Мертвые игры 3 (СИ) - Звездная Елена - Страница 37

- Хочешь сказать, что у нас нет ни шанса?

- Хочу сказать, что у нас с тобой шесть суток, чтобы привести команду в приемлемое для игры состояние.

- Не успеем, - произнес Норт.

- Успеем, - лорд Гаэр-аш был спокоен. - Три дня тебе на сон, и я рекомендую именно спать, во сне перестройка идет проще, жаль у меня такой возможности не было. За эти трое суток я натаскаю твою команду, как минимум психологически они будут готовы к предстоящим играм. Через трое суток ты сможешь себя контролировать более-менее, и присоединишься к тренировкам. Но до этого момента...

И тут Норт перебил злым:

- Что во мне не так, Артан?! Я - неформальный лидер всей академии, девчонки сами добиваются моего внимания, меня хотят все, но только не... Что во мне не так? Чего ей не хватает? За какой Тьмой она вообще носом воротит?!

- Это злость, Норт, - мягко оборвал его лорд Гаэр-аш, - просто ярость. В тебе просыпается сознание темного лорда, отсюда и непомерное самомнение. Успокойся, через три дня пройдет.

Дастел шумно выдохнул. Ректор продолжил:

- Я пришлю к тебе лорда Эрсана с качественным снотворным. Тебе нужно спать.

- Мне нужно поговорить с Рией!

Усмешка и полное горечи:

- Не стоит, брат. Не совершай моих ошибок - эта девочка не умеет прощать. - А затем гораздо тише, и с горечью, которой я никак не ожидала: - Ты ведь все понял, Норт.

- Понял, - подтвердил Дастел. - Я просто не знал, что настолько... дорог ей.

- Я тоже... не знал.

И этот тихий голос снова вверг меня в сон. В мой сон, где я, закрыв последнюю страницу параграфа, подняла голову и улыбнулась дяде Тадору. Он сидел напротив, тоже на нагретом солнцем камне, щурился, запрокинув голову и глядя на солнце, и курил трубку. Свою странную трубку - черную, с черепом, у которого глаза всегда светились темно-зеленым, а дым выходил из раззявленной пасти. Иногда мне казалось, что череп, то есть трубка, живая, но она была в руках дяди и я не боялась.

- Вопросы? - заметив, что я закончила чтение, спросил Тадор.

Я вновь посмотрела на книгу и спросила:

- 'Силовое сбрасывание', я не поняла механизма.

Дядя глянул на меня, затем протянул руку вперед и в воздухе засияло изображение чаши, чье дно было овальным, то есть стоять на поверхности чаша могла лишь до определенного уровня наличия в ней жидкости. И вода, призрачная, как и вся иллюзия полилась сверху... Она текла, текла... чаша опрокинулась, расплескивая воду. Иллюзия растворилась в горячем летнем воздухе.

- Это механизм действия, - объяснил Тадор. - У этого проклятого официальной магией артефактора был главный жизненный принцип - не навреди. Вот почему все его амулеты и артефакты имеют встроенный ограничитель , но все можно обойти, если к примеру использовать... ртуть.

Я обожала дядю Тадора именно за это - он всегда находит выход, и для него никогда не было ограничений. 'Возможно все, во что ты поверишь' - постоянно говорил он. И я верила, верила в то, что для меня нет ничего невозможного. - Кхад был гением, - продолжил дядя, - но ты должна понимать, девочка моя, гениев никто не любит. В человеческом мире маг может быть или посредственностью, или непризнанным гением. Признанных - уничтожают. Всегда. Люди не терпят тех, кем не способны управлять, и потому...

- Так случилось и с вечными? - спросила я.

- Так происходит со всеми, - дядя улыбнулся, затянулся густым зеленоватым дымом, - со всеми, Риюш.

И я, закрыв книгу, но придержав пальцем место, где закончила читать, спросила:

- Меня люди тоже будут ненавидеть?

- Тебя? - дядя улыбнулся. - Ты же гений, девочка моя. Ты мой великий гений, и тебя ждет невероятное будущее, поверь, ты станешь известнейшим во всех мирах артефактором.

И я проснулась. Распахнула глаза и долго смотрела в потолок своей комнаты, прижимая к груди что-то твердое.

'Ты станешь известнейшим во всех мирах артефактором'...

