Тварь непобедимая - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 51

– Цифры, – повторил Григорий. – Знаешь, довольно трудно в это поверить. Ты хочешь сказать, что родственники умершего или погибшего первым делом считают, сколько на нем висит?

– Нет, – усмехнулся Донской. – Первым делом они слезы льют в три ручья, пачками денег трясут – помогите ради бога. А пройдет денек-другой, и тут иная музыка начинается. Мол, погорячились, нет у нас таких денег, очень жаль... Я лично убедился, хоть ты и не веришь: если человек действительно по макушку обложен деньгами, то его смерть – это прежде всего финансовое событие. И безутешные родственники очень быстро вытирают слезы и берутся за калькулятор. Не сомневайся, им есть чем подсластить горечь утраты.

– Гадость какая... – проговорил Григорий.

– А еще помню, джигит один девчонку привозил. Которую, по-моему, сам ножом пырнул по ревности. «Спасы дэвущка, дарагой, дэнгами засыплу!» Привез он свой «дэвущка», и больше мы его не видели. Наверно, с «другой дэвущка» уехал.

– Ну, спасли?

– Да она живая была. Коровин за полчаса управился, потом ее передали в БСМП, когда убедились, что ее там уже не угробят. Слушай, надоело мне тебя утешать!

– Не надо, – спокойно проговорил Григорий. – Я за собой вины не чувствую. Мои лазеры – это не так дорого. Они будут доступны всем. И может, тоже спасут кому-то жизнь.

– Вот и прекрасно. А теперь расслабься – вон твой ресторан. Сядь за столик, выпей водочки в хорошей компании и залечи свои душевные раны, несчастный ты наш. Мне б твои проблемы...

Остановив машину, Донской вышел протереть лобовое стекло. На улице он принюхался. Из кухни неслись какие-то заманчивые запахи.

– Можешь к нам присоединиться, – предложил Гриша.

– Спасибо, – сказал Донской. – Присоединюсь. Только твердо обещай: до конца вечера – ни одного слова о межклассовых противоречиях в медицине.

– Очень хорошо, что вас двое! – воскликнул Соломонов, увидев Гришу и Донского. – Сейчас нам подадут огромную разварную стерлядь, втроем мы бы с ней не справились.

Рядом с профессором сидела пожилая дама в глухом синем платье с объемным жабо и брошью. Ее волосы были собраны в большой приплюснутый узел на макушке. «Учительница», – подумал Гриша.

– Познакомьтесь с Раисой Вадимовной, – продолжал Соломонов. – Она – учитель гимназии. Раиса, это Гриша и Андрей – наши молодые перспективные силы. Приятные и симпатичные молодые люди, рекомендую.

– Очень приятно, – сказала женщина, блеснув златозубой улыбкой.

Официанты на удивление скоро дополнили столик недостающими приборами и тарелками. Пока имелись только фрукты и холодные закуски. Донской взял из вазы большое яблоко и с сочным хрустом его надкусил.

– Что вы преподаете, Раиса Вадимовна? – спросил он.

– Я биолог, – ответила она со сдержанным достоинством.

– Раиса Вадимовна раньше вела курс в университете, – дополнил Соломонов, – пока не открылась гимназия.

– Отличная карьера! – заметил Донской.

– А кроме того, – продолжал Соломонов, – она руководитель детского клуба по изучению аномальных явлений. Знает столько интересных вещей, что можно слушать бесконечно. Я и не подозревал, насколько это захватывающая тема.

– Ну, сегодня я надеялась больше послушать, чем рассказать, – проговорила смущенная учительница. – Практикующие врачи, да еще и с учеными степенями – достойный круг общения.

– Что мы можем рассказать? – пожал плечами профессор. – Наша жизнь – будни. Абсолютно ничего необычного и аномального.

– А вот, например, интересно, как вы относитесь к филиппинской медицине?

– Хорошо относимся, – ответил Донской, неторопливо поедая яблоко. – Знаете, я один раз был на Филиппинах, и у меня заболел зуб...

– Так... – навострила уши Раиса Вадимовна.

– Так вот один филиппинский медик очень быстро и ловко мне его заделал с помощью американской композитной пасты. Пломба до сих пор держится.

– Но... Я говорила про народную медицину.

