Тварь непобедимая - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 87

Пастух остановился, заторможенно повернув голову. Глаза его так и не показались из-под козырька кепки, но было ясно, что он пристально разглядывает незнакомцев.

– А? – произнес он наконец, приложив ладонь к уху.

– Где у вас гостиница?

– Там! – крикнул пастух, плеснув куда-то рукой. – Там все. И вокзал, и магазин.

Городок начал как бы подрастать – появились двухэтажные дома с ветхой штукатуркой, истерзанной северным климатом. Вскоре обозначилась пустая площадь с обезглавленным бетонным постаментом в центре.

Павлов нашел здание гостиницы с растущими на крыше березками и остановил машину, с облегченным выдохом бросив руль. Некоторое время он сидел, закрыв глаза и наслаждаясь отдыхом. Через минуту сзади притормозил и грузовик с охраной.

В холле на Григория и Павлова подняла усталые глаза женщина-администратор.

– Нас должны тут встречать, – сказал Гриша и, заглянув в бумажку, прочитал: – Венедикт Короленко.

Из дальнего угла поднялся не замеченный ранее молодой человек с черными усиками.

– Это я. – Он помахал рукой, после чего скомкал и сунул в карман газету. – Как добрались?

Он был одет в серый костюм – новый, но плохо поглаженный. Воротник голубой рубашки обвивал вместо галстука шнурок с запонкой.

– Добрались – не соскучились, – усмехнулся Павлов. – Отдаемся теперь в ваши руки.

– А где сопровождение? Нужно кое-что уладить.

Павлов кивнул в сторону выхода, а сам свалился в продавленное кресло и принялся зевать.

Молодой человек вышел, с любопытством покосившись на джип, где дремал необычный пассажир. Он нашел офицера, обменялся с ним какими-то бумагами, что-то подписал и лишь затем вернулся в холл.

– Я их отпустил. Теперь за вас отвечаем мы.

Павлов, оказалось, успел заснуть в своем кресле, и Григорий похлопал его по плечу, возвращая в реальность.

– В машине поспишь. Теперь я веду.

На улице ему в глаза бросилось, что неподалеку от их машины замерли несколько бродячих собак. Они настороженно глядели в сторону занавешенных окон и тихо, с угрозой урчали.

Молодой человек оседлал видавший виды мотороллер, который выкатил из дворика гостиницы.

– Теперь – прямо за мной. Тут уже недалеко. Минут сорок будем ехать.

И он снова покосился на джип, словно желал насквозь проглядеть его бока и занавески.

Павлов отключился сразу, как только попал в кресло машины. Григорием же, наоборот, владело какое-то возбуждение, подъем и нетерпение. Он хотел ехать быстрей, но путеводный мотороллер шел неторопливо, словно был под чарами этого сонного туманного утра.

Луков, как всегда, молчал. За все время пути он заговорил всего раза три, да и то по необходимости. Видимо, вместе с человеческим обликом он утратил и человеческую потребность разговаривать просто так, без конкретной нужды.

По краям дороги тянулись небольшие березовые рощи, очень часто приходилось переезжать бесчисленные речушки с короткими однотипными названиями: Вога, Лода, Шуна... Вообще, чувствовалось, что вокруг очень много воды – рек, болот, озер, – оттуда и полз нескончаемый туман.

Последовал поворот на узкую, хорошо укатанную дорогу под густыми кронами осин. Лес был чистым и прозрачным, туман здесь уже осел на бархатистую траву.

Появились ворота и проволочный забор, за которым желтели двухэтажные корпуса с маленькими окнами. Короленко пожужжал сигналом своего мотороллера. Вскоре к воротам вышла пожилая круглолицая женщина в белом халате и колпаке, надвинутом на самые глаза.

– Петровна! А дядя Володя не у вас?

– У себя, – ответила женщина. – Там, на территории. С рассвета еще ушел.

Дорога пошла вдоль забора. Григорий заметил, что пожарные лестницы на корпусах заколочены у земли деревянными щитами, как делалось в психиатрических больницах.

Впереди показалась длинная бревенчатая изба с сарайчиком, колодцем и большой поленницей. На шум моторов вышел человек в штормовке и резиновых сапогах. У него был выдающийся горбатый нос и большие глаза, окруженные паутиной ласковых морщин.

– Дядь Володь! – закричал Короленко. – Приехали!

