Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 63

– Эй! – Чего? – Водитель высунулся из кабины и немного испуганно посмотрел на компанию.

– Довези до столовки. Видишь, «циклопа» взяли, а он ногу подвернул. Не тащить же...

Водитель со смятением посмотрел на сидящего Антона и чуть слышно пробормотал:

– Заносите...

Антон старательно изображал страх и боль, пока его перетаскивали на плоскую платформу из серого пластика.

Тележка покатилась к самому дальнему зданию. Почти во всех его окнах горел свет, однако неяркий, похожий на аварийный или дежурный. Антон поискал в окнах силуэты людей, но так и не нашел.

Из темноты материализовался какой-то человек в клеенчатом подшлемнике.

– Рыба, где ты катаешься?! – с ходу заорал он на водителя. – Тебя на площадке заждались уже!

– Я сейчас... – смущенно ответил водитель. – Ребята подкинуть просили.

– Тебя на отгрузке ждут, а ты ребят катаешь! Сами дойдут.

– «Циклопа» везем, – сказал Обжора, стараясь, чтоб слова звучали солидно и безапелляционно. – Подбитого...

– «Циклопа»... – повторил незнакомец, заметно сбавив тон. – С ума сегодня все сошли с этими «циклопами». Давайте быстрее.

Он снова растворился в темноте.

– Вас прямо к дверям? – спросил водитель, не оборачиваясь.

– До угла довези, а дальше сами доползем, – ответил Печеный, опасаясь, что у дверей может произойти какая-нибудь нежелательная встреча. – Спешишь ведь...

– Я мог бы и до дверей, но там разворачиваться неудобно и долго, – оправдываясь, сказал водитель.

На первом этаже корпуса явно были люди. Из приоткрытых окон доносились гулкие голоса, звон посуды, а кроме того, еще какой-то гул и грохот, будто там перетаскивали мебель.

– Не столовая, а слесарный цех, – хмыкнул Печеный.

– Этаж-то большой, а столовая, наверно, маленькая, – ответил Обжора. – Может, там и правда какая-то мастерская помещается. Давайте обойдем дом вокруг, попробуем найти какой-нибудь служебный вход.

Поскольку здание стояло на отшибе, людей вокруг почти не было. Бойцы смогли беспрепятственно обследовать его со всех сторон, но вход нашли только один – широко распахнутые двойные двери, из-за которых слышались громкие голоса.

– Пойду посмотрю в окна, – сказал Печеный. – Обождите меня где-нибудь в тихом месте.

Он вернулся очень быстро.

– Правда, столовая, – сообщил он. – Похоже, там сейчас начальство ужинает. Обсуждают что-то.

– Много их? – поинтересовался Обжора.

– Человек восемь. И этот... – Печеный посмотрел на Антона. – Друг твой.

– Джамбул?

– И откуда у тебя столько знакомых? Новичка в команду привели – оказалось, ты его знаешь. «Языка» взяли – опять знакомый. А может, у тебя все местное начальство – свои люди?

– Может, и свои, – пожал плечами Антон. – Из нашего университета, между прочим, столько разных людей вышло, что я не удивлюсь.

– Как внутрь залезать будем? – напомнил Обжора главную на сегодня проблему. – Я предлагаю через крышу.

Слова его прозвучали неуверенно и поэтому не вызвали никакого оживления. Остаткам команды явно не хватало руководителя, который умеет не предлагать, а командовать.

– Почему через крышу? – без интереса спросил Печеный.

– А почему нет? Я видел там пожарную лестницу. Побродим наверху, посмотрим, что там есть.

– А может, подождем, пока начальство с ужина пойдет?

– Пока будем залезать – оно как раз пойдет, – проговорил Обжора, решительно вставая с земли.

Он пошел первым, прижимаясь к темной стене. Под окнами Печеный указал Антону наверх и прошептал:

– Они там. Можешь осторожно посмотреть.

Антон уцепился за выступ стены и подтянулся, заглядывая в окно. Он увидел большой зал, в котором стояло несколько десятков обшарпанных, темных от старости столов и множество таких же убогих стульев. Два стола были составлены вместе. Антон сразу увидел Джамбула – он сидел со своим обычным отсутствующим выражением на лице и крутил в пальцах вилку. На столе, кроме тарелок, стояли две бутылки со спиртным.

