Псы-витязи - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 15

Про силикон как-то забыла сказать, добавил про себя Митя и вынужден был признать, что не только тело ее приманивает, наполовину искусством сформированное, но и само это искусство, которого у нее хоть отбавляй.

– Что губки облизываешь, Митя. Хочешь насчет интимных подробностей поинтересоваться?..

– Да. То есть нет… Что ты еще в анализах у этих типов, то есть витязей, усмотрела?

– Так я тебе все и расскажу, дурочку нашел… – засопротивлялась докторша наук, впрочем притворно. – Ладно, тебе я доверяю. Сам по тупости не сможешь использовать, другим продать побоишься… Скорее всего, случилась во времена оные некая вирусная инфекция, с которой еще ковыряться и разбираться, ясно только, что вписались ретровирусы с помощью реверс-транскриптазы в ДНК, рекомбинировали ее там и сям… Выработался у клетки механизм долгоживучести: непрерывный синтез теломеразы, контролируемая стимуляция деления, синкутиумная защита от микроорганизмов, гашение свободных радикалов и случайных мутаций, активная борьба со всякими патогенами с помощью абзимов.

Света еще что-то говорила в подобном стиле, и даже показывала. Однако Митя отзывался только невнятным меканьем, бесхитростно получая удовольствие от этого научно-эротического выступления.

– Я тоже всегда подозревал, что вирусы – наши лучшие друзья. – наконец перебил Митя. – Сколько все-таки набежало этим древнерусским бандитам?

– Теперь я могу уже сказать со всей определенностью, в порядке убывания. Путяте – 776, Еруслану – 772, он с Ракшей одногодки… И сами не помирают, и никто нашим везунчикам смерть не подкинет, хотя это в России самый ходовой товар. Малу – 780, а неплохо ведь сохранился…

Светлана выкрикивала возраст каждого из семерки, словно произносила заклинания, которые должны были принести ей как минимум вечную молодость.

А Митя чувствовал как гаснет в нем любопытство и на смену краткой бодрости опять идут тоска с увяданием. У Светланы, наверное, все еще было впереди, золотые горы за эликсир бессмертия и все такое прочее. А у него все – с задней стороны. Тут еще Света заговорила про Нобелевку и про обессмерчивание всего человечества, про насыщение его по уши вечностью, про мучительно долгую жизнь для всех, от которой не так-то просто будет избавиться…

Что жизнь будет не только долгой, но и мучительной, несколько еще развеселило Митю, однако он сразу стух, едва Светлана Павловна повернула разговор на вылазку в кирпичевский институт, где на таком-то этаже, на складе биопрепаратов стоит холодильничек с антидифференциатором «Инго». И подавала она этот рейд в совершенно лживом виде, мол, только придти, открыть и взять. Ну и подарить великолепной семерке еще семьсот лет, потому что они хоть и слабоумные, но хорошенькие…

– А я не слабоумный и не хорошенький, кто мне поможет, – пожаловался в равнодушное пространство Митя, отчетливо сознавая свою роль пешки и фишки.

– Помочь тебе не могу, а вот охватить…

Митя не успел спросить, какой смысл имеет слово «охватить».

Докторша наук оказалась совсем близко, из выреза на джемпера почти что выпали выпуклости, обладающие сильным излучением и гравитацией.

– Это не силикон, дурашка. – заметила Света и откинулась назад, причем ее длинная гладкая нога вдруг оказалась на плече у Мити. Вторая тоже вступила на Митю в неожиданном месте. И открылись такие виды. Дама прикрыла глаза, но ее ноги, а затем и руки потянули его к себе – сила была непреодолимой. Митя еще соображал, как ему отреагировать, тогда как «клинок» уже оказался в самых подходящих «ножнах», и какое-то время не мог там успокоиться. Однако в тот миг, когда должен случиться последний наскок, крепкая даже мозолистая рука Светы схватила крайнюю часть Митиного тела и направила ее в пробирку.

– Эй, гражданин, с анализом все, до следующих интересных встреч, вещи свои не забудьте. – Доктор наук уже направилась с пробиркой в руке за загородку, где нынче располагалась крохотная лаборатория.

