Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 74

– То ли еще будет, – угрюмо ответил я. – Вот сейчас обженишься со своей служанкой и окончательно превратишься в домашнюю овощную культуру.

– Да при чем тут... – с досадой ответил он. – Любовь – это протест будням. Это единственная романтика, доступная нам.

– Когда, интересно, ты стал романтиком?

– Беня, я не называю себя поэтом, как ты. Но я бы на твоем месте влюблялся каждый день. Мне занятость не позволяет. Не могу забивать этим голову...

Заворачивая за угол очередного склада, мы лоб в лоб столкнулись с человеком в обычной рабочей одежде. Он сразу опустил лицо и прошмыгнул мимо, но я успел заметить характерные черты лица – выдающиеся скулы, мощный подбородок, брови вразлет.

– Ты чего встал? – спросил Щербатин.

– Это... Щербатин, это был ивенк!

– Что-что?

– Стой! – закричал я и бросился за незнакомцем. – Остановись!

Человек быстро оглянулся и бросился бежать. Я хотел успокоить его, объяснить, что хочу всего лишь поговорить, но на бегу это плохо получалось. Мои крики заставляли его только прибавлять скорости.

– Подожди! – кричал я, а он убегал, петляя между складами.

Щербатин быстро отстал, я уже не слышал за спиной его топота. Он крикнул, чтобы я его подождал, однако ждать было нельзя. Незнакомец бежал очень проворно и легко мог ускользнуть. А этого я никак не мог допустить. Зачем он убегает, неужели не разглядел в нас сородичей?

– Стой же, подожди! – продолжал безуспешно взывать я.

Склады кончились, и мы оказались в скоплении больших металлических баков. Наверно, там хранилось ракетное топливо, и эта территория была запретной для посторонних, но я ни о чем таком не думал. Меня волновало, как быстро я выдохнусь. Впрочем, ивенкский организм – крепкая и надежная штука, он работал, как хорошо отлаженная машина. В своем прежнем теле я давно бы сдох.

Склады кончались. Незнакомец с разбега запрыгнул на какую-то решетчатую стойку, ловко забрался по ней, перепрыгнул через забор и скрылся из виду. Я последовал за ним, уже не надеясь его увидеть. Однако с верхушки забора разглядел, как он карабкается по грунтовой насыпи. Впереди была стоянка такси, площадка для аэровагонов, вход в подземку и много-много людей. Через несколько секунд человек смешается с толпой и канет в нее навсегда.

Я набрал полные легкие воздуха и насколько мог громко крикнул заветные слова, внезапно пришедшие на память:

– Эйо! Ках-хрра мунна гхрахх!

Я не был уверен, что это подействует, но иного выхода не видел.

Незнакомец замедлил бег, а затем и вовсе остановился. Медленно обернулся и, обнаружив, что я еще далеко, перевел дух. Однако я видел, что он в любой миг готов сорваться с места и убежать.

– Не бойся! – крикнул я. – Можно мне подойти?

Он не ответил, но я уже спрыгнул с забора. Слегка развел руки в стороны, демонстрируя безоружность и мирный настрой. Медленно, чтобы не напугать, я направился к нему. Он настороженно наблюдал.

– Не бойся, – повторил я самым мирным голосом, на который был способен. – Ты ивенк?

– А ты? – Он внимательно разглядывал мое лицо. Он уже видел, что мы с ним похожи, но продолжал держаться настороженно.

– Я – пересаженный. Ты, наверно, тоже. Скажи – верно? Тебя пересадили?

Он молчал. Похоже, у него не было никаких причин брататься со мной и даже просто разговаривать. Мне это было непонятно, мы же почти соплеменники.

– Мы – первые люди, которых пересадили в тела ивенков. Меня зовут Беня, а моего товарища – Щерба. А тебя?

– Зачем тебе это? – холодно спросил он.

– Ну, не знаю... Мы же оба были там. Ты, наверно, бывший штурмовик или пехотинец.

Его взгляд на мгновение скользнул за мою спину, и он тут же интуитивно шагнул назад. Я понял – на верхушке забора показался Щербатин.

– Зачем ты убегал? Мы просто хотели поговорить. – Я старался заболтать его и успокоить, пока он вновь не начал драпать. Он и в самом деле тихонько отступал, стремясь увеличить расстояние между нами.