Нет, дядя, я сглупила, повелась на уговоры отчима и стала некромантом. Я стала некромантом, как смешно и неправильно. Как горько. Как обидно, досадно и тяжело на душе. Некромант! Я некромант.

- Приснилось что-то плохое? - раздался голос ректора.

Я вздрогнула, торопливо вытерла слезы, и села на постели. Похоже на кровать меня перенесли прямиком из кабинета ректора... Да уж, нашла где уснуть! И положили на кровать, прямо в чем была, разве что сапоги с меня сняли, и те сиротливо стояли у двери. А еще у меня не забрали книги - я так и прижимала их к себе, и отдавать не хотелось. Но самое странное - лорд Гаэр-аш, в брюках, сапогах и одной черной шелковой рубашке сидел за моим рабочим столом, и читал... мою тетрадь с записями по артефакту Эль-таим. Читал внимательно, чуть хмурясь и поджимая губы.

Но прежде, чем я успела задать резонный вопрос по поводу 'Что вы здесь делаете?', лорд Гаэр-аш закрыл тетрадь, бросил ее на стол, сложил руки на груди, и мрачно посмотрел на меня. Почему-то сильнее обняла книги по магии смерти.

- Не отдашь? - глава Некроса неожиданно улыбнулся. - Мне импонирует твоя жадность к знаниям.

Появилось желание гордо вернуть ему книги. Но стоило вспомнить, что это за книги, как подобное желание вмиг пропало. Пока не прочитаю, не отдам!

- Теперь о серьезном, - ректор несколько секунд смотрел на меня, после произнес, - мне искренне жаль, что из-за меня ты потеряла магию.

Пауза, а у меня сердце начинает биться быстрее, вероятно из-за чувства страха - в комнате кроме меня и ректора никого нет. Даже Пауль с Салли куда-то пропали, и в коридоре царила тишина, словно все вымерли, а обычно постоянно стук каблучков и голоса некроманток... Но сейчас тихо. И в моей маленькой мрачной комнатке без занавесок, с голыми стенами, одним шкафом, кроватью застеленной черным покрывалом и стола, заваленного книгами, эта тишина ощущается особенно остро. А еще я вдруг поняла, как неуютно здесь...

- Но еще больше я сожалею по поводу того, что ты вернула себе магию крови, и твой дар из запрещенных, Риаллин.

Мне окончательно стало не по себе.

Ректор усмехнулся, не сводя с меня пристального взгляда, затем произнес:

- Магия Смерти от собственно некромантии отличается одним - маг смерти всегда закрывает глаза, обращаясь к своей силе, некромант не всегда. Учись работать с открытыми глазами, учись видеть силовые линии не закрывая глаз, и не смей захватывать контроль над чужими умертвиями.

Сумеешь соблюсти все правила - твой секрет не раскроет никто.

Удивленно посмотрев на лорда Гаэр-аша, я все же рискнула спросить:

- А почему вы так уверены, что я способна захватывать контроль над чужими умертвиями?

Улыбка, провокационно-ироничная, и почти приказ:

- Закрой глаза.

И почему-то я послушно сомкнула веки.

- Ложись.

Легла, все так же прижимая книги.

- А теперь найди Гобби, - скомандовал лорд Гаэр-аш. - Расслабься, сконцентрируйся на дыхании, забудь о том, что ты артефактор и способна ощутить отголосок собственной магии, думай о Гобби как о личности. Как о живом. Как о друге, которого хочешь позвать. Вспомни ситуацию, в которой коснулась его...

Голос ректора словно погрузил в транс, в нечто среднее между сном и явью, в мир обрывочных мыслей, фраз, ощущений... И весь Некрос вдруг представился мне окутанным серым плотным туманом, который глушил звуки голосов и шагов, скрывал силуэты, размывал очертания... И я словно иду в тумане, иду осторожно, не слыша собственных шагов, не видя ног, не ощущая колебания воздуха...

-  Ищи Гобби, -  голос ректора заставил вздрогнуть, как-то разом выныривая из состояния умиротворенности в которое я погрузилась, -  и думай сейчас только о нем.

Гобби...

Приказ Гаэр-аша был мне понятен, но почему-то я подумала вовсе не о своем умертвии, нет... к сожалению, я подумала не о нем...

И туман перед глазами рассеялся, открывая темную комнату и сидящего на стуле адепта Дэрба. И самое жуткое -  он был мертв. Совершенно мертв. Он стал умертвием.  А затем я услышала то, что сейчас слышал он: