Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 32

Намучился я изрядно, но в конце концов уснул, уронив голову на ранец. Но и сквозь сон я слышал ворчание моторов, хруст под полозьями и металлическое скрежетание сцепки. Мне снилось, что я отстал от колонны или от поезда – не помню точно. Мне часто снится, что я отстаю, теряюсь, оказываюсь один в чужих местах.

Я проснулся от холода и боли в затекших конечностях. Я лежал на полу, на мне храпел еще кто-то. Многие попадали со скамеек, пока спали.

Колонна стояла, снаружи доносились голоса. Потом лязгнул замок, и в вагончик вполз серый утренний свет.

– «Крысоловы» – подъем!

Бойцы зашевелились, закопошились, заохали, разминая суставы и обводя тесный мир вагончика сонными озадаченными взглядами. Я вытащил из-под скамьи огнемет, нашел подсумок. Затем кто-то протянул мне ранец.

На улице стоял такой туман, что не надо было умываться. Колонна остановилась на твердом берегу, в десятке шагов от блестящей булькающей жижи болот. Влажные, перечеркнутые струйками росы бока вездеходов тускло блестели из тумана.

Помятые, опухшие, дрожащие от холода команды выстраивались у машин. Пахло едой, неподалеку разогревали завтрак. Несколько техников, вяло переговариваясь, монтировали какую-то установку, опутанную ребристыми проводами. Рафин-Е выглядел не лучше остальных, он прогуливался взад-вперед и терпеливо дожидался, пока «Крысолов» придет в себя.

Сквозь глухой ватный воздух прорезался гул, и через несколько секунд над нами пронеслась целая стая реапланов. Все офицеры моментально перестали прохаживаться и обратили взгляды на свои команды. Остановился и наш кавалер-мастер.

– Сегодня ночью, – сказал он, – началась масштабная операция по освобождению крупного населенного пункта от агрессивно настроенных экстремистов. Задача оккупационных групп – блокировать территорию после того, как по ней пройдут штурмовые команды и антротанки. Все вы будете расставлены по своим постам, но до этого должны обеспечить чистоту нашего участка. Держитесь около меня. Отставшие должны немедленно обращаться в любому встречному офицеру, их займут в других командах, сегодня дорог каждый человек.

Снова гул, и еще одна стая хищных железных птиц пронеслась над головами. Рафин-Е примолк и проводил реапланы взглядом.

– На охраняемой нами территории, – продолжал он, – будут работать гражданские специалисты. Как всегда, команда отвечает за их безопасность. Сегодня вы должны действовать с предельной четкостью и быстротой. Перед нами важная задача – за одни сутки превратить поселение варваров в образцовый цивилизованный город. Здесь будет первый форпост Цивилизации, где все святые законы претворятся в принципы... где непреходящие принципы... тьфу ты... где нетленные ценности... о, черт...

Дойдя до идейно-политической черты, наш командир вдруг запутался и перестал сам себя понимать. «Видимо, рядом крупное месторождение, – подумал я. – Иначе нетленные принципы мы утверждали бы в другом месте».

Рафин-Е замолчал, тупо глядя перед собой и приводя мысли в порядок. Видимо, он принял единственно верное решение – не лезть больше в идеологию, а говорить лишь о том, в чем разбирается.

– Кто взял болотные костюмы, – сказал он, – лучше оставьте здесь, они не понадобятся. И еще хочу предупредить – территория будет чистая, ее с темноты утюжат штурмовики. Так что не надо стрелять на каждый шорох. Нам уже надоело отчитываться за «внутренние потери»... Я закончил, после завтрака собираетесь здесь же.

Нам пришлось все время карабкаться по косогорам, и мы, конечно, выдохлись. Зато бежали по сухой траве, а не по чавкающей грязи. И вдобавок нам давали отдохнуть – Рафин-Е то и дело объявлял остановки, выслушав очередное распоряжение по радиосвязи.

Один раз, когда мы надолго засели в кустах, мимо промчалось целое стадо антротанков. Железных чудищ было не меньше полусотни, я никогда не видел такого количества топающего и лязгающего железа. Они оставили после себя чуть ли не просеку, поломав сучья и утоптав землю.