Человек радостно потряс руку Григорию и еще не проснувшемуся толком Павлову.

– Валдаев, кандидат наук, – дважды сказал он, выдавая провинциальное стремление достойно показаться перед людьми из центра. – Привезли? Давайте же, где он?

Гриша без лишних слов пошел открывать заднюю дверцу, при этом хозяин то и дело стремился попасть вперед него, сгорая от нетерпения.

– Ну, давай выходи, – говорил он. – Выходи, брат. Ждем тебя, ждем... Будет тебе здесь компания, все будет. Ну, вылезай.

Луков неторопливо выбрался из железного нутра машины и встряхнулся, разогревая мышцы. И даже в этом быстром и простом движении сверкнула мощь зверя.

– О, хорош! – порадовался непонятно чему Валдаев. – Сколько ему лет? Он говорит?

– Говорит, – кивнул Григорий. – Ему несколько десятков лет как личности, но фактически... Я вам позже все объясню.

– Несколько десятков! – поразился Валдаев. – Это редкость, большая редкость. – Он нагнулся перед Луковым, нисколько его не пугаясь. – Здравствуй, брат! Ну что, боишься, мы тебя сейчас же в лабораторию потащим? Так знай – нет тут никаких лабораторий. Здесь будешь жить. – Он обвел рукой вокруг себя.

Он взглянул на Григория, который с едва заметной усмешкой наблюдал за знакомством.

– Вы, конечно, расскажете его историю? Я обязательно должен о нем все знать. Несколько десятков лет – это, знаете ли...

– Расскажу, – кивнул Григорий. – Самое главное я вам расскажу. Но, надеюсь, и вы нам кое-что проясните.

– О да, конечно! Думаю, вы заслужили, тем более что вы в какой-то мере посвященные... Оставайтесь погостить на недельку. Все посмотрите, отдохнете. У нас места красивые.

Павлов тихонько фыркнул.

– Вообще-то я сейчас собирался обходить территорию, – сообщил Валдаев. – Хотите – присоединяйтесь. Может, увидите кого-нибудь из питомцев.

– Ну, я поеду, дядя Володя? – напомнил о себе молодой человек.

– Езжай, Веня. Не забудь вечером привезти журналы и еще купи лампочек. – Он обернулся к Григорию: – Ну, принимаете приглашение?

– Я, честно говоря, поспал бы часиков двенадцать, – пробормотал Павлов, прикрывая зевок. – Не возражаете, если я в машине прикорну?

– Зачем же в машине? Идите в дом, места хватит.

– В дом? – с сомнением переспросил Павлов. – А там...

– Нет-нет! – рассмеялся Валдаев. – Там никого сейчас нет. Двое медиков сегодня в городе, а питомцы здесь вообще не бывают.

– Ну а я с вами прогуляюсь, – сказал Гриша.

– И ты иди с нами, брат, – обратился Валдаев к Лукову, который неподвижно сидел в тени машины. – Посмотришь, познакомишься с нашими. Здесь все для тебя есть.

Луков пока настороженно молчал. Все трое двинулись по широкой тропе среди старого высокого леса. Валдаев то и дело поглядывал на нового питомца, и в его глазах всплывала непонятная радость. Ему, видимо, нравилось, как Луков выглядит, как движется – упруго подгибая ноги и помогая им руками, как вздымаются в такт шагам его иглы. Грише вдруг подумалось, что на такой должности не сложно было чуть-чуть свихнуться.

– Все пытаюсь понять, что у вас здесь? – спросил он.

– Формально – пансионат для людей с тяжелыми физическими и психическими аномалиями. И не только формально: пансионат действительно есть, вы проезжали мимо него. Местные об этом знают. Здесь содержатся больные с очень и очень тяжелыми формами, поэтому мне довольно легко маскировать вот их. – Валдаев кивнул на Лукова.

– И много у вас их – таких вот питомцев?

– Теперь тридцать четыре. Все, что собрали за пять лет по всей стране. С огромным трудом собрали, поверьте. Таких, как он, – девятнадцать, это самая распространенная форма. Но есть и другие виды. Если увидите – поразитесь. В самом деле поразитесь...

Они шли по тропинке, которая вела куда-то вниз, видимо, к воде. Григорий начал замечать, что по сторонам иногда заметны какие-то старые заросшие сооружения из бетона. Из кустов, из травы то и дело выглядывали то угол квадратного бункера, то край люка, то покатый бок большой трубы.