Наконец подошел Щербатин. Отдышавшись, он сказал:

– Молодец, парень! Я тоже хотел бы это сделать, но...

– Что сделать? – Глаза незнакомца вспыхнули.

– Ну ведь это же ты взорвал чертов космолет?

Не говоря ни слова, незнакомец рванул прочь с такой скоростью, что я не решился его догонять.

– Подожди! – только и крикнул я, после чего безнадежно махнул рукой.

– Чего это он? – удивился Щербатин. – Мы же свои ребята.

Я хотел ответить, но потом и на него тоже махнул рукой.

Впечатления от взрыва в порту еще долго волновали нас. Но со временем жизнь заполнили другие события, и многие из них были приятными.

Во-первых, начальник как-то проверил мой номер и сказал, что до седьмого холо мне осталось доработать каких-то девяносто дней. А там заканчивался и срок обучения на курсах, так что я мог рассчитывать стать начальником. Пусть и небольшим, но зато в канцелярии Общего Божества, а не в каком-нибудь общепите.

Еще одно радостное событие произошло случайно. Мы очень экономно относились к своей капусте и отламывали листики, только когда становилось совсем невтерпеж. Новые вырастали медленно, а до семян было вообще далеко. Однажды я по неосторожности отломил лишний листок. Я переборол желание тут же его перемолоть зубами и оставил там же, в ящике, до следующего раза. А наутро увидел крохотный тонкий корешок, зацепившийся за почву. Листок прижился, из него мог вырасти новый куст.

Была и еще одна волнующая новость. В канцелярию пришла работать довольно хорошенькая девушка, еще молодая, но уже с четвертым холо. Мы подружились. Сначала ее привлек мой необычный и эффектный внешний вид, она вообще любила все неординарное. Мне было неловко – мои мышцы и плечи, хоть и были настоящими, но все же чужими. Я чувствовал себя силиконовой подделкой.

Однако мы нашли общий язык. Ей нравились мои рассказы про водавийскую войну, она с восторгом слушала про наши со Щербатиным приключения. Мне хотелось еще больше ее удивить, и я уже собирался написать и посвятить ей стихотворение, чего уже давно не делал.

Она тоже много о себе рассказывала. Ее звали Мета-Ри, она была гражданкой в пятом поколении. Потому-то ее родители, довольно состоятельные и уважаемые люди, смогли дать ей хорошее образование, отсюда и высокое холо.

Правда, моя фантазия несколько опережала реальность. Мы всего-то несколько раз прогулялись после службы, а мне уже виделись картины, как Мета нянчит нашего ребеночка, как мы дружим семьями со Щербатиным и его Лиссой, как гуляем шумной толпой по развлекательным центрам в выходной день...

Между тем в инфоканале удавалось поймать обрывки странных новостей. Потерпели аварию еще два транспорта, отправлявшихся на Водавию. Три другие попытки были предотвращены. Якобы к происшествию причастны ивенкские экстремисты – небольшая кучка варваров, злобных врагов Цивилизации, которые проникают в ряды честных граждан, чтобы вредить. Вроде бы для охраны порта от диверсий теперь используются штурмовики, знающие, как бороться с ивенками, – несколько подразделений доставлены с Водавии.

Подробностей и подтверждений добыть не удавалось. Цивилизация крайне неохотно и скупо рассказывала о негативных сторонах жизни. Мы со Щербатиным только многозначительно переглядывались. С нашими физиономиями, прическами и манерой одеваться мы в любой момент могли сойти за «злобных врагов», тайно проникших в божью канцелярию.

– Беня, я, кажется, нашел нечто интересное, – сказал как-то раз за обедом Щербатин. – Хочешь сегодня вечером отдохнуть нетрадиционным способом?

– Не знаю, но я уже заинтригован.

– Честно говоря, полный абсурд. Тут есть некое тайное общество, которое... В общем, оппозиция.

– Что?! – Я чуть не подавился. – Оппозиция чему?

– Должно быть, существующему порядку. Вообще, не знаю. Стоит сходить и посмотреть, как думаешь?

– Это не опасно?

– Беня! – Он укоризненно усмехнулся. – Опасность обостряет разум и освежает застоялую кровь. Не бойся, я дам тебе «парабеллум».