Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 45

– Ого, тут и капюшон в воротнике есть! – обрадованно воскликнул Сержант.

– И рукавицы в манжетах, – добавил Самурай. – За минуту эти костюмчики можно превратить в спальные мешки.

Самый колоритный вид имел Печеный. Темно-зеленая куртка с легкомысленными желтыми квадратиками подчеркивала странное сочетание ясных глаз и лысой морщинистой головы. Печеный окончательно стал похож на тот тип людей, мимо которых хочется побыстрее пройти, опустив глаза и бросив монетку в ладонь или мятую шапку.

Маскарад порядком всех развеселил. Не веселился только Леденец. Он молча натягивал на себя приготовленные для другого, ныне мертвого, человека вещи и что-то бормотал под нос. Одежда была ему явно мала.

Наконец дошла очередь до оружия. Первым в ящик полез Сержант. Он вытащил хрустящий бумажный сверток, разорвал его – и испустил вздох разочарования.

Под промасленной бумагой скрывался невероятно старый, покрытый пятнами ржавчины автомат с погнутым проволочным прикладом. Он напоминал скорее музейный экспонат, чем элемент экипировки боевого спецподразделения.

– Ну и хлам, – вздохнул Сержант, бросая оружие на кресло.

– А ты хотел новенький «Тарантул» со сменными стволами? – хмуро сказал Самурай.

– Неплохо бы...

– У меня еще хуже, – проговорил Обжора. Ему достался древний полицейский скорострельный карабин со спиленным стволом.

– Все оружие проверенное, надежное, пристрелянное и годное к стрельбе, – категорично заявил Самурай. – Никакой электроники, оптики, полировки планом операции не предусмотрено. Для нашей же пользы. Меньше шансов, что нас вычислят.

Антону достался самый короткий сверток. В нем лежал большой тяжелый пистолет. Он тоже выглядел отнюдь не привлекательно, но почему-то сразу показался своим и привычным. В куртке был особый внутренний карман. Сунув в него пистолет, Антон услышал, как щелкнула пружина фиксатора, которая не даст оружию выпасть, если придется прыгать или кататься по земле.

– Теперь можно и это... – сказал Сержант. – В смысле, со свиданьицем...

– Ну... – Самурай наклонил голову, показывая, что не возражает.

– Подождите, – подал голос Печеный. – Забыли еще кое-что.

Он протянул ладонь, на которой лежала плоская железная баночка.

– Показываю, – Печеный окунул в банку два пальца и мазнул себе по щеке. Кожа в этом месте сразу стала грязной и нездоровой.

– Это еще зачем? – поинтересовался Сержант.

– А затем, что слишком ваши рожи сытые и розовые. Как после санатория. А кроме того, не уверен, что мы там сможем умываться. На коже такие штуки вскочат, что сам себя не узнаешь. Эта мазня нас хоть как-то убережет. И вид будет подходящий.

– Ну-ка, дай мне эту парфюмерию, – попросил Леденец. Нарисовав на щеках несколько серых полос, он ухмыльнулся: – Выхожу на тропу войны!

– Цирк бесплатный с собой везем, – проворчал Обжора. – Давай свою замазку, Печеный. Макияж себе будем делать.

Наконец все собрались рядом с Леденцом, и он обезглавил обе бутылки. Антон поймал себя на мысли, что ему еще ни разу не приходилось пить с ним, хотя знали они друг друга достаточно давно. Он не представлял даже, как выглядит пьяный Леденец.

Выглядел он довольно мрачно. По привычке пытался шутить, но выходило неуклюже и вовсе не весело. Вскоре всем надоело ждать, когда настроение появится само собой. Обжора отставил в сторону стаканчик, добытый из недр автомата с фруктовой водой, и сел рядом с Леденцом.

– Рассказывай, – важно проговорил он.

– Про что?

– Про себя. Откуда ты взялся, что умеешь?

Леденец растерянно хлопнул глазами.

– Что умею? Передвигать взглядом предметы до трех килограммов. Устраивает?

– Не устраивает. Ты раньше чем занимался?

Прежде чем открыть рот, Леденец одарил Антона быстрым предупреждающим взглядом, и тот понял, что лучше в разговор не вмешиваться.

– Редиску в огороде разводил, а что?

