Смерть под маской красоты (сборник) - Кларк Мэри Джейн - Страница 7

– Вы что-то от нее слышали? Она была с вами? Вы знаете, где она?

Дженис устало опустила взгляд, а Майк объяснил, что Александра так и не появилась в аэропорту. Как и остальные, Маркус Эмброуз знал об их предстоящем прилете и о том, как Александра его ждала.

– Я просто ничего не понимаю, – сказал он. – В Лондоне и Париже все было отлично. Потом, в Венеции, начались проблемы. Первые пару дней было много технической работы, много съемок, фонов и всего прочего. У Александры оставалось немного свободного времени. Мы с нею ходили смотреть достопримечательности. Она была в превосходном настроении. Все время говорила о вас двоих… как ей не терпится увидеть сестру и познакомиться с парнем, за которого та вышла… Пересказала чуть ли не всю вашу биографию.

– Насколько хорошо вы знакомы с Александрой? – спросил Майк.

Маркус Эмброуз улыбнулся:

– Я знаю ее уже пару лет, с тех пор, как Грант Уилсон впервые арендовал один из моих самолетов для своих удаленных съемок. Я сам пилотировал тот рейс и так славно оттянулся, что с тех пор всегда, когда удавалось, приберегал его заказы для себя. И должен признаться, в последний год – из-за Александры.

Еще один почитатель в ее храме. Почему же, задумалась Дженис, когда вокруг столько людей, заявляющих о своей заботе, Александре захотелось исчезнуть?

– Грант Уилсон сказал нам, – заметил Майк, – что когда они были в Венеции, он вновь сделал предложение Александре – и почувствовал, что на этот раз она может встретить эту идею с большей симпатией.

– Очень сомневаюсь. Она еще не настолько сошла с ума, чтобы связываться с этим чокнутым дергунчиком. Но Александра сильно устала и в последние несколько дней позировала не лучшим образом.

– Вы были на съемках? Вы видели, как ее фотографируют? – уточнил Майк.

– Я пилот, так что свободного времени у меня хватало. Я с удовольствием смотрел на съемки. В последний день Александре надо было открывать баночку с кремом и мазать лицо. Ну, на самом деле они заставляли ее открывать одну баночку за другой. Но когда она намазалась, вышел не тот эффект, которого они ждали, и Александра занервничала. Потом Уилсон и Томпсон стали кричать друг на друга. Александра так расстроилась, что больше не могла позировать. В конце концов она просто сбежала со съемки.

Дженис разглядывала свои ногти. В эту минуту ей хотелось ничего не чувствовать, что бы она ни услышала. А об Александре, которая кричит на всех этих людей, заявляющих, что они заботятся о ней, она подумает чуть позже.

– И что потом? – тихо спросил Майк.

– Я последовал за нею.

Маркус Эмброуз резко оттолкнул стул, который чуть не упал, и встал.

– Я побежал за ней и поймал возле двери. У бедной девочки все лицо было в этой слизи, и она пыталась оттереть маску, пока та не засохла.

Он скривился от неприятных воспоминаний.

– Подбежал Ларри Томпсон. Он схватил ее за руку и начал говорить, что работу нужно закончить. Я предложил ей послать его к черту, но она помотала головой и вернулась в студию. Я ушел. В тот вечер мы ужинали все вместе. Александра почти ничего не ела. Потом встала и вышла из-за стола. Я отправился искать ее, спросить, не хочет ли она прогуляться на Пьяццу и выпить. Ей нравилось слушать там скрипки.

– Она писала мне о соборе Святого Марка, – сказала Дженис, – и столиках на Пьяцце. Из всей Европы Венеция – ее любимый город.

– Я нашел ее на лестнице отеля, с Уилсоном. Думаю, они ссорились. Александра говорила, что он должен был с самого начала понимать – она не подходит для этой «Маски красоты». Он отвечал, что хотел, чтобы она заработала… она получит целое состояние на отчислениях от телерекламы. Потом они заметили меня и замолчали. А на следующий день закончилась последняя съемка, мы собрались и рано утром в понедельник погрузились в мой самолет. И скажу вам, что никто этому не радовался.

– Вам удалось после этого поговорить с Александрой наедине? – спросил Майк.