– А я – разве про антинародную?

– Юношеский скептицизм, – добродушно усмехнулся Соломонов и поцеловал женщине руку. – Не обижайтесь на них.

– Обижаться? Да ни в коем случае! – Раиса Вадимовна хитро улыбнулась. – Значит, мы материалисты до мозга костей? И мы будем отрицать все, чего не можем объяснить?

– Нет, что вы! Отрицать не будем. Лучше подождем объяснений.

– А их и не будет! Их не будет, если люди не начнут строить свои версии – пусть даже самые смелые и фантастические. Нельзя объяснить абсолютно все, но нужно хотя бы пытаться! Вот чему я учу своих ребят в гимназии.

Она говорила бодро, энергично, с вызовом. И не подозревала, что за этим же столом сидели представители такого аномального явления, от которого у нее волосы бы дыбом встали. Так что разговор шел несколько не на равных.

– Знаете, – рассудительно проговорил Донской, – у разных сказочных сенсаций часто бывают скучные объяснения. Рано или поздно заинтригованное человечество узнает, что имела место или авария на старте, или магнит в рукаве, или другой обман либо сговор.

– Очень интересно, – парировала учительница, – какой аварией вы объясните, скажем, появление армады летающих треугольников над Бельгией. И какой мог быть сговор при таинственных событиях в воинской части под Куйбышевом – читали? Знаете, сколько я могу рассказать случаев, которые документально подтверждены?

– Затрудняюсь вам ответить, – вздохнул Донской. – Сам я ни разу не видел ни одного зеленого человечка. А впрочем, один раз видел. Это было на практике. Привезли мужичка, который у себя на складе хлебнул какого-то спиртового красителя. У него и кожа стала зеленоватая, и кровь, и моча.

– Ну, хватит вам спорить, – поморщился Соломонов и снова поцеловал даме ручку. – Раиса Вадимовна все равно больше вас знает, и вам ее не переубедить. Давайте сегодня просто отдохнем. Тем более нам несут рыбу.

Все с облегчением согласились, что лучше уж действительно заняться стерлядью. Официант ловко установил на столе блюдо с огромной рыбиной, украшенной зеленью и ягодами.

– Мои мальчики умеют очень вкусно готовить рыбу на костре, – сообщила учительница. – Мы каждое лето ходим в экспедиции по аномальным зонам, и они постоянно готовят рыбные блюда. Сейчас посмотрим, где рыба вкуснее...

Ее ладонь нерешительно повисла над набором столовых приборов, разложенных на салфетке.

– Для рыбы – вон та вилка с толстыми зубчиками и нож с круглым кончиком, – любезно подсказал профессор.

– Увы, – улыбнулась учительница, – так далеко мое образование не распространяется. Современной интеллигенции редко может пригодиться знание ресторанного этикета.

– Это очень просто, – с готовностью заговорил Донской. – По краям приборы для холодных закусок, справа к центру – суповая ложка. Нож с зубчиками и деревянной ручкой – это для стейка. Секатор – для ракообразных, а маленькие двузубые вилочки – для улиток. Из труднодоступных мест мясо хорошо доставать резектоскопом, при этом удобно помогать себе анатомическим пинцетом. Рыбу лучше всего разделывать тупым диссектором, а вот вскрывать фаршированные перчики можно корнцангом с косой насадкой. И всегда полезно иметь под рукой дюжину зажимов и кетгутовых петель для остановки кровотечения...

– Симпатичные ребята, правда? – изрек Соломонов.

– Конечно! Мне они сразу понравились.

– И еще одно важное правило, – продолжал Донской. – Если вы случайно перевернули стол или, например, дали официанту в морду – ни в коем случае не извиняйтесь. Извиняться – плебейская привычка...

Донской был настроен веселиться до упора, но его остановила короткая телефонная трель. Он достал из-под пиджака трубку.

– Ну? – Он вдруг нахмурился. – Не понял... Ты хоть трезвый? Да не ори, сейчас разберемся...

Он сложил и убрал телефон обратно.

– Прошу прощения, должен вас покинуть. Маленькие проблемы на работе.

– Что случилось? – тихо спросил Гриша, догадываясь по глазам Донского, что проблемы не такие уж и маленькие.