Отраженная угроза - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 35

ЧАСТЬ 2

Основной порт Тау Сфинкса был полон кипучей деятельности и напоминал большой муравейник. Ревели в небе челноки, катались по дорожкам контейнеровозы, бежали во всех направлениях шустрые транспортеры и эскалаторы, ни на минуту не умолкали голоса дикторов громкоговорящей сети, в десятках конференц-залов шли оперативные совещания, и человеческие ручейки не иссякали ни в какое время суток.

Делались дела и решались проблемы – текущие, срочные, важные и чрезвычайно важные. Еще два человека, прибывшие сюда с архиважным, по их мнению, делом, не внесли ничего нового в повседневную жизнь человеческого муравейника. И неудивительно – разве мало у человечества архиважных дел?

В представительстве «Русского космоса» Сенина и Валенски вежливо выслушали, предоставили канал экстренной связи с руководством Сектора, а затем изъяли у обоих все записи и поселили в принадлежащей представительству чистенькой и стильной гостинице. Велели ждать.

В первый день Сенин наслаждался чувством выполненного долга. На второй – здорово забеспокоился. Связался с представительством и услышал от какого-то клерка традиционное «Ваш вопрос решается».

«Мой вопрос! – негодовал Сенин. – Это ваш вопрос, и вы должны стоять на ушах, а не я!»

Полиция, думал Сенин, за час подняла бы десант и нашла самый скоростной транспорт, чтобы доставить его в зону бедствия. Там, конечно, тоже бюрократии хватает, однако люди понимают, когда время для бумажек, а когда для неотложных действий.

Валенски в представительстве во весь голос вопил, что ему срочно нужна лаборатория для воспроизводства антикультуры, однако офисные работники только сочувственно хлопали своими стеклянными глазами и ничего не делали. Они без команды из Сектора даже пальцем отказывались пошевелить. «Ждите, ваш вопрос решается...»

К счастью, биолог нашел необходимую лабораторию, помогла принадлежность к профессиональной гильдии. Теперь он пропадал там от рассвета до заката. Ему даже отдохнуть после перелета не удалось.

Зато Сенин от бесцельного отдыха извелся уже на третий день. Он шатался по закоулкам космопорта, сидел в забегаловках, играл на автоматах, но ничто его не радовало. На сердце давила тревога. Он то и дело прислушивался – не запищит ли радиобрелок.

Брелок молчал. Вопрос все еще решался.

Вечером второго дня Валенски пришел к Сенину усталый и какой-то несчастный. Он сел в углу и тяжело вздохнул.

– Что, не клеится? – нахмурился Сенин.

– Что? – не понял Валенски. – А, вы про это.... Нет, все нормально. Растет уже моя плесень.

– И что будем с ней делать?

– Да ничего особенного. Распылим споры на волокна, а дней за сорок эта гадость вымрет в радиусе десяти километров.

– Хорошо. Только почему-то не торопятся наши начальники.

– Откуда вы знаете? Может, они как раз торопятся. Не забывайте про расстояния.

– А что расстояния? Хоть бы весточку прислали – мол, все получили, принимаем меры.

Валенски усмехнулся.

– Кто вы такой, чтоб вам весточки слать. Сообщение доставили – ждите новых приказов.

– Я и жду. – Сенин обиженно уставился в телеэкран.

Они немного помолчали.

– Я, кажется, нашел отличия, – сказал Валенски.

– Что?

– Я нашел разницу между людьми и подражателями.

– Ну-ка, ну-ка.

– Разница очень тонкая. Честно сказать, я даже не понял, где она. На каком уровне. Явно не на клеточном, а может, и не на молекулярном.

– А попроще, – попросил Сенин.

Валенски выудил из кармана сложенный листок-распечатку.

– Вот, смотрите, – сказал он. – Эта диаграмма, похожая на штрих-код, видите?

– Ну?

– Последние четыре полоски, самые тонкие. И числовые значения. Это фракции, которые я выделил из слюны подражателя. У человека таких нет.

– Это точно?

– Да, точно. Я всех сотрудников лаборатории прогнал через сепаратор. Не их самих, конечно, а образцы. У человека числовые значения здесь идут как восемь-восемь-шесть-три. А у подражателя – два-два-девять-восемь.

– Два-два-девять-восемь, – повторил Сенин. – Надо бы запомнить на будущее.