С каждым шагом становилось заметнее, что обещанный поселок ивенков где-то рядом. Стали попадаться кучи мусора – тряпки, кости, гнилое железо, осколки глиняной посуды. Несколько раз мы пересекали неширокие, но хорошо утоптанные дороги, видели какие-то странные зарубки на деревьях, остатки заборов или стен.

– Остановка! – крикнул в очередной раз Рафин-Е, и мы осели на траву, сняв шлемы.

Воздух был насыщен звуками – отдаленными людскими голосами, гулом моторов, каким-то звоном, скрежетом. Земля иногда едва ощутимо вздрагивала. Приятно и уютно делалось от того, что вокруг тысячи соратников, что на твоей стороне могучая техника и смертоносное оружие. Хорошо чувствовать себя героем-завоевателем, когда ты в безопасности. Хотя, говорят, в безопасности героями не становятся.

Тянуло гарью. Лес был каким-то редким, затоптанным, ощипанным. Видимо, мы подошли уже совсем близко.

– Ой, корова! – удивленно сказал Нуй.

Шилу тут же схватил огнемет, но бояться было нечего. Корова, а вернее, ее останки практически висели на дереве. Скорее всего ее отбросило мощным взрывом и насадило на острые сучья. Ствол внизу блестел от крови, словно лакированный.

Разглядеть что-то было трудно, однако мне это животное показалось мало похожим на корову. Скорей на лошадь. Или на помесь лошади с носорогом – большая роговая шишка росла прямо перед глазами. Ноги расширялись книзу, очень широкие копыта были приспособлены для странствий по болотам.

– Говорят, ивенки их специально натаскивают на антротанки, – сказал Улса. – Если такая тварь разгонится и врежет рогом – танк летит кувырком. А если четыре или пять поднапрут, то могут перевернуть и вездеход.

– А если подпрыгнут – то и реаплан с неба сшибут, – добавил Ояз и презрительно рассмеялся. – Придурки придумывают, а вы распространяете такую чушь.

– Почему придумывают? – оскорбился Улса.

– А потому! – Ояз сурово свел брови. – Корова на танк – нормальный человек такое может сказать? Ты когда-нибудь танк в бою видел? Или только на стоянке?

– Видел, – не очень уверенно, но вызывающе ответил Улса.

– Пока корова к танку подойдет, он ее сначала порежет, потом порубит, затем раздавит и напоследок поджарит, ясно?

– А если неожиданно подбежит? – не сдавался Улса.

– А для этого уши и глаза есть, чтоб коровы неожиданно не подбегали.

Я заметил, что Рафин-Е довольно заинтересованно прислушивается к спору. И все время поглядывает на Ояза, будто присматривается. Может, ищет себе замену?

«Надо будет, – подумал я, – при случае тоже сказать что-нибудь умное. Вдруг командиром назначат? Отдельная комнатка, специальная столовая, общество. Щербатин от зависти желчью истечет».

Рафин-Е опять схватился за свой передатчик. Он уже не убирал его – постоянно приходилось что-то уточнять и корректировать. Мы так часто останавливались лишь по одной причине – ждали отстающие команды. Оккупационные силы должны были войти в поселение не разрозненными отрядами, а единым фронтом. Но это не очень-то получалось – фронт растянулся на несколько километров, а управлять такой махиной в едином ритме просто нереально.

Если присматриваться и прислушиваться, можно было заметить, что весь лес наводнен цивилизаторами. Среди редких зарослей то и дело мелькали серо-зеленые одежды, слышалось приглушенное бряцанье оружия.

Наконец линия выровнялась, радиоэфир принес приказ наступать дальше. Я специально пошел стороной, чтоб рассмотреть застрявшую на дереве корову. Прежде всего меня поразили размеры – животное было, наверно, не меньше трех метров в высоту. Рог был массивный, тупой на конце – настоящий таран. Пожалуй, такая громада и в самом деле может свалить антротанк.

– Я «Крысолов», – донесся голос командира. – Вижу ориентир...

Мы все одновременно увидели этот ориентир – высокую башню, поднявшуюся над деревьями. Это была обыкновенная каменная башня с плоской верхушкой, старая и обшарпанная. Никакой экзотики, никаких особых знаков принадлежности к чужой культуре. Я даже немного разочаровался.