Тварь непобедимая - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 62

– Ну, все, – выдохнул Ганс, бросая руль. Некоторое время он молчал, собирая в кулак самообладание. – Заходим со стороны маленького здания, там место тихое. Сначала там все обшарим. Если есть кто живой – вырубаем, но тихо, без стрельбы.

– А если не получится? – усмехнулся Кот.

– Это у тебя-то не получится? – также усмехнулся Ганс. Кота взяли в бригаду из «гладиаторов», он зарабатывал тем, что по ночам дрался на потребу публики за городом, на старой стройке, на площадке, освещенной только фарами машин. Кот был на редкость туп, но одним ударом мог свалить кого угодно.

Ганс пустил по рукам фотографию Дубровина.

– Еще раз поглядите, кого искать. Если попадется какой-нибудь докторишка – сразу не калечьте. Он нас сам к нему приведет. Ну, двинули...

Четыре быстрые тени скользнули вдоль забора, прячась в кустах. Клиника была самым освещенным местом в округе – внутренний дворик заливал свет прожекторов, вдоль заборов так же светили мощные лампы.

– Колючка на заборе, – прошептал Кот, почесав затылок через маску.

– Вон в том скверике – фанерный щит, – отозвался Ганс. – Я уже все посмотрел и промозговал. Надо его набросить на забор и перебежать, как по мостку. На той стороне сразу жмитесь к забору, чтоб не попасть под камеры.

– Обломайся, – прошептал Япон. – Там еще проводки, видишь? Сигнализация.

У Ганса уже просто опускались руки. Он решительно не понимал, как им незаметно пробраться внутрь. Не говоря уж о том, что там еще требовалось перетряхнуть всю больницу и найти одного-единственного человека. Его успокаивало, что пацаны пока настроены нормально, не плачутся, не паникуют. Но и они в конце концов могут призадуматься, стоит ли лезть напролом неизвестно куда.

– А дверочка-то открыта! – раздался вдруг тихий рассыпчатый смех Шизы.

– Чего? – недоверчиво переспросил Ганс.

– Дверочка-то железная – того... Я толкнул, она и отворилась.

– Не понял, – настороженно произнес Ганс.

– Чего ты не понял? – прошипел Кот, обдав запахом водки. – Рвем туда, пока открыто.

И в самом деле, железная дверь легко и бесшумно открылась. Фонарик выхватил широкий деревянный мосток, ведущий прямо во флигель.

– Всегда бы так везло, – ухмыльнулся Япон и первым вошел в строение, задев ружьем водосточную трубу.

Все четверо приятелей оказались в узком коридоре, где пахло кислотой и лекарствами. Отовсюду раздавался монотонный шум, работали невидимые агрегаты, где-то текла вода.

– Тихо, на цырлах идем вон туда. – Ганс указал пистолетом на полуоткрытую дверь.

Через секунду Кот наступил Япону на ногу, и тот отскочил, брякнув ружьем о стену. За дверью загремел стул, и в проеме показался рослый парень в униформе.

– Виктор Иванович? – тихо спросил он, вглядываясь в темноту.

– Нет, блин, Василий Парамонович, – сказал Япон и с силой ткнул Божеродова ружьем под ребра. Сбоку налетел Шиза, сдавил Юрику горло и осторожно уложил на пол.

– Слышь, ты, баклан, – проговорил Кот, заклеивая Юрику рот и руки липкой лентой, – если у тебя насморк, придется дышать задницей. Умеешь?

Юрик, ошеломленный внезапным нападением, даже не мычал, а лишь водил из стороны в сторону выпученными глазами.

– Еще люди тут есть? – спросил Ганс, слегка наподдав Божеродова носком ботинка. Тот замотал головой.

– А не обманываешь? – ласково спросил Япон, надавливая стволом ружья Юрику на мочевой пузырь.

– Если обманываешь, – пригрозил Кот, – заклею и нос, и задницу. Запасай кислород.

Парни быстро обошли этаж и убедились, что на нем только пустые лаборатории. Юрика временно поместили в свободное стойло свинарника, отобрав рацию, фонарь и пистолет.

– Ганс, там еще под полом целый этаж! – сообщил Кот, заглянув в подвал. – И свет горит, и дверей полно. Будем смотреть?

– Будем, – ответил Ганс. – Япон, расправляй уши и сиди здесь. Ружье пока Коту отдай, тут с пистолетом сподручнее. И возьми фотку, покажи этому чмошнику...