– Ничего. Ты хоть знаешь, как твой «ствол» называется? Ну-ка, дай... – Обжора потянулся к мешку с надписью «Гоблин». – Да ты его даже не развернул!

Он зашуршал упаковочной бумагой и извлек облупленный карабин с очень длинным стволом и необычным прицелом.

– «Вьюга-4М», – определил он с видом профессионала. – Снят с производства пятнадцать лет назад. Для тебя эта штука, что для слона велосипед. Это оружие для классного снайпера, а не для... Не для редиски в огороде.

– О-о! – с наигранным восхищением протянул Леденец.

– Что окаешь? Ты хоть раз из автомата стрелял?

– Как-то раз в кино видел, – Леденец дурачился, не желая признавать покровительственный тон Обжоры.

– Хватит кривляться, Леденец, – спокойно сказал Самурай. – Он правильно тебя спрашивает, мы не на рыбалку собрались. Потом пошутишь.

Леденец примолк, понимая, что его совершенно справедливо поставили на место. Он налил полный стаканчик и опрокинул его в себя.

– Час уже летим, – сказал Сержант и зевнул. – Пойду покемарю, а то скоро за руль садиться.

Он сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и сел отдельно от всех, накрыв голову капюшоном. Антон украдкой поглядывал на Леденца и размышлял, как тот сможет прижиться среди этих чужих и совершенно не похожих на него людей. Антону было проще – у него за спиной совместные тренировки и операции, которые имеют свойство сближать людей. Да и пьянки – тоже.

Леденец поднял на него помутневшие, порядочно уже пьяные глаза и вдруг резко наклонился вперед.

– Пообещай мне одну простую вещь, – медленно проговорил он. – Обещай, что ничего не скажешь ребятам.

– Ты о чем?

– Ребятам... в городе. Не говори им никогда, что я был у ЭКОПОЛа... этим... внештатником.

– Зачем мне кому-то говорить, я и сам... – начал было Антон и вдруг замер с открытым ртом.

Он понял, что Леденец имеет в виду вовсе не участие в операции «Фантом». Нет, тут речь совсем о другом – похоже, он и раньше работал на ЭКОПОЛ.

Антона прошиб озноб. До него дошло, что Леденец в этот момент открыл ему свою тайну – самую тяжелую, самую гнусную и гнетущую, но реальную, от которой никуда не денешься до конца жизни.

– Не скажу никому, – искренне пообещал Антон.

Леденец – агент ЭКОПОЛа! Попробуй скажи кому-нибудь – на смех поднимут!

Впрочем, теперь многое из прошлого становилось ясно.

Леденец был одним из очень немногих, у кого в любое время дня и ночи можно было купить нелегальный товар. Многие пробовали торговать «чернухой», но рано или поздно попадались и бросали это занятие. Леденец же был неуязвим уже несколько лет. Возможно, ему прощали мелкие грехи в обмен на какие-то услуги. Может, даже сами предоставляли «паленый» товар, чтоб он легко мог войти в среду, где занимаются рискованными делами. Чтоб знал про это все и не забывал делиться информацией со своими тайными кукловодами.

Как бы там ни было, с души свалился камень. Леденец не считает Антона полицейской шепталкой. Наоборот, сам ею является и очень из-за этого переживает. Антон решил, что при удобном случае можно будет пооткровенничать с Леденцом и рассказать о себе все. Или почти все. Теперь уже это не имело никакого значения.

Через минуту усталость взяла свое.

Антон проснулся от тупой боли в голове. Самолет быстро снижался, и от нарастающего давления казалось, что в уши вкручиваются два коловорота.

Огромный самолет на удивление легко приземлился – никто даже не заметил момента, когда шасси коснулись бетона. За стеклами иллюминаторов была та же самая ночь, из которой и улетал «Фантом».

– Часы все перевели? – поинтересовался Самурай, разминая плечи.

Антон встал, потянулся. Очень хотелось пить, и было такое чувство, будто на лицо натянули чужую кожу. Он поднял с пола бутылку из-под водки, вытряхнул оставшиеся капли на ладонь и растер их по щекам.

– Что ты мучишься, сходи в туалет, умойся, – сказал ему Сержант.

Антон пробурчал что-то в ответ и прильнул к иллюминатору. Самолет остановился, устало вздыхая раскаленными турбинами. Казалось, огни на улице те же, что и четыре часа назад.