Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сильнее бога - Беляев Александр Романович - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

— Я иду. Я научусь — тому, что знают люди, которые живут в городах, и вернусь к вам. Я не забуду старого отца и мать!

— Пропадешь! — раздраженно крикнул Кителькут в виде прощального приветствия.

Если бы этот разговор не происходил в присутствии «большевиков из города», Кителькут просто не отпустил бы Нувата, даже, быть может, применив силу.

Нуват ушел, «пропадал» несколько лет и вот сдержал свое слово. Вернулся.

— Садись! — коротко сказал Кителькут и, отвернув полу полога, крикнул: — Чаю!

За кожаной стеной послышался ответный крик. Скоро под полог продвинулся в клубах пара медный чайник, а следом за ним — деревянные лотки с изысканными блюдами: китовой кожей, белой и плотной, твердым моржовым жиром, нарезанным ломтиками, мясом диких оленей, замороженным, растолченным в порошок и смешанным с застывшим топленым салом.

Нуват и Вайдаков скоро поняли, что это обильное угощение было приготовлено не для них — ведь их и не ждали, — а для гостей, сидевших по обе стороны Кителькута, — Катыка и Каравии, приехавших продавать шкуры песцов, медведей, куниц и белок. Но чукчи гостеприимны, и Кителькут пригласил Нувата и Вайдакова принять участие в трапезе.

— Разденьтесь, как я, — сказал он, стягивая с себя джемпер и обнажаясь до пояса. — Здесь тепло.

Началось бесконечное чаепитие, во время которого хозяин возобновил деловой разговор с Катыком и Каравией.

Насколько раз он выдвигал пустой чайник за стену и кричал:

— Эй, чаю! — и запасы кипятку возобновлялись.

Самолюбие Вайдакова было несколько задето тем, что Кителькут не удостаивает их разговором. Но приходилось подчиняться обычаю. Наконец Кителькут соблаговолил повернуть голову к Нувату.

— Как звать твоего товарища, Нуват?

— Василий Семенович Вайдаков.

Кителькут кивнул головой и замолчал. Стало слышно, как гудит ураган за кожаными стенами.

— Большой ветер. Плохо было ехать? — вновь спросил Кителькут, на этот раз обращаясь к Вайдакову.

— Под конец пути. Ветер прямо ураганный.

— Да. Большой ветер. Вам не уехать и сегодня, — обратился Кителькут к Катыку и Каравии.

— Да, — согласился Катык. — Не уехать, если ветер не утихнет.

— Может быть, постучать в бубен? — предложил Катык.

— Можно постучать, — ответил Кителькут. И, не поворачивая головы, приказал шаману: — Уквун! Уйми ветер!

Шаман, лежавший на животе, подполз к светильне, как змей, поднялся и снял с деревянной грядки потолка бубен. Началось «священнодействие», шаманство, заклинание бога-ветра.

Обе жировые коптилки были погашены. И в густой темноте вдруг раздались частые, звонкие звуки бубна.

Вам — бам — бам — бам!.. — выстукивал Уквун, и звуки падали тревожным набатным призывом.

Уквун запел. Сначала тихо, медленно, а потом все громче, воодушевляясь. Он подражал в своей песне клекоту орла и рычанью медведя и завыванию бури. Потом на время утихал и прислушивался: не помогло ли шаманство. Нет, ветер свистел с тем же неустанным усердием.

И Уквун удвоил старания. Бил в звонкий бубен все сильнее и чаще и запел заклинания:

— Эге-ге-ге-гей! Я человек, я ищущий. Я зовущий. Маленькая рыбка Векан. Выросла, стала больше кита. Гей! Она лежит среди открытого моря: шея ее стала как остров, спина ее вытянулась материком. Гей-гей-гей! Если ты, пролетая, задел крылом о землю Морей, дай ответ!..

Над истоком бегущей воды, на вершине белого хребта, у гремящего ледника живет молния, мать горного эха, она летает по небу, гремя железными крыльями. Из-под ног ее брызжет алый огонь. Если ты вылетел из ее узких ущелий, дай ответ!

Долго набатным тревожным звоном надрывался бубен, долго пел Уквун свои заклинания.

Вайдаков слушал и удивлялся. Где-то шумят Днепрострои и Волховстрои, где-то тракторы бороздят поля и белый электрический свет заливает крестьянские избы — здесь все осталось так, как было тысячелетия назад! Нуват говорил: Кителькут и среди чукчей особенный. Он не хочет знать никакого начальства, никаких новшеств. Он хочет жить так, как жили его предки: свободными, независимыми кочевниками. Всеми правдами и неправдами Кительтуту до сих пор удавалось это.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Довольно, Уквун! — прервал Кителькут завывания шамана. — Дух бури не глухой. Он слышал твой бубен и твои заклинания.

