Смерть под маской красоты (сборник) - Кларк Мэри Джейн - Страница 52

Уильям прекрасно знал, что Штейн уже вдоль и поперек изучила его историю. И все равно ему льстил интерес в ее глазах, когда он рассказывал – своими словами, как она просила, – что в 1708 году, в его бытность Саймоном Гиннесом, он был повешен в Лондоне из-за ложных показаний Кейт Фэллоу. Эта женщина была одержима им.

– Она убила мужа, затем обставила все так, будто он стал жертвой случайного нападения, пока ехал в их поместье, – мрачно пояснил Уильям. – Потом, когда я отверг ее, она пошла в магистрат и заявила, что это я зарезал ее мужа, потому что домогался ее.

Он содрогнулся, припомнив последующие страдания. Они поверили Кейт Фэллоу. Он несколько месяцев гнил в сырой и грязной тюрьме, пока казнь не положила конец жизни Саймона Гиннеса.

– Уильям, а когда вы впервые узнали о своих прошлых жизнях?

– Когда учился в средней школе. Я заинтересовался парапсихологией и смог загипнотизировать себя и найти путь в прошлое.

Уильям заметил, что доктор Штейн не верит в его способности к самогипнозу.

– Это нетрудно, если сконцентрироваться, – нетерпеливо сказал он. – Вы садитесь перед зеркалом в темной комнате, с одной зажженной свечой. Ручкой или карандашом ставите точку посреди лба, чтобы отметить «третий глаз». А потом смотрите на эту точку в зеркале… – Кёниг понизил голос. – Как только вы отыщете свой путь в прошлое, то сразу заметите перемену.

– Перемену?

– Вы увидите ее в зеркале, – прошептал он. – Ваше нынешнее изображение рассеется и исчезнет, как и мое. Там появятся другие лица. Лица людей, которыми вы были в прежних жизнях.

Кёниг взглянул на Джека Кэррола.

– Я ему это уже объяснял, – сказал он доктору. – Спорю, он пробовал загипнотизировать себя. Попробовал – и провалился. Он слишком здравомыслящий. У него ничего не выйдет.

– А я узнаю, что случилось с людьми, которыми была в прошлых жизнях, если смогу загипнотизировать себя? – спросила доктор Штейн.

– Конечно, доктор, вы будете помнить все подробности.

– Уильям, а сколько жизней вы помните?

Кёниг уставился в зеленую стену за спиной доктора Штейн. Болотно-зеленую. Он всегда гордился своей способностью различать не только цвета, но и оттенки. Они все пытались обмануть его, заставить рассказать о прежних прожитых жизнях и о людях, которых он наказывал, поскольку они причинили ему боль в прошлом.

«Если бы вы только знали, – подумал Уильям. – Их было одиннадцать». Он улыбнулся, вспомнив первую. Старуху, за которой он шел от железнодорожной станции, когда понял, что она ведьма, наложившая на него проклятие в Салеме. Он дождался, когда она уснет, а потом поджег ее дом. Огонь за огонь.

Кёниг осторожно подбирал слова.

– Когда мне случилось столкнуться с молодой женщиной, которую вы зовете Эмили Уинтерс, самым четким для меня было лицо Саймона Гиннеса. Зная ужасную участь, которую я пережил, будучи Саймоном, вы должны понять, почему меня так расстроила встреча с молодой женщиной с золотисто-рыжими волосами и большими голубыми глазами.

– Скажите, Уильям, всегда ли вас расстраивали женщины с такой внешностью?

– Нет-нет, это началось чуть более трех лет назад, когда я заново пережил жизнь Саймона Гиннеса.

– Расскажите о своих поисках Эмили.

Кёниг вспомнил, как шел по улице и случайно заметил ее силуэт в окне ресторана. Она принимала заказ у столика рядом с окном.

– Я долго изучал ее, чтобы наверняка убедиться: она – Кейт, – припоминал он. – Потом зашел в ресторан. Зал был не слишком полон, и я смог как следует разглядеть ее…

Уильям умолк, заново переживая эмоции тех минут: наконец-то он выследил Кейт Фэллоу.

– Когда она прошла мимо моего столика, я коснулся ее руки. Она вздрогнула, потом испугалась. Я уверен, она почувствовала опасность, хоть я и извинился.

– Уильям, вы что-нибудь ей сказали?

– Я спросил: «Мы с вами раньше не встречались?»

– А потом вы ждали снаружи, пока она не вышла из ресторана?