– Возьми на память. – Валенски протянул ему распечатку.

– Спасибо. А как твоим методом пользоваться?

– Установка специальная нужна. Интрогенный сепаратор. В принципе, в любой крупной больнице есть.

– Большой он?

– Да, немаленький. Полторы тонны весом. И к полу привинчивается. Так что, с собой взять будет непросто.

– Что-нибудь поменьше бы... – вздохнул Сенин. – Типа фонарика. Посветил на человека – и сразу видно, настоящий он или мочалкин выродок.

– Со временем что-нибудь придумаем, – произнес Валенски без особого энтузиазма.

– Самому, что ли, провериться? – пробормотал Сенин. – А то, кто его знает...

– Не шутите так, – укоризненно произнес биолог.

Следующим утром Сенина разбудил вожделенный писк радиобрелка. Сенин вскочил, как ошпаренный, и долго путался в карманах, доставая устройство.

Это был референт из представительства.

– Вас ожидают у нас в офисе, – сообщил он. – Машина заедет через двадцать минут.

Сенин быстро оделся, выскочил в гостиную, кинул в рот несколько микроскопических бутербродов со шведского стола. Впопыхах даже не забежал за биологом, решив, что того отдельно предупредили.

Стоило ему сесть в машину, как водитель тронулся с места.

– Там еще второй, – сказал Сенин.

– Про второго ничего не говорили, – отозвался водитель протокольным голосом.

В офисе Сенину пришлось изрядно удивиться. Оказалось, его ожидает не кто-нибудь, а сам Макреев, куратор службы безопасности Сектора. Сейчас он уже не был блекло-бесцветным, каковым казался под сенью могущественного Мелояна. Напротив, он был кипуч, порывист и искрист. Казалось даже, что вокруг него воздух потрескивает от напряжения.

Вместе с Макреевым прибыл еще какой-то тип, безликий и обтекаемый, как дешевая авторучка.

– Ну, что скажешь, инспектор? – угрюмо произнес куратор, увидев Сенина.

– Я уже все сказал в рапорте.

– Это верно. Не припомню, чтобы «Русский космос» когда-нибудь попадал в подобное дерьмо.

– Ну, я тут ни при чем...

– Да тебя никто и не винит. Вообще, сядь, не маячь. – Макреев прошелся по кабинету. – Как ты сам думаешь, сможем разгрести?

– Смотря, что для вас означает «разгрести». Опасные условия мы устраним, биолог как раз сейчас работает. Ну, а последствия...

– Вот-вот, последствия. Это нас больше всего сейчас интересует – последствия. Скажи-ка, инспектор, об этой истории никто лишний пока не знает?

– Вроде, нет. А «лишний» – это кто?

– Это все! Я надеюсь, ты не объявил на поселении тревогу, не устроил эвакуацию или еще какой-нибудь аттракцион?

– Да нет, решили пока не шуметь. Смысла не было. А почему вас это так пугает?

– Да потому что..! – Макреев запнулся и вместо ответа стукнул кулаком по столу. – Нервирует, в общем, ясно?

Сенину стало не по себе. Он понял, что все усложняется. Если каждый из поселенцев пойдет в суд и объявит, что «Русский космос» выбросил людей на верную смерть, то фирма разорится на компенсациях. Суд все припомнит – и не принятый всерьез сигнал тревоги, и проигнорированные разведданные.

– Выходит, – тихо сказал Сенин, – вы собираетесь все скрыть?

– А что? – Макреев остановился напротив и уставился ему в лицо. – Ты уже назначил пресс-конференцию?

– Да нет. Мне просто интересно, как вы сможете спрятать катастрофу таких масштабов?

– Очень интересно, – отозвался Макреев и сел в кресло напротив. – О каких таких масштабах вы толкуете, уважаемый работник на испытательном сроке?

«Это война, – подумал Сенин, – мне уже намекают на мое шаткое положение».

– Погибли люди, – сказал он. – Полторы тысячи старых поселенцев и неизвестно сколько из новой партии. Возможно, и сейчас гибнут, в эту самую минуту.

– Кто погиб? – Макреев изобразил встревоженное лицо и даже покрутил головой по сторонам. – А мне показалось, все живы-здоровы. Все работают на своих местах и радуются жизни. Или я твой рапорт не так понял?