Коварные игры (ЛП) - Джастис А. д. - Страница 1

А. Д. Джастис

Коварные игры

Глава 1

Капли пота сверкали в свете раннего утреннего солнца, сбегая вниз по лбу и сзади на шею. Ее глаза осматривали пейзаж вокруг, узнавая окружающие окрестности. Ритмичное дыхание соответствовало определенному бегу, она ступила на знакомую тропинку. На предплечье у нее был прикреплен iPоd, но она редко слушала музыку. Она делала это специально, чтобы другие думали, что она слушала музыку и редко заговаривали с ней.

Она бегала каждый день, независимо от погоды, но не по тем причинам, по которым бегали все остальные. Она не собиралась участвовать, испытывая удовлетворение, в марафоне или какой-нибудь другой благотворительной акции, или еще в чем-нибудь, типа в рекламной компании, связанной с медициной. Она заботилась о своем здоровье, но также знала, что с каждым днем ей приходится все больше и больше заставлять себя. Бег стал для нее зависимостью, единственным способом борьбы с болью, которая засела внутри. Она подталкивала и наказывала свой организм физической нагрузкой, чтобы как-то спастись от угнетающих мыслей. Наказание не могло длится бесконечно, потому что, в конце концов, она не могла бегать 24/7.

В городе Боулдер, штате Колорадо, обычно в начале мая температура воздуха была не высокой и стояли в большинстве своем очень солнечные дни, но сегодня темные облака заволокли небо и выглядели очень зловещими. Она подумала: «Черт, я скучаю по Флориде». Грозы стали чем-то совершенно новым для нее, выросшей на Юге и переехавшей в Майами. На самом деле, ей нравились грозы — раскаты грома, яркие молнии, звук сильного дождя и сила, с которой это все происходило.

В Колорадо весенняя погода была намного холоднее и ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, и она до сих пор сходила с ума по поводу этого. Жить в этом штате, не имеющем выхода к морю, доставляло ей большой дискомфорт. Зима же просто полностью действовала на нее угнетающе. В Майами зимы были мягкие, если не сказать больше, там не было снега. Здесь же всегда был зимой снег. Она решила для себя, что должна научиться кататься на лыжах, чтобы почувствовать все прелести новой для нее, зимней погоды. Она понимала, что в большинстве своем ее нелюбовь связана с тяжелыми обстоятельствами и тоской по дому, в который ей не выпадет никогда шанс вернуться назад.

Последние несколько дней у нее было неприятное предчувствие, но она не могла даже сосчитать по пальцам, что ее волновало. Она просто чувствовала это, доверяя своим инстинктам. Они сослужили ей хорошую службу в прошлом. Продолжая свой бег по тропе, она почувствовала, как волосы на затылке вдруг встали дыбом, кто-то явно наблюдал за ней. Она беспечно осмотрелась по сторонам, заметив только других бегунов и семьи, наслаждающиеся весенней погодой и развалившиеся на траве, но никаких шныряющих плохих парней рядом не было. Обычно они не носят на себе определенный знак отличия, сообщающий, что они плохие парни, но...

Но за свои двадцать семь лет она пережила слишком много, чтобы не доверять возникшему ощущению. Что-то было не так, несмотря на то, что пока она не знала, что именно. Она продолжала бежать, намереваясь закончить свою пробежку прежде, чем начнется дождь. Она прокручивала в голове, что ей необходимо сделать, какие счета нужно оплатить, но ее глаза при этом все время продолжали сканировать местность.

Она срезала маршрут и направилась в сторону своего таунхауса. Мысли кучей роились у нее в голове, и она заставляла двигаться свое тело еще быстрее с еще большей силой, увеличивая свой темп и дыхание. Она продолжала бежать в таком темпе, даже когда достигла улице, по тротуару, не замедляясь ни на минуту, пока не оказалась рядом со своим домом.

Дом, это не тот дом. Я никогда не смогу вернуться домой.