Один из сидящих явно был главным – об этом говорило его надутое и чрезмерно суровое лицо. Курчавые волосы и темная кожа наводили на мысль, что это представитель той самой ближневосточной фирмы, владеющей комбинатом. Джамбул тоже был смуглым и курчавым, поэтому смотрелся рядом с иностранцем как свой.

Антон увидел и еще одного человека. Он не сидел за столом, как остальные, а мыл пол. Сразу стало ясно, что он какой-то неполноценный – это было видно по неверным, суетливым движениям, неряшливой щетине и запущенным спутанным волосам. В какой-то момент он откинул со лба прядь волос, дернул головой, и тут Антон увидел у него на лбу знакомый значок – полукруг с жирной точкой.

– Я понял, что такое «циклоп», – сказал он, спрыгнув.

– Ты о чем? – поинтересовался Обжора.

– Помните того психа, что натравили на нас местные?

– Как такое забыть? – пробурчал Печеный, демонстративно потирая бока.

– У него была отметина на лбу в виде глаза. Мы с Сержантом такого тоже встречали. И еще один – здесь, моет полы.

– Да, есть там какой-то калека, – припомнил Печеный. – И что ты думаешь по этому поводу?

– А что тут думать? Раз Самурая с Леденцом назвали «циклопами», значит, им тоже собираются «нарисовать» глаз на лбу.

– Необязательно, – проворчал Обжора, испугавшись этих слов. – Мало ли, что тебе показалось.

– Показалось или нет, а надо иметь в виду.

Пожарная лестница начиналась в двух метрах от земли, поэтому Печеный сбегал за доской, которую приставили к стене. Здание поднималось на двадцатиметровую высоту, и хотя лестница имела ограждение, ползти вверх, не видя ничего, было страшно. Наверху Обжора сел на самый край, свесив ноги с карниза.

– А теперь, мальчики, подумали, что будет с нами, если нас поймают, – весело сказал он. – Подумали – и быстренько забыли. Нечего загружать голову всякими неприятностями.

– Ничего, отстреляемся, – преувеличенно бодро сказал Печеный.

Внизу светились цепочки огней, переползали с места на места погрузчики. Сверху смотреть на чужих было совсем не страшно. Наоборот, появилось чуть-чуть уверенности и чувства превосходства от того, что эти люди занимаются своими делами и не догадываются, что сверху на них преспокойно смотрят их лютые враги.

Обжора оказался прав. С крыши имелся вход в здание, который не был даже заперт, поэтому не пришлось возиться с дверцей. Верхний этаж, высокий и полутемный, был совершенно безлюдным.

Здесь стояло гораздо более сложное оборудование, чем в механическом цехе, оно наполовину состояло из электроники. Повсюду пестрели предупреждающими бело-оранжевыми полосами промышленные манипуляторы, змеились похожие на кольчатых червей шланги гидроприводов. Сильно пахло растворителем.

– Думаю, здесь штампуют изделия из пластмассы или тянут волокно, – определил Антон. – Сырья для этого в округе достаточно.

– Да какая разница, – вздохнул Печеный.

– Большая, – ответил Антон, чуть помедлив. – Здесь все автоматизировано, значит, есть единая вычислительная сеть. В ней покопаться – можно найти, например, план здания. И управляющие программы. Они ведь не только станками управляют, но и наверняка дверными запорами, лифтами.

– Будем надеяться, что все двери открыты, а лифты работают нормально, – тихо проговорил Обжора. – Пойдемте, надо все осмотреть.

Безмолвие верхнего этажа нарушалось только звуками капающей где-то жидкости и гудением дросселей. Вниз вели две лестницы на противоположных концах здания. Проходы оказались свободными – ни дверей, ни решеток. Следующий этаж практически ничем не отличался от предыдущего. Может, только автоматического оборудования здесь стояло меньше, а отделений для сырья и готовой продукции – больше.

– Стоп, – спокойно прошептал Печеный. – Смотрите...

Над головами, там, куда он показывал, торчал из стены кронштейн с матовым стеклянным шаром.

– Это видеокамера, – сказал Печеный. – Мне уже встречались такие штуки. У нее обзор – двести градусов.