Метро 2033: Подземный доктор - Буторин Андрей Русланович - Страница 24

– Кто вы?.. – едва слышно вымолвил Раев.

– Вам уже доложили. Я врач. Настоящий, с высшим медицинским образованием и немалым опытом. Мои люди зовут меня Подземный Доктор. Впрочем, это имя вам вряд ли о чем говорит, а вот словосочетание «архангельский демон» наверняка известно.

Дед Мороз снова вздрогнул и зажмурился от боли.

– Не стоит пугаться, – по-своему понял его мимику гость. – Демонов не бывает, я самый обычный человек. От других отличаюсь лишь тем, что и на самом деле умею лечить. И делаю это весьма хорошо, поверьте.

– Меня уже не вылечить, – будто получив порцию силы от внезапно вспыхнувшей надежды, сказал Дед Мороз.

– Откуда вам знать? Вы-то уж точно не медик. – Странный доктор уверенно подошел к его постели и положил к ногам пластиковый оранжевый чемоданчик. – Вы позволите вас осмотреть?

Раев кивнул. Надежда продолжала трепыхаться в груди, словно второе сердце, только в отличие от основного не доставляла боли – напротив, казалось, снижала ее. В конце концов, даже если незнакомец пробрался к нему с дурными намерениями и сейчас прикончит его, то и это будет к лучшему, меньше придется страдать. На полчаса, час, сутки – а всё равно меньше.

Но Подземный Доктор, похоже, не собирался его убивать. Достав из чемоданчика стетоскоп, он послушал сердце, задал несколько уточняющих вопросов и вынес вердикт:

– Инфаркт. Нужна срочная операция.

Дед Мороз надрывно закашлялся, содрогаясь от боли. Операция!.. Она невозможна – стало быть, спасения нет. Надежда, эта подзаборная шлюха, исчезла, не попрощавшись.

Незваный гость будто услышал его мысли.

– Я могу вас прооперировать. Но при одном условии. Точнее, условий будет несколько, но одно – особенное. Назовем его платой за мою работу. Впрочем, прошу прощения, вам же трудно разговаривать. Сейчас я сниму боль.

Доктор перетянул руку Деда Мороза жгутом, достал из чемоданчика уже заполненный шприц и ввел иглу в вену. Вскоре боль стала отступать, но закружилась голова, о чем Вячеслав Михайлович не замедлил сообщить.

– Это нормально, – кивнул Подземный Доктор, – снизилось артериальное давление. Но улучшение продлится недолго, и от инфаркта укол не вылечит. Вы хотите, чтобы я сделал операцию?

– Разве это возможно? – медленно и тихо, ожидая возвращения боли, спросил Раев. Боль не возвращалась. Надежда, несмотря на это, тоже.

Доктор убрал инструменты в чемоданчик, придвинул к кровати один из стоявших возле стены стульев, сел и пронзил Деда Мороза холодным и черным, как зимняя ночь, взглядом.

– Возможно, – наконец ответил он. – Причем на успех операции я даю девяносто процентов. Но лишь в том случае, если сделать ее в течение полутора-двух часов. С каждым часом промедления благоприятный прогноз уменьшается в геометрической прогрессии. Если же не оперировать совсем, вы умрете самое позднее завтра.

– Что у вас за условия? – выдохнул Раев. Потаскуха надежда, затравленно озираясь, вернулась, готовая в любое мгновение снова удрать.

– Условия предельно жесткие и не подлежащие обсуждению. Если не согласитесь хотя бы на одно из них, я тут же уйду и больше вы меня не увидите.

– Говорите же, черт вас дери!

– Первое: операцию я провожу в своей операционной. Впрочем, по-другому попросту не получится. Второе: моя лечебная методика останется для вас в тайне. И, наконец, третье: вы не будете знать, где именно я вас буду оперировать.

– Но моя охрана…

– Ваша охрана останется здесь. Можете считать это четвертым условием. Вас с завязанными глазами транспортируют ко мне и обратно мои люди. Со мною сейчас два человека с носилками.

– Мне-то уже всё равно терять нечего, – задумчиво проговорил Дед Мороз. – Но я не знаю, как на это условие отреагирует моя охрана.