Среди наступившей тишины было слышно, как Анека высекала огонь. Вспыхнула одна, затем и другая светильня.

Утомленный Уквун лег на живот. Ветер выл, свистел и гудел над юртою.

— Не слушает тебя бог ветра! — насмешливо сказал Нуват.

Кителькут метнул на Нувата гневный взгляд, но промолчал. «Может быть, Нуват стал большим большевиком… И этот Вайдаков, кто он?»

— Бог ветра — самый сильный бог, — отозвался из своего угла Уквун. — Ему нельзя приказывать. Его можно только просить. Нет человека, который мог бы повелевать ветром!

— Ты так думаешь? — задорно спросил Нуват. — А если я скажу, что я такой человек!

— Сильнее бога? — иронически спросил Кителькут. — Этому ты научился в городе? Так прикажи, чтобы ветер перестал дуть!

— Зачем? Я сделаю лучше! — не унимался Нуват. — Я привез из города хорошую упряжку для ветра. Мы запряжем его, как собаку. Мы заставим ветер работать на нас. Мы скажем: «Северный ветер! Ты приносишь холод. Дай нам тепло!» — и ветер послушается меня и даст нам тепло. Он согреет нашу юрту и приготовит нам горячую воду. Я скажу: «У нас в юрте темно. Ветер! Дай нам свет!» — и покорный мне ветер даст свет, яркий, как маленькое солнце. Я скажу: «Голодные волки нападают на наших оленей. Ветер! Сделай нитку из звезд вокруг нашего стада, чтобы огнями отогнать волков!» — и ветер сделает по слову моему. Мы живем в грязи и темноте. Наши дети не умеют читать потому, что мы живем во мраке. Наши глаза больны от едкого дыма. Но ветер даст нам тепло и свет. Свет вылечит наши глаза и откроет нам другой свет — свет знания!

— Не было, нет и не будет такого великого шамана, который мог бы сделать все это! — убежденно сказал Уквун.

А Кителькут усмехнулся:

— Красивым сказкам вас учат в городе!

— Есть сказки, которые сбываются в жизни, — ответил Нуват. — И в этом нет никакого шаманства. Шаманство — обман, а знание — великая сила. Нас в городе учат не сказкам, а знанию!

Уквун вдруг весь затрясся от злости.

— Что? Что? Что ты сказал? — закричал он, приподнимаясь на локтях. — Шаманство — обман? А твои сказки — правда? Так пусть будет по слову твоему! Прикажи ветру, чтобы он дал нам тепло и свет! Посмотрим, кто из нас обманщик и плут! — запальчиво закончил Уквун.

— Посмотрим! — спокойно принял вызов Нуват. — Идем, Вася! Покажем им, что ветер — не бог, а рабочая сила, которую нужно только уметь обуздать, чтобы она служила нам послушнее собаки.

Нуват и Вайдаков оделись и выползли из полога.

Анека, внимательно слушавшая разговор и восхищенно смотревшая на Нувата, отбросила сухожилия и быстро начала натягивать торбасы. Зашевелились и гости Кителькута — Катык и Каравия. Ворча, поднялся Уквун. Один за другим вылезали из теплого полога его обитатели. В конце концов не устоял и Кителькут. Интересно посмотреть на посрамление Нувата!

Вайдаков и Нуват принялись за работу. Они развязали веревки, сняли с нарт брезент — Яяк нащупал плотную ткань — и начали вынимать предметы, которые не были похожи ни на что виденное чукчами: длинные изогнутые металлические трубки, тяжелый, замысловато сделанный ящик, белые шнуры, маленькие и большие стеклянные «бусы» — как решила Анека — и, наконец, совсем уже непонятную вещь цилиндрической формы, с толстыми стенками, разрезанными вдоль, и с заходящими друг за друга краями. Цилиндр утверждался на круглой металлической доске. Другая круглая доска помещалась сверху.

Ящик поставили на землю, на ящик — цилиндр. Ветер рвал и метал: его хотели запрячь в сбрую! И цилиндр несколько раз валился от ветра. Уквун хохотал.

— Ветер — злая собака! — кричал он. — Царапается и кусается. Не хочет идти в упряжку!

— А ты зубы не скаль, помоги лучше! — раздраженно ответил Нуват. — Сам должен знать, что не всякую собаку сразу в упряжку поставишь!