В подвале воняло химией еще больше, чем наверху, а шум был громче. Ганс шел по узкому коридору последним, с напряжением ожидая, что любая из дверей сейчас может открыться и из нее выйдут удивленные хозяева.

Кот шагал впереди, осторожно пробуя все двери. Дробовик он держал наискосок от плеча к поясу, одинаково готовый как шарахнуть картечью, так и просто дать в грудь рукояткой. За ним преувеличенно осторожно крался Шиза, водя по сторонам стволом-обрубком своего «борза».

– Ну, блин, тухлятина, – поморщился Кот, открыв очередную дверь. За ней горел синий свет, стояли прямоугольные баки, опутанные шлангами. Несло прокисшим бельем и еще чем-то смрадным, неживым, тошнотворным.

– Иди туда, проверь вон те двери, – хрипло проговорил Ганс, которому тоже скрутило горло от здешних ароматов. – А ты, – он подтолкнул локтем Шизу, – погляди дальше по коридору. Там тоже дверь – вон, возле стеклянной стенки со шторами.

– Там свет, – забеспокоился Шиза.

– Вот и погляди...

Шиза по очереди вытер вспотевшие ладошки о штаны, перехватил поудобнее автомат и тихонько прокрался к двери. Увидев, что она заперта снаружи, он чуть осмелел и даже опустил оружие. Щелкнул задвижкой, скользнул внутрь...

Всего секунду длилась тишина, затем раздался такой жуткий вопль, что Ганс непроизвольно отскочил за угол. В следующее мгновение грянул автомат – два выстрела слились в один, а на третьем заклинило патрон.

Шиза вылетел из-за двери, почему-то без маски, его лицо было обескровлено. Ганс впервые увидел, что означает «волосы дыбом», – рыжая шевелюра приятеля стояла торчком, напоминая сапожную щетку.

Он отступал шаг за шагом на подгибающихся ногах, держа замолчавший автомат судорожно сведенными руками.

– Ты что?! – зарычал Ганс.

Шиза тихо взвизгнул от его голоса, прыгнул в сторону. Но, увидев своих, перевел дыхание. Он ничего не говорил, только тряс головой и таращил глаза. Ганс и подоспевший Кот уставились на дверь, непроизвольно направив на нее оружие. Прошло несколько томительных секунд, пальцы дрожали на крючках, но ничего не происходило.

Ганс, кивнув Коту, начал медленно приближаться к двери. За спиной громко, едва ли не в голос, дышал потрясенный Шиза. Ганс вошел первым – и у него моментально взмокла спина. Ему захотелось бежать отсюда, бежать куда угодно, лишь бы подальше и поскорей. Сзади сдавленно всхлипнул от испуга и изумления Кот.

Прямо перед ними корчилось на кушетке немыслимое чудище, косматое, заросшее шипами и иглами. Оно хрипело, выгибаясь змеей, шипы царапали стену, оставляя белые следы на обивке.

Ганс застыл, боясь, что эта тварь от малейшего его движения может броситься и запросто откусить голову. Он поднял ослабевшие руки. Пистолет скользил в потных ладонях и дрожал, не давая взять монстра в прицел. Тут он заметил, что взгляд косых желтых глаз застыл на нем. Чудище перестало извиваться, оно съежилось, словно бы став короче раза в полтора.

И тут произошло вовсе невероятное. Сквозь хриплое дыхание монстра и грохот собственного сердца Ганс услышал что-то похожее на членораздельную речь.

– Не... Не стреляй... Пожалуйста... Больно...

– Кот! – шепотом проговорил Ганс. – Ты слышал? А?

– Он что-то сказал, – подтвердил Кот, готовый в любой момент выпрыгнуть через дверь.

Тем временем отошел от своей первой истерики Шиза. Он выглядывал из-за спин приятелей, его глаза по-прежнему были полны изумления.

– Я в него попал, – быстро заговорил он, словно оправдывался. – Вон его как корежит. Я попал...

– А ну, на пол! – громко и отчетливо сказал вдруг Ганс.

– Ты чего? – встревожился Кот.

– Заткнись, не с тобой говорю. На пол, а то стреляю! – повторил он, перехватывая поудобнее пистолет.

Чудище притихло, водя желтыми глазами по сторонам. Одной из своих когтистых лап оно с силой чесало грудь, и вдруг на пол что-то со стуком упало. Это была пуля. Пуля из чеченского автомата, застрявшая в панцирной пластине.

– А-а-а... – тихо выдохнул Шиза.