Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 17

– Пену дайте, пену! – раздался неестественный, словно из пустой бочки, голос. – Вода льет на контакты, я сейчас задымлю!

Мы со Щербатиным настолько обалдели от происходящего, что не сразу сообразили – о помощи взывал сам танк! Или, сообразил я чуть позже, человек, сидящий внутри.

– Где техники?! – нервно закричал кто-то.

Появилось несколько человек в серых мешковатых комбинезонах с оранжевыми полосами. Танк действительно задымил, завоняло горелым пластиком. Техники принялись обдавать его из толстых шлангов, заливая желтой клочковатой пеной. Растеклась громадная лужа, потеснившая народ к воротам.

Остальные танки, а их я насчитал восемь, встали вдоль стены и замерли. Техники принялись тянуть к ним толстые кабели, уходящие под пол. Не прошло и минуты, как раздался громкий хлопок, свет в зале померк на мгновение, и у еще одного танка расползлись в стороны железные ноги. Он сполз по стене, оставив глубокие борозды-вмятины. Где-то под корпусом забились бело-голубые искры.

– Убирай кабель! – истошно орал динамик. – Убирай от меня кабель!

Один техник бросился к танку, за что-то схватился, но тут же отлетел в сторону от мощного электрического удара.

– Раздолбаи! – кричал кто-то от ворот. – Дебилы! Кретины!

Я почувствовал, что Щербатин ерзает на месте. Его оптимизм явно пошатнулся. Трудно было представить, что в этом сумасшедшем доме найдется для нас «теплое местечко».

– Группы «Крысолов» и «Заслон» – в столовую! – орали офицеры. – Группа «Шквал» – в мойку, потом в столовую. Группы «Цепь» и «Маятник» – остаются, убирают бардак...

Я поглядывал на танки, ожидая, когда из них наконец начнут вылезать танкисты. Но так и не дождался.

– Эх, Беня, – вздохнул Щербатин. – Сидели бы сейчас в светящихся лишайниках, слушали бы, как падают капельки. Нет вот, потянуло на приключения.

– Люди, между прочим, в столовую идут, – напряженно заметил я. – Может, наконец договоришься насчет нас?

– Рано, – отрезал Щербатин, сурово сдвинув брови.

Зал как-то быстро опустел. Несколько человек еще ходили взад-вперед, отшвыривая ногами болотные штаны к стенам. Потом и они ушли. Остались только техники, которые возились с упавшими танками. Один удалось поднять и поставить на подзарядку. Из второго извлекли какой-то блок и унесли.

Уже уходя, один из техников постучал ногой по грязному исцарапанному корпусу.

– Сипо, мы к девочкам сегодня. Ты с нами? – Он довольно противно ухмыльнулся. – Пошли, весело будет.

– Отвали, – равнодушно ответил танк.

– Да ладно, пошли. Вон на тебе сколько штук навешано. Может, найдется одна для девочек?

– Есть одна штука, – сказал танк и плавно качнул какой-то трубой с обгорелым наконечником. – Для тебя берегу. Ты сам у меня скоро станешь девочкой.

– Ну, дело твое. – Техник скрылся в ближайшем коридоре.

– Тут и девочки есть? – удивленно пробормотал я.

– Не для тебя, – холодно ответил Щербатин. – С нулевым холо никаких девочек. Отвлекают от самоотверженных трудов на благо Цивилизации.

– Да я так просто... – смутился я.

А про себя подумал: сволочи!

– Ладно, пора двигать костылями, – деловито произнес Щербатин, вставая. Он высмотрел офицера, который возился с кнопками, закрывая ворота. Это был тот самый крикун, который пинал болотные штаны.

– Новенькие, – отрекомендовался мой приятель. – Готовы к труду и обороне.

– Чего? – Офицер поднял на нас усталые недружелюбные глаза. У него было худощавое лицо с острыми, словно специально отточенными чертами. Пятна грязи не скрывали их, а, наоборот, подчеркивали.

– А это что? – Он тронул грязной рукой роскошный халат Щербатина. – Какое холо?

– Ноль! – ответил Щербатин и изобразил пальцами кружочек. Однако его игривый тон не нашел поддержки.

– С нулевым не положено, – сказал офицер. – Снимай. Пусть пока у меня полежит.

Щербатин растерянно обернулся на меня. Оба мы подозревали, что «пока» – это значит «навсегда».

– Снимай, снимай, – с раздражением повторил офицер и протянул руку. – И идите оба к коменданту. Вон та дверь.

– А нам бы поесть...

– Сначала к коменданту.

