Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 28

– Нуй, а как же аборигены от жуков спасаются? – спросил я.

– А кто как, – сказал Нуй, продолжая разглядывать свой пострадавший наряд. – Под воду, например, прячутся.

– А если вода далеко? У них же нет баллончиков с веществами...

– Баллончиков нет, а вещества есть. Мы же у ивенков научились, как жуков отпугивать. Эти брызги – они с запахом болотной коровы, которую жуки никогда не трогают. Она для них ядовитая. Ты еще не видел болотную корову?

Я покачал головой. А Нуй вдруг выпрямился и торжественно посмотрел на меня.

– Ты спас мою жизнь, – сказал он.

– Да ладно...

– Нет-нет, ты дал мне свой баллон, хотя тебе самому был нужен.

– Ничего особенного, – скромно потупился я.

– Нет, я этого тебе не забуду, – поклялся Нуй. – Я тоже тебе помогу. Ладно, пора мне на пост.

– Постой! А если жуки опять полетят? У меня больше нет баллончика.

– Ни у кого нет, – развел руками Нуй. – Но стая не вернется. Она никогда не возвращается.

Через какое-то время нашу группу сменила другая, а мы отправились в резерв. Это означало, что мы должны сидеть под деревьями недалеко от возводимого объекта и быть готовыми к тревоге. Если в какой-нибудь из точек оцепления начнет завариваться каша, мы со всех ног побежим туда и задавим врага массой.

Я специально сел чуть в стороне от остальных – с моего места было видно, как поднимают вышку. Три реаплана поставили ее торчком и насадили на основание. Потом на верхушке долго ковырялись наладчики, звонко перекликаясь и постоянно роняя инструменты.

«Крысолов» развалился на сухой траве в тени деревьев и наслаждался отдыхом. Я по привычке чуть было не собрался пожевать травинку, но вовремя одумался. Еще неизвестно, есть ли от этой травинки противоядие.

Приближался вечер, с болот поползли ленивые языки тумана. Не дожидаясь темноты, гражданские погрузились в реапланы и умчались на базу – в свои уютные теплые комнаты, к вкусному ужину и приятному отдыху.

Нас пока не звали. Уже две группы скрылись в темнеющих небесах, сверкнув на прощание огненными реактивными хвостами. Мы продолжали сидеть под теми же деревьями. Командира, естественно, не было – он вообще старался пореже с нами бывать. Наверно, ему было с кем общаться.

Наконец он материализовался из сумерек. Он шел, одновременно разговаривая с кем-то по радио. Команда тяжело поднялась с земли, кое-как построилась.

Рафин-Е прошелся вдоль строя, критически оглядев всех с ног до головы.

– Жуки подрали? – спросил он, тронув антенной рации мой плачевный наряд.

– Угу.

– Отойди-ка в сторонку. И ты тоже...

Рядом со мной встал здоровяк Шилу. Потом еще четверо бойцов. Все тревожно переглядывались – что, интересно, нам придумали вместо положенного ужина и сна?

Я встретился взглядом с Нуем, тихонько кивнул ему, однако он лишь пожал плечами.

– Осталось одно небольшое дело, – сказал Рафин-Е. – На той стороне, около вагончиков, готовы к вылету три реаплана. Вы, шестеро, рассаживаетесь по двое в каждый и забираете из болот детей ульдров. Разведка наткнулась на партизанский отряд союзников, там голодные дети. Их нужно сопроводить на базу. – Он поднял палец и многозначительно добавил: – Зачтется!

Честно говоря, я в этот момент даже забыл про голод и усталость. Спасти голодных детишек – есть ли более святое дело? Шилу, похоже, так не считал – он сопел и явно выражал досаду.

– Следите, чтобы эти оборванцы ничего там не сломали, пока будете лететь, – добавил Рафин-Е. – Бегом марш!

Реапланы мы нашли почти сразу, однако пилоты встретили нас ругательствами.

– Где пропадаете, всю ночь вас ждать?! – заорал один. Потом успокоился, зевнул. – Садитесь, только быстро.

И ведь не докажешь, что мы ждали командира. Чувствовалось, что пилоты нервничают, хотят есть и спать. Машины на взлете ревели прямо-таки злобно и в полете тряслись и дергались. Вдобавок Шилу все время что-то ворчал, а когда я попытался с ним заговорить, отвернулся к темному окну.