Когда она шла по тротуару, находясь почти у своего дома, ее окликнула соседка, миссис Элизабет Стэнтон, пытаясь привлечь к себе внимание, она проделывала это каждое утро. Она понимала, что пожилой женщине должно быть одиноко, потому что ее почти никто не навещал, поэтому была не прочь составить ей компанию. Муж миссис Стэнтон умер от сердечного приступа несколько лет назад, дети и внуки занимались своей жизнью, и не могли выкроить время, чтобы навестить ее. Миссис Стэнтон было за шестьдесят, но она по-прежнему выглядела и вела себя как будто ей сорок. Она была наполнена энергии и жизнерадостности. Крис надеялась, что она когда-нибудь тоже будет такой, когда ей будет столько же лет, сколько и соседки.

— Привет, Крис! Я вижу, ты опять бегала утром! — миссис Стентон всегда говорила очень доброжелательно, никогда не проявляя любопытства или назойливости.

— Да, мэм! Думаю, скоро пойдет дождь, и вы будете волноваться, если я буду бегать под дождем! — Неважно сколько она уже прожила здесь, но ей никогда не удастся избавиться от своей манеры по южному растягивать слова, от своего сленга. Все обратили внимание на ее говор, но до сих пор ни один не спросил ее открыто, почему она решила переехать сюда. Ей по-настоящему очень нравилась миссис Стэнтон, и, если честно, она часто сожалела, что они не встретились при лучших обстоятельствах.

— Рада, что кто-то прислушивается к моим словам, — ответила миссис Стэнтон весело, она всегда так говорила, в ее голосе всегда сквозили нотки веселья.

Крис наклонилась забрать утреннюю газету, лежащую на дорожке, пока миссис Стэнтон щебетала, что очень надеется, что будет дождь, чтобы полить ее цветы и кустарники. Она перечисляла названия цветов, Крис слушала ее в пол уха, рассеянно сняла резинку с газеты и развернула ее. Она продолжала улыбаться и кивать словам миссис Стентон, рассматривая заголовки и фотографии на странице.

Ой. Мой. Бог. Это он! Этого не может быть! Ричард Холлингсворт.

Крис постаралась поскорее вернуть себе душевное равновесие, несмотря на то, что сердце почти выпрыгивало из груди. Она могла поклясться, что миссис Стэнтон слышит его стук. Она едва различала ее слова из-за шума в ушах от подскочившего давления и бешенного пульса. Она быстро огляделась по сторонам, вспоминая ощущение от покалывания в затылке и неотрывно следящих за ней глаз, пока она бегала.

Миссис Стентон внезапно прекратила говорить о цветах и ахнула:

— Крис! С тобой все в порядке?

Дыши!

— Да, да. Просто внезапно почувствовала себя немного больной. Думаю, мне нужно немного поесть и лечь. Простите, я пойду.

С озабоченным видом, миссис Стэнтон предложила ей поесть у нее, но Крис вежливо отказалась и извинилась. Миссис Стэнтон пообещала заглянуть к ней позже.

Крис вошла в дом и тихо прикрыла за собой дверь, не закрывая на замок, на всякий случай, если ей вдруг понабиться быстро выбежать. Прямо перед входной дверью начинались ступеньки, ведущие на второй этаж. Дом был с открытой планировкой, гостиная и кухня выглядели как единое большое пространство с барной стойкой и стульями, предназначенные разделять комнату на две зоны. Справа за лестницей небольшой коридорчик вел прямо в спальню и ванную комнату. Наверху располагались две спальни и тоже ванная комната.

Она тихо прошлась по комнатам, мысленно отмечая все предметы, все находилось на своих местах. Она направилась к небольшому коридорчику, справа от лестницы, в котором всегда было темно, независимо от времени суток. Мысленно проклиная того строителя, который решил его так спроектировать. Она протянула руку, щелкнула выключателем и направилась к себе в спальню.

Как только в спальне загорелся свет, она заметила листок бумаги, лежавший на подушке. Быстро окинув взглядом комнату, она точно убедилась, что одна, заглянув в шкаф и даже под кровать. Она толком не могла сказать, чтобы предприняла, если бы обнаружила кого-то. Нервы были на пределе, она медленно взяла листок, на котором было написано всего лишь одно слово: «Брианна». Сердце екнуло, дыхание застряло в горле, ей показалось, что она сейчас задохнется.