Ворота наконец сомкнулись, офицер собрался уходить, но вдруг повернулся, что-то вспомнив.

– Ты, – он указал на Щербатина, – пойдешь ко мне, в группу «Цепь». И ты... – Он помялся немного, разглядывая меня. – Ты – к Рафину, в «Крысолов».

Мы в панике переглянулись. Нас хотели разлучить!

– А можно?.. – начал было Щербатин.

– Нет, – отрезал офицер. – Ничего нельзя.

Он ушел и унес шитый золотом халат. Щербатин сиротливо шевелил плечами, он был жалок, как черепаха, которую лишили панциря.

– Ладно, – вздохнул он. – Идем к коменданту.

Мордатый громогласный комендант долго с нами не церемонился. Он усадил Щербатина на скамью и поднес к его затылку приборчик, похожий на машинку для стрижки.

– А номер где? – враждебно спросил он, словно мой приятель мог его потерять или пропить.

– Нету, – сказал Щербатин.

– Как это? Вы откуда такие взялись?

– Мы с пищевых промыслов, – с достоинством представился Щербатин. – Там номер присваивается по итогам первой экспедиции.

– И чего? – с подозрением спросил мордоворот.

– Итогом оказалось крушение промысловой машины.

– А-а... – Комендант, видимо, что-то вспомнил. – Вы тут через телепорт...

Он вытянул откуда-то ребристый шланг с металлическим наконечником и, приставив его к голове Щербатина, что-то включил.

– Ой! – вскрикнул Щербатин, и на лице моего напарника промелькнул испуг.

– Следующий, – буркнул комендант. – Ты тоже нулевой?

После щербатинского «ой» мне было страшновато садиться на скамейку. Однако от прикосновения шланга я ощутил только легкий укол в затылок, и комендант сказал обоим: «Свободны».

– А номер? – озабоченно спросил Щербатин.

– Есть номер, – ответил комендант, уже скрывшись за какой-то шкаф.

– А какой?

– Зачем тебе?! – Он высунул свирепую физиономию. – Все равно не запомнишь. Будет надо – поставишь сканер и считаешь. Идите оба на склад.

Мы побрели по коридору, невольно потирая затылки. Казалось, что под сводом черепа завелась какая-то маленькая колючая штучка, которая продолжает беспокоить. А может, и в самом деле что-то вставили.

Мы выяснили, где склад, и отправились туда, но не сразу. Сначала, набравшись наглости, посетили без особого разрешения столовую. Ничего страшного не произошло – из окошечка нам просунули две тарелки с комбикормом, и мы его с аппетитом проглотили.

Единственная проблема – нам пришлось ужинать стоя. Все места за столами заполнили усталые, злые, малообщительные пехотинцы.

Склад располагался, как нам объяснили, на «минус втором уровне». Подземелье, как и полагается, было сырым. Более того, по стенам стекали струйки воды с улицы. Мы шлепали по лужам в коридорах, потом долго стучали в очередную железную дверь и ждали, пока заспанный кладовщик в чистенькой серой униформе высунулся, окидывая нас подслеповатым взглядом. Лицо его было бесформенным и невыразительным, как картофелина.

– Какая группа? – спросил он.

– Э-э... «Цепь», – вспомнил Щербатин.

– Заходи. Ну, быстрей, быстрей...

– А я – «Крысолов», – представился я.

– А ты жди. – И железная дверь закрылась.

Мне пришлось несколько минут наблюдать, как по стенам стекают капли и бегают рыжие многоножки. Щербатин вышел, волоча на себе охапку серо-зеленого барахла. Кроме того, на спине его висела облупленная металлическая труба с двумя рукоятками. Я подумал, что с оружием такого размера можно заниматься разве что уничтожением слонов и носорогов.

Щербатин взглядом указал мне на дверь, и я вошел. Хозяин долго блуждал в лабиринтах стеллажей, потом вынес мне точно такую же охапку, как у Щербатина.

– Ты сказал, «Крысолов», да? – Он наморщил лоб.

– Да-да, – поспешно закивал я.

– Сейчас, обожди еще... – Он снова скрылся.

Новая форма была такой же сырой, как весь этот подвал. Я начал перебирать вещи. Мятые влажные штаны с курткой. Плотный и тяжелый бушлат. Шлем, ремень. Небольшой, но тяжеленький нож. Сапоги – чуть повыше и покрепче, чем мои прежние, промысловые. Жилет с твердыми вставками. Рюкзак, внутри – стопка белых носков, какие-то флаконы, щетки, серая коробочка, обмотанная проводом. Серое грубое белье...