12. Совещание после пытки

– Ну, что, воркуете? – Ракша появился, когда биологиня перестала обращать малейшее внимание на Дмитрия, уединившись в своей минилаборатории. – Воркуете, значит. А мне, что, одному, терзать этого кирпиченка? Одному мараться, одному затем каяться?

– Ты пытаешь захваченного в плен? – с интеллигентским испугом воскликнул Митя, еще не совсем оправившийся от предыдущего потрясения.

– А иначе зачем он тут? – Ракша поправил мокрую прядь, лезшую в глаза. – Употел вот, потому что спустя рукава я никакого дела не делаю. Только с усердием и пристрастием. Надо ж было выведать все про пути-проходы в кирпичевский институт… Чего смотришь с укоризною? Я от татар этому научился. Они в пыточном деле большие вежды.

– Да и ты, я погляжу, не новичок в этом деле. А почему он не кричал? Может, ты уже убил его?

– Зачем бы я стал убивать, ежели он нам еще пригодится. – оскорбился Ракша. – Просто во рту у него груша деревянная лежит, дабы соседей не беспокоил ором своим.

Ракша положил на стол мятую бумагу с пятнами крови.

– Он тут все вычертил, что знал.

Из-за загородки появилась деловая Светлана и подхватила бумагу без следа отвращения на лице. Пару минут спустя подтвердила:

– Похоже, Самохвалов не соврал, по-крайней мере в главном. Монголо-татары научили тебя полезным вещам, Ракша. – Света провела внимательным пальцем по бицепсу беловолосого воина. – Впрочем, милый мой, не обольщайся, для вылазки в институт всего этого далеко не достаточно.

– Ну что за ненасытная такая…

Ракша вынул из ташки пластиковую карточку и протянул в сторону Светланы, хотя и не отдал прямо в ее хваткие руки.

– Действует сообща с паролем, который мне тоже известен. Отдам за татарский поцелуй.

Дамочка радостно заклекотала и выдернула карточку из руки Ракши, который не успел увильнуть.

– И что вы с этой карточкой собираетесь делать? – справился Митя. – На КПП, кстати, вохровец сидит, который должен любую рожу знать в лицо, да еще сверять ее с фоткой в служебном удостоверении.

– Там еще радужка глаза сканируется и нередко папиллярный узор пальца. – добавила Света. – Однако КПП можно обогнуть.

– Подкоп сделаем? – предложил Ракша.

– Лучше сверху как птицы. – издевательским тоном произнес Митя.

Светлана резко осудила два последних предложения.

– Вместо того, чтоб глупости слушать, я хочу взглянуть на карту того района, где находится кирпичевский институт.

– Карту города найти и то проблема, не говоря уж о районе… Хотя погоди, Света, можно глянуть на одном сайте…

Митя уже прилип к компьютеру и привычно рыскал в сети. Есть такие «мусорные баки» в сети, где чего только не навалено. Нашлась и подробная городская карта, которая была продана одним местным гэбэшником американцам, и украдена у американцев другим гэбэшником. Осталось только выбрать район, «клюнуть» на увеличение, а затем бросить его на печать.

Через минуту Митя выложил на стол свеженькую карту, а Светлана отодвинула «мальчиков», чтобы «воздух чище был», и принялась ее пытливо разглядывать.

– К северу от института как будто поле. На самом деле, это свалка, которая года три назад еще относилась к институту и была огорожена забором. Забор и сейчас стоит, но уже никто его не охраняет.

– Так мы, значит, прямо через поле к институту поедем? – неверно сообразил Ракша.

– Прямо поедешь, головку потеряешь. Налево, направо – тот же результат. Но там есть люк, вход в канализационную систему, которая напрямую сообщается с институтом.

– Городская канализационная система? Да ты знаешь, красавица, какой там диаметр труб? – скептически вопросил Митя.

– Не городская, а местная дренажная. Институт – огромное сооружение, глубоко вкопанное в землю. Сам понимаешь, флагман советского ядо и токсинопроизводства должен был хорошо защищен от атомных и прочих водородных ударов. В ходе углубления и землеройства были задеты подземные источники, плавун какой-то растревожили, поэтому на нижние и подвальные уровни стала поступать вода, разрушая конструкции. С водой принялись бороться, заделывать щели, откачивать, перебрасывать в дренажную систему. Борьба, что говорится, велась с переменным успехом.