– Да, она пошла домой. Я двинулся следом, но не слишком близко. Видел, как она свернула на закрытую территорию. Выбрал место, где охранник меня не видел, и легко перелез через ограду. Я заметил ее у дверей симпатичного домика, похожего на особняк, в котором жил Саймоном Гиннесом. Я подумал, что это неподходящее жилище для женщины, которая зарабатывает на жизнь официанткой. Потом я выяснил, что она студентка, юрист, работает по вечерам и присматривает за домом семейной пары Адамсонов, которые сейчас в отъезде.

– И вы вломились в этот дом.

– Это слишком грубо сказано. Я ждал несколько часов и заметил, что в спальне наверху открыто окно, а значит, там не включена сигнализация. Я легко забрался на соседнее дерево и перелез оттуда в дом.

– Это была спальня Эмили?

– Да. Она спала. Луна светила ярко, и я долго разглядывал ее. Меня переполняли воспоминания о ее настойчивых попытках привлечь мое внимание, когда мы жили в соседних поместьях в Англии…

Джек Кэррол слушал Кёнига с нарастающей яростью. Эмили рассказала ему, что услышала Кёнига, когда тот влезал в окно. Она поняла, что не успеет убежать. Единственной надеждой оставалась тревожная кнопка, приделанная сбоку кровати. Мистер Адамсон серьезно относился к безопасности и заказал такие кнопки для каждой кровати. Сигнал с кнопок шел на пост частной охраны, которая патрулировала закрытый коттеджный городок. Они тут же узнали, из какой комнаты поступил сигнал, и у них имелись ключи от дома.

– Джек, я так испугалась, – монотонным голосом говорила ему Эмили. – Я до сих пор сплю со светом и боюсь открывать окна. Я поняла, что он собирался убить меня, когда наклонился и прошептал: «Мы с вами раньше не встречались?» – тот же вопрос, который он задал мне в ресторане.

«Каким-то образом Эмили удалось сохранить голову», – подумал Джек. Она сказала Кёнигу, что они наверняка встречались, и попросила рассказать об этом, чтобы освежить ее воспоминания.

– Он был такой страшный, – вспоминала Эмили. – Лицо красное, на шее вздулись вены. Он рассказал мне, как я пыталась перехватить его в полях, как хвасталась, что убила своего мужа ради него. А потом он сказал, что пора. И схватил меня за шею.

Охранники ворвались в комнату в ту секунду, когда Кёниг начал ее душить.

– У него были такие сильные пальцы, – шептала Эмили. – Я до сих пор просыпаюсь и чувствую их.

Когда Уильяма арестовали, его истерическая болтовня насчет Эмили, явившейся причиной его смерти в другой жизни, наделала много шума в прессе.

– Вы напали на Эмили Уинтерс, поскольку она выглядела похожей на Кейт Фэллоу? – нащупывала почву доктор Штейн.

– Она не выглядела, – с ноткой раздражения ответил Кёниг. – Она была Кейт Фэллоу. Я узнал ее – и тут же стал прежним собой, Саймоном Гиннесом. У Саймона имелись все основания рассвирепеть, доктор Штейн, и вы должны согласиться, это справедливо. Как бы вы отнеслись к человеку, из-за которого вас казнили?

И скажу вам, я жалею, что не разбудил Эмили раньше. Если б я сделал это снова, то надел бы петлю ей на шею, а потом смотрел бы и радовался, как она переживает тот самый страх, который я испытал во время моей казни. А потом, затягивая веревку, я объяснил бы ей, почему она должна умереть.

Его порадовало, что Джек Кэррол заметно напрягся. Он чувствовал, что у Кэррола и женщины, которую они звали Эмили Уинтерс, есть какие-то личные отношения.

– Эмили была единственной женщиной, в которой вы видели Кейт? – спросила доктор Штейн.

– Пару раз после того, как я вспомнил свою жизнь Саймоном Гиннесом, я встречал рыжих женщин и разглядывал их поближе. У одной волосы были крашеные, у другой – глаза не того оттенка. У Кейт они были очень голубые. Особый оттенок. У него есть название: цвета барвинка, голубовато-фиолетовый… Возможно, вам будет интересно узнать, что Кейт появлялась в других жизнях, но ей явно удалось избежать правосудия. Когда я изучал ее той ночью, я знал, что она была Кейт Фэллоу, но в моей голове всплыло и другое имя. Элиза Джексон. Когда та жизнь прояснится, доктор, я обсужу ее с вами.