сознанием в горячий космос индийского производства. Но, сделав глоток, он почувствовал: «как ни в чем не бывало» не получится.

Те, цифры которые струились и по огромному экрану, оккупировавшему стену, содержали какую-то угрозу, которую он пока не мог охватить своим старческим умом.

– Что-то не то.

– Да бог с вами, Петр Эдуардович, – замахал руками главный инженер.

– Взрыв в резервуаре номер пять хладоцеха, остальные резервуары повреждены, пробит главный теплообменник, – подсказал молодой дежурный технолог.

– Инфаркта моего хочешь, – закричал Кирпичев, понимая что технолог ни чем не виноват. – Блокируйте цех…

– У нас автоматическая блокировка после повреждения электропитания не работает, – сказал главный инженер, пытаясь снять с себя ответственность.

– Ну так пошлите людей, чтобы заблокировали вручную!

– Есть, – главный инженер стал отдавать команды по селекторной связи.

– Никого сейчас не надо туда посылать, – сказал технолог.

– Эй ты, как там тебя, Кирилл. Почему это не надо? – грозно надвинулся Кирпичев.

– Двести кубов агента Ф-42 за пару минут выйдут наружу. Смесь агента Ф-42 и воздуха в смеси 1:7, а именно это мы сейчас получим в хладоцехе, может сдетонировать в любой момент. Достаточно искры.

– Вырубить все электричество!.. То есть, оставить лишь питание вентиляционных систем.

Вахтенный инженер оказался преступно медлительным. Кирпичев привалился к пульту, открыл своим царственным паролем систему управления электропитанием и стал отключать линии и подстанции.

– Там еще и стреляют. – напомнил технолог Кирилл.

– Запретить применить боеприпасы! Пускай ходят в штыковую, как в гражданскую.

В ответ на столь бодрое распоряжение случилось два толчка, один послабее, другой, куда мощнее – на уровне землетрясения. Несколько колонок цифр на огромном экране сразу исчезло, зарябил и ряд мониторов, пристегнутых к камерам наблюдения с нижних этажей института. Но сразу тревожно зазвонили телефоны, запищали селекторы, затараторили технологи и операторы…

– Дренажной системы на уровне «Пять минус» больше нет… Объемный взрыв, так сказать, «вытащил пробку» из залитых водой нижних уровней… Вода пошла и очень интенсивно, сейчас ведь осенний паводок, Петр Эдуардович… Рухнуло перекрытие на этаже опытных цехов… Все лифтовые шахты вырубились, вторая аварийная лестница не просматривается… Концентрация токсичных

веществ на этаже «Три минус» превышает ПДУ в сто раз. Это газ и продукты сгорания…

– А вентиляция, что вентиляция? – обратился Кирпичев в поисках хороших новостей к главному инженеру.

– Вы же знаете, какая у нас вентиляция, Петр Эдуардович.

– Так дайте хотя бы сигнал химической тревоги, пускай все наденут противогазы, – стал орать Кирпичев на заместителя по ГО.

– Уже дал, Петр Эдуардович, дал сигнал химической тревоги, каждый должен взять свой противогаз и надеть его. – преданно отозвался заместитель по ГО.

– И где этот каждый возьмет свой противогаз? – буркнул технолог Кирилл. – Вся химическая экипировка осталась на затопленном уровне «Шесть минус», а новую мы так и не получили. Только у ваших замов есть противогазы в ящиках письменных столов.

Зам по ГО сразу куда-то потерялся.

– Мы отравимся? – спросила хорошенькая секретарша Маша у своего шефа.

Но тот уныло молчал, вспоминая другие более светлые моменты своей жизни, когда вручал ему орден лично генеральный секретарь. А после вручения был банкет в кремлевском зале. А после банкета ему отдалась искрометная ткачиха Валентина, героиня труда. Да еще как отдалась – обслужила со всех сторон. Не удивительно, что эту героиню вскоре отправили в космические дали…

– Как минимум отравимся, Маша. Ну это, как если с клеем «БФ» переусердствовать. Поражение нервной системы, депрессия, психоз. – порадовал Кирилл девушку. Та протяжно запищала.

– Вон, – заорал Кирпичев Маше и Кириллу. – Всем вон. И мне тоже вон. Персоналу покинуть институт. С виноватыми расправлюсь завтра. Вохре одеть противогазы и продолжить уничтожение бандитов!

19. Древний спор

Митя с Ерусланом кое-как осилили пять-шесть пролетов, уже видна была заветная дверь со светящейся надписью «запасной выход», когда случилось два толчка. Второй был настолько мощен, что показался землетрясением.

Треснула и обвалилась стена, отделявшая аварийную лестницу от хладоцеха. Стена успела погасить ударную волну, но по ним ударил порыв ураганного ветра, который нес и металлическую крошку и приличные куски стали. В огромный пролом стала видна впечатляющая картина: цистерны, вертящиеся и катающиеся как мячики, разорванные трубы, среди их плетения беснуется и поднимается вверх вода. Над ней кружат зеленоватые вихри.

Лестница натужно трещала и скрипела, почти что выла, она была похожа сейчас на динозавра с перебитым позвоночником. И похоже, она приготовилась рухнуть в тот бульончик, что бурлил внизу.

Митя ощутил острый приступ стыда за то, что сотворил своими руками. Но тут же вспомнил, как много позволено герою-избраннику. И что забота о товарище также входит в круг его обязанностей.

– Еще успеем, поднажми, Еруслан.

– В голове все плывет и кружится от этой вони. – пожаловался соратник. – Что-то замаялся я. Или по своим соскучился. Давно женушку Настю не видел, и тятьку тоже.

От мысли, что бессмертный может умереть, Митя ощутил в один момент и какое-то слабое злорадство, и сильную тревогу.