– Перед посадкой я предложил ей подвезти ее домой. Она сказала «ладно». Она казалась какой-то… отвлеченной, занятой. Когда привезли наши сумки, я отдал их носильщику. Мне нужно было проверить почту в офисе. Я сказал Александре, что встречу ее в терминале. Я отсутствовал не больше десяти минут, но когда вернулся, она ушла.

– Ушла! – воскликнули Майк и Дженис.

Эмброуз нахмурился и покачал головой.

– Я пытаюсь решить, не следует ли мне обратиться в полицию. Но есть еще кое-что.

Дженис встала и оперлась руками о стол.

– Что?

Маркус Эмброуз подошел к шкафу, стоящему в кабинете, и отодвинул дверцу. Дженис и Майк заглянули внутрь. На полу, занимая почти все место, стояли два больших синих чемодана с вытисненными инициалами «А.С.».

– Они стояли в терминале вместе с моими. Носильщик ждал рядом. Александра сказала ему, что я подойду и заберу их. А потом исчезла.

– Звучит так, будто она бежала в панике, – бросил Майк, стараясь не смотреть в сторону Дженис. – Возможно, она просто сбежала, как с нею иногда случается, к тому же ее сильно расстроила съемка.

– Либо она заметила в терминале папарацци и не хотела, чтобы ее фотографировали, – с ноткой надежды предположил Эмброуз.

Засунув чемоданы Александры в багажник, они в задумчивой тишине поехали к дому. Дженис выпрямилась на сиденье и сложила руки на коленях. Майк взглянул на жену. Он уже собрался заговорить, но потом задумался над тем, что хотел сказать: Маркус Эмброуз смутно знаком ему. «Это невозможно», – подумал Майк и сосредоточился на дороге. Тучи, зависшие над головой, пролились сильным дождем, капли стучали в лобовое стекло машины. Майк подождал, пока они отъехали подальше от интенсивного движения у аэропорта, и накрыл рукой руку Дженис.

Жена поднесла его руку к губам и потерлась о нее щекой.

– Ох, Майк, – произнесла она. – Я ужасно напугана. Ну и вечер… какой-то кошмар. Я все время думаю, где сейчас Александра, и представляю всех этих людей, которые пытаются ее найти. Она нужна им, потому что для них она означает деньги. Они должны были причинить ей сильную боль, чтобы заставить вот так сбежать.

– Дженис, – сказал Майк. – Подумай хорошенько. Насколько ты на самом деле знаешь свою сестру?

Он почувствовал, как жена напряглась.

– Не злись. Подумай. У тебя предвзятое представление о сестре. Пока ты росла, она была для тебя самым важным человеком во всем мире. Верно?

– Да, – задумчиво ответила Дженис. – Папа был замечательным, но все время держался отстраненно. С ним никогда не удавалось поговорить по душам. А Александра много лет, даже после своего отъезда, звонила мне раз в неделю, и я рассказывала ей о школе и обо всем, чем я занималась. Когда я училась в средней школе, мне было достаточно сказать, что я собираюсь потанцевать или пойти на вечеринку, – и мне приходила посылка с платьем, всегда вовремя. Это – последнее, которое она прислала мне на Рождество. Она оплатила мою учебу в колледже и оплачивала все папины счета, когда он заболел.

Она помешкала, но потом решительно сказала:

– Майк, что ты хочешь от меня услышать? Я тебя знаю. Ты к чему-то клонишь.

Тот кивнул.

– Просто ответь мне на пару вопросов. Какой алкоголь Александра любит больше всего? Как часто она пьет? Она когда-нибудь рассказывала тебе о своих постоянных друзьях? Сколько денег она зарабатывает? Она хоть раз упоминала о человеке, который преследовал ее в прошлом году?

– Она даже не намекнула!

– К этому я и веду. Солнышко, ты видишь в своей сестре щедрую и прекрасную фею-крестную. Ты совсем не знаешь ее как личность. Судя по тому, что мы сегодня слышали, она очень в тебе нуждается.

Они пересекли мост Троггс-Нек, въехали через Бронкс в Манхэттен и поехали дальше, по шоссе Рузвельта. Только тут Дженис нарушила молчание.

– Я кое-что вспомнила. В этом году мой чек за обучение опоздал к началу весеннего семестра. Когда Александра его оплатила, она прислала мне записку. Она извинялась за задержку, но писала, что была далеко и не взяла с собой чековую книжку. Тогда я не обратила внимания, но сейчас думаю, не значило ли это, что у нее было плохо с деньгами.