– А это уже ваши проблемы, – пожал плечами Подземный Доктор. – Прикажите, заставьте, убейте – вам решать. В противном случае сделка не состоится. Если же ваша охрана вздумает применить ко мне силу… Не хочу выставлять себя героем, но поверьте, что насильно меня никто не заставит оперировать. А если меня вздумают убить… Что ж, вы сами знаете, что переживете меня ненадолго.

– Вы сказали «сделка». И до этого упоминали о плате. Чем я буду должен с вами рассчитаться?

– Не чем, а кем. Вы захватите для меня у Святой ее сына.

– Глеба?!. – едва не вскочил с постели Раев, но тут же закашлялся, покрылся потом и долго потом не мог отдышаться. Затем пробормотал: – Но зачем он вам?

– Я ведь уже говорил: мои условия не подлежат обсуждению, – резанул холодным взглядом Доктор.

В спальню вошли двое немолодых мужчин, одетых в латаные-перелатаные обноски и похожих, словно братья: оба, как щепка, худые, с глубоко посаженными глазами, патлатыми седыми шевелюрами и давно не бритой щетиной на впалых щеках. Отличались они лишь ростом – один был на голову выше второго. Мужчины развернули на полу перед кроватью носилки и по команде Подземного Доктора переложили Деда Мороза на них. Когда его проносили мимо встревоженной охраны, Раев сказал:

– За мной не ходить, это приказ. Вернусь через несколько дней. Охраняйте пока Резиденцию. Для всех, кроме вас, я болею и видеть никого не хочу. Всем всё понятно?

Охранники, переглянувшись, неуверенно закивали.

– Не слышу! – собрав остатки сил, попытался грозно крикнуть Дед Мороз.

Получилось не очень; тем не менее в ответ прозвучало: «Так точно!», «Да», «Понятно». Начальник охраны, одноглазый Архип, встретился с ним взглядом и едва заметно подмигнул:

– Чего ж непонятного, хозяин? Возвращайся скорее, а мы станем ждать, сколько надо, никуда не пойдем.

Вячеслав Михайлович сразу всё понял. Архип, старый хрен, свои обязанности знал хорошо, а потому отпустить хозяина с тремя незнакомцами в неизвестность даже по приказу не мог. Ясно было, что все равно проследит, куда того понесли. Главное, чтобы не вздумал освобождать «из плена». Поэтому специально для него Раев добавил:

– И без самодеятельности. Меня будут лечить. Если вылечат – вернусь сам. А не вылечат… – Повернув голову, он посмотрел на Доктора.

– Принесем назад в любом виде, – скривил тот в подобии усмешки тонкие губы.

Потом ему завязали глаза и вынесли наружу. Дед Мороз, соскучившись по свежему воздуху, вдохнул полной грудью, и сразу вернулась боль. Да такая сильная, что он, судя по всему, потерял сознание, оттого и не мог потом ничего больше вспомнить.

Вновь он стал помнить себя с того момента, как открыл глаза и понял, что у него ничего не болит. Впрочем, грудь напротив сердца слегка саднило, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что он испытывал раньше. Раев опустил глаза, но разглядел лишь бороду, накрывшую потерявшее от времени цвет шерстяное одеяло. Тогда он поднял взгляд и увидел над собой сводчатый кирпичный потолок.

«Неужели я все-таки у храмовников?» – мелькнула мысль, но уже через пару секунд он в этом усомнился, поскольку над ним склонилась женщина лет сорока, одетая не в черное храмовническое платье, а в полинявший до белесой голубизны халат со множеством разномастных заплаток.

– Очнулся, голубчик? – весьма недружелюбным тоном спросила она. – Ну, лежи, отдыхай. Теперь вместо Николая жить будешь.

«Какого еще Николая?» – хотел спросить Дед Мороз, но сиделка – или кто она там? – уже отошла от кровати. Что-то звучно чпокнуло, будто из огромной бутылки вынули пробку, и женщина отчетливо произнесла:

– Он пришел в себя.

Не прошло, наверное, и минуты, как где-то рядом скрипнула дверь. Вячеслав Михайлович скосил глаза; к нему приближался Подземный Доктор.

– Поздравляю, – подойдя ближе, сухо изрек тот, – вы снова с нами.

– Благодарю, – ответил Раев. – Все прошло удачно?

– Более чем. Разве вы сами не чувствуете?

– Еще как чувствую, – искренне ответил Дед Мороз. – Будто заново родился.

– Можно сказать и так. – Доктор склонился над ним, сдвинул в сторону бороду и откинул с груди одеяло.