Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 21

– Да... – еле шевеля губами, выдавил я. – Видел.

А потом подумал: неужели здесь каждый день вот так торчат сотни человек и для развлечения поджаривают обитателей болота? Неужели нельзя заменить живые цепи какой-нибудь сигнализацией, а людям поручить более живое и нужное дело?

«Не твое собачье дело, Беня», – сказал мне внутренний голос.

Нуй безмятежно вытряхивал воду из своего огнемета. Я тихо свистнул ему.

– Долго мы тут еще будем?

– Так ведь транспорт еще не пришел, – ответил он. – Как сядет, значит, недолго осталось. А когда, никто точно не знает.

– Как это – не знает? А если он только завтра прилетит?

– Нет. – Нуй весело рассмеялся. – До обеда должен сесть.

«Кажется, неплохой парнишка, – подумал я. – Веселый, открытый, общительный. Надо бы сойтись с ним поближе. Все лучше, чем слушать ходячую язву по фамилии Щербатин».

– А вот! – воскликнул вдруг Нуй. – Слышишь?

Я еще не слышал, но уже чувствовал, как начал тихонько дрожать воздух. Потом стал нарастать тяжелый угрожающий гул. Дрожь перешла на воду, по которой даже пошла мелкая рябь.

Гул перешел в рев, становящийся с каждой секундой все оглушительнее. Болото отозвалось на него, выпустив целые тучи пузырьков. И наконец, из дымки показался край здоровенной махины, плывущей по воздуху прямо на нас.

Она прошла низко-низко, казалось, до нее можно докинуть камень. Вся в струях дыма, в мареве дрожащего воздуха. Мне удалось разглядеть неровный, словно обглоданный низ космического судна, хотя в те минуты, честно сказать, было не до любования. Дрожащий рев двигателей заполнил мир, и в этом мире стало так тесно, что не осталось места для того, чтобы выпрямиться и вдохнуть полной грудью. У меня было такое чувство, словно меня на пару минут придавило бетонной плитой.

Часовой в те минуты из меня был, прямо скажу, никудышный. Целое стадо ревущих слонов могло пройти мимо – я бы ничего не заметил. Я зажмурился, съежился и ждал, когда небесный тяжеловоз пройдет наконец дальше.

Шум ослаб, зато сверху начала оседать какая-то едкая влага, скорее всего отработанное топливо. Все, кого я видел, начали чихать и вытирать слезящиеся глаза.

– Теперь смотри внимательно, – сказал Нуй, когда мы наконец пришли в себя.

– Куда? – не понял я, решив, что он хочет показать очередного плавучего жука.

– В болота смотри. От шума что угодно может быть – коровы из берлог побегут или дно провалится.

– О господи... – пробормотал я. – Какие еще коровы...

– И на воду смотри. Ивенки под водой с трубочками плавают. Что заметишь – говори мне.

От такой новости я на мгновение потерял бдительность, и холодная вода затекла-таки в мой гидрокостюм. Но я даже не обратил на это внимания, я во все глаза принялся смотреть на воду, под которой, согласно новым данным, могли плавать ивенки с трубочками.

Никогда еще я не был так внимателен и насторожен. Служил не за страх, а за совесть. Впрочем, нет. Все-таки за страх.

– Нуй, – позвал я дрогнувшим голосом, – а какое у них оружие?

– Тихо, – сказал он. – Потом.

«А если не замечу, – бродили в голове панические мысли. – А если не соображу вовремя...»

В этот момент неподалеку полыхнула огненная струя. Тут же к ней присоединилась еще одна – на левом фланге кого-то жгли. Послышались крики. Я весь сжался и подобрался, готовясь к отражению атаки. Но пока рядом было тихо, да и Нуй не проявлял особого беспокойства.

Огнеметы замолчали, однако там, на поверхности болота, продолжало коптить зловещее пламя. Как оказалось, это было последнее происшествие за день. Ничего так и не произошло, на меня никто не бросился, и Ную не пришлось спешить мне на помощь.

Я был этому ужасно рад и в то же время разочарован. Нет, больше все-таки рад. Для первого раза все сложилось неплохо. Я прошел через боевую, можно так сказать, операцию и остался жив. Значит, смогу жить и дальше.