Потом было резкое снижение с болью в ушах. Открылся люк, и к нам, сквозь клубы холодного тумана, заглянул боец в угловатом штурмовом шлеме. Он был весь в грязи и в воде и, кроме того, сверкал глазами от злости.

– Наконец-то! – с ненавистью рявкнул он. – Спасибо, что не утром прилетели.

– Так ведь мы... – несмело начал я.

– Думаешь, нам делать нечего, только вас дожидаться!

Спорить глупо. Нужно брать детей и улетать.

Разведчик исчез из проема люка, канув в мокрый чавкающий мрак болота. «Заходите, ребята», – донеслось оттуда.

Я быстренько приклеил радушную улыбку, которой намеревался встретить детей дружеского угнетенного народа. Однако улыбка съежилась, едва только первое «дитя» заглянуло в люк. Заготовленное «Располагайтесь!» испуганно забилось куда-то в пищевод, превратившись в сдавленный хрип.

На меня пялилась рыжая косматая образина с налитыми кровью глазами и бородой, слипшейся от грязи и сала. Через мгновение ульдр протянул в салон мохнатые ручищи и ловко, по-обезьяньи запрыгнул, усевшись напротив меня.

Я не убежал, но только потому, что рядом сидел угрюмый Шилу и абсолютно не проявлял беспокойства. Между тем косматые детишки продолжали наполнять кабину. С них текли ручьи, они отряхивались, как собаки, расшвыривая болотную грязь во все стороны.

Я разглядывал их и искал хоть какие-нибудь положительные черты – как-никак, союзники. Но ничего положительного не находил. На них было напялено невообразимо грязное тряпье, в котором с трудом узнавались остатки цивилизаторской военной формы. У одного ульдра на голове красовались большие черные наушники. Обрывок провода болтался на груди, в него были вплетены несколько мелких косточек.

Другой украсил свою шею тяжелым ржавым кольцом с отверстиями под болты, отломанным, видимо, от какого-то старого трубопровода. Третий надел на руки две мощные пружины на манер браслетов. Чувствовалось, что они ему мешают, но, наверно, очень нравятся.

Всего в кабину влезло девять пассажиров. Двое были небольшого роста – мне по грудь, видимо, подростки. Остальные же – мощные, налитые мускулатурой гориллы.

– Все нормально? – спросил разведчик, заглянув напоследок к нам.

– Эй, а нам говорили, что будут дети, – сказал я на всякий случай. В самом деле, вдруг какая-то ошибка?

Разведчик фыркнул.

– А что, – сказал он, – думаешь, взрослые меньше любят жрать?

Люк захлопнулся.

– Если вздумают что-то отламывать, – флегматично проговорил Шилу, – бей прямо по мордам, не смущайся.

Я заторможенно кивнул, страшась даже подумать о том, чтобы бить ульдров «по мордам». Я догадывался, что могу получить в ответ.

Пассажиры вели себя довольно беспокойно – галдели, толкались, вертели головами и принюхивались. Я же, наоборот, старался дышать пореже – в кабине стоял запах псины.

Засвистели двигатели, реаплан качнулся и рванул вверх. Ульдры радостно заверещали, запрыгали на скамейках. Потом начали заниматься кто чем. Трое ловили насекомых друг на друге, один сладострастно расчесывал болячки на шее, еще один втихомолку что-то жрал, доставая еду из своих тряпок.

Наискосок от меня сидел ульдр, который самозабвенно возился с электронной игрой, нажимая по очереди все кнопки. Сильно сомневаюсь, что он понимал смысл этой вещицы. Скорее просто приходил в восторг от того, что изнутри доносится писк, а на экранчике меняются картинки.

Потом кто-то протянул ручищу и принялся дергать проводок на потолке. Шилу, ни слова не говоря, размахнулся и хрястнул любопытного по зубам. Обиженный ульдр часто заморгал, потом сгорбился и... жалобно заплакал. Его сосед слева радостно оскалился и дал обиженному под дых, а другой – шлепнул по макушке ладонью, похожей на совковую лопату. Все остальные громко захохотали.

Шилу тяжело вздохнул и отвернулся. Я сидел как на гвоздях и молил, чтобы этим бесхитростным существам не пришла в голову какая-нибудь веселая шутка. Ведь любой из них мог раздавить меня в лепешку даже случайно, просто неловко повернувшись.