Прошло какое-то время, и за нашими спинами раздалось лязганье и скрежет – по болоту шлепал антротанк. Устроившись на каком-то выступе, к нам добирался наш командир, кавалер-мастер Рафин-Е. Он объявил отбой, и мы с радостными возгласами принялись выползать из грязищи на твердь земную.

Голый бетон космопорта показался мне уютным и комфортным, как бархатный покров на царской кровати. Усталые команды, стряхивая грязь и воду, собирались в кучки и гутарили. Вдалеке, возле куполообразных зданий, возвышался корпус прибывшего транспорта. Это был поистине огромный корабль – он, пожалуй, мог накрыть своей тенью небольшой городской район. Правда, очертания он имел какие-то неопределенные. Нечто среднее между чайником и хлебным батоном.

Нас быстро и энергично построили по командам, затем подошли наши броневички, моментально загадив воздух выхлопами. Рассевшись по машинам, мы наконец перевели дух, но, как вскоре выяснилось, зря.

Поездка к дому продолжалась не более двух минут. Колонна неожиданно встала, в люк заглянул неизвестный офицер и в решительной форме предложил нам покинуть машины. Пехотинцы недовольно загудели, но поползли наружу.

Выбравшись, мы оказались практически под брюхом гигантского космического грузовика. Воняло какой-то химией, на поле все еще осыпалась мелкая гарь. Из чрева космолета тянулось десятка два трапов и транспортеров, бегали туда-сюда люди, шли непрерывной чередой тюки, ящики, контейнеры.

– Штурмовые команды, – сказал Нуй. – Пополнение.

В его голосе была и зависть, и легкое почтение, и та малая капля враждебности, которая почти всегда сопутствует и почтению, и зависти. Я тоже обратил внимание на новоприбывших – они как раз спускались по широкому трапу.

Штурмовики ничуть не походили на то пришибленное, испуганное, на все готовое стадо, в котором я находился последние дни. Каждый шел важно и неторопливо, у каждого в глазах светилось достоинство. Все обвешаны оружием, а также разными сумочками и футлярчиками, все мощные, массивные, угловатые. Даже жутковатые антротанки в сравнении с ними казались ходячими примусами.

– У каждого не меньше четвертого холо, – негромко сообщил Нуй. – А сюда приехали за пятым или шестым.

– А я недавно был в их жилом секторе, – заявил вдруг какой-то боец. – Класс! Комнатки на четыре койки. Еду девочки приносят. Экран с десятью интерактивными программами.

– А я еще слышал, – подключился другой, – у них сушилка микроволновая на входе. Пришел с дождя, прошел через рамку – и уже сухой.

– Ну, это брехня, – заметил всезнающий Нуй.

– А карабины видели? – сказал еще кто-то. – С локаторами через воду насквозь смотреть можно. И стреляют сами, как только кого почуют.

– А как, интересно, они знают, что не своего почуяли? – усмехнулись слушатели.

– Ну, надо специальную кнопку нажать... – Боец понял, что гонит чушь, и примолк.

Однако бойцы продолжали отпускать завистливые и восхищенные замечания, наблюдая, как штурмовики занимают их вездеходы и уезжают в свой замечательный жилой сектор. Я не стал им завидовать. Может, у них служба трудная, может, они там гибнут через одного...

Появились наши офицеры, полетели команды, беспорядочная толпа пехотинцев сразу пришла в движение.

– Построились... встали по трое... подровнялись... – слышалось с разных сторон.

Нас поспешно сбили в длинную колонну. Командиры ходили взад-вперед и ровняли строй криками и пинками. Бойцы и не пытались выглядеть бравыми – всех удручало, что в казарму придется плестись пешком.

Наконец тронулись. Команда «Маятник» тут же въехала в замыкающих нашей команды, подобное произошло и с другими. Снова возник бардак, снова послышались крики офицеров. Над ухом прозвенел голос Рафина-Е:

– Живо, живо, не задерживайте колонну!

Машинально он подогнал меня шлепком по каске. Прошел вперед и на кого-то наорал. Потом сказал, что за строй отвечает здоровяк Шилу, и куда-то исчез. Кажется, запрыгнул в проезжавший мимо вездеход.

– Как становятся офицерами? – спросил я у Нуя.

– Получишь холо – можешь стать офицером, если захочешь учиться. Но мало кто остается. Все спешат в Цивилизацию. А ты хочешь быть офицером?