Альпийское золото - Полынь Мара Леонидовна - Страница 16

Когда после непродолжительной возни все погрузились, бричка тронулась в путь.

— И что за группа-то? Никого не видел на дороге от самого Салема! — хоть возница обращался ко мне, сидящей рядом плечом к плечу, говорил он так громко, как будто бы кричал.

— Эээ… — я лихорадочно соображала что бы ему ответить.

— Да дурочка она, не смотрите, что такая большая! — подал сзади голос Маллеус. Ну, спасибо. — При чужих всегда теряется. Мы на спортивное ориентирование приезжали, в Синие Рощицы. Да, как видите, ориентировщики из нас никудышние — всей командой и потерялись.

Возница оглушительно расхохотался.

— Да уж, в неблизкий свет вас занесло, от самих Синих Рощиц! Что теперь-то делать будете?

— Да как приедем в город, нужно сходить отметиться, а то искать будут.

— А уже не ищут ли?

— Не, завтра в полдень последний срок возвращения на сборочный пункт, раньше не начнут.

— Эх, лентяи, лентяи!

Возница затих задумавшись о чём-то своём, мы, уставшие от долгой ходьбы, тоже помалкивали. Возможно, кащеи могли отмахать без передышки ещё столько же, сколько мы уже прошли, но мне нужно было лечь в каком-нибудь тёмном, тёплом и сухом месте и какое-то время не шевелиться.

— А я Фарамонд, отвозил лекарства в Кри, — вдруг громко заявил он. От неожиданности я так вздрогнула, что чуть не свалилась на дорогу. — Эй-эй, потише! Потише! С самой молодости не видел таких пугливых девиц! Куда вам в городе надо-то? Авось по пути.

— Нам на площадь Ткачей, там центр спортивного ориентирования. Нужно сообщить, что с нами всё в порядке, — опять подал голос Маллеус.

— Ба! Отлично! Я как раз там буду проезжать! Повезло вам, молодёжь! — Фарамонд щёлкнул поводьями, и 'паравозик' запыхтел веселее. Пока кащеи общались с Фарамондом на темы последнего урожая репы, непопулярных решений старосты Салема и неожиданного выхода из берегов речки Тетерев, я рассматривала проносящиеся мимо пейзажи. В основном перед глазами простиралась ковыльная степь с редкими рощицами. Несколько раз мы проезжали мимо сторожевых постов, небольших хуторков, а один раз даже по мосту перебрались через небольшую реку. Играть стеснительную дурочку оказалось довольно просто. Главное было не забывать, что здесь меня зовут Полли.

Не смотря на громкого соседа и непрекращающуюся тряску, через несколько часов в дороге я умудрилась задремать. Возможно, использование пепперкаттера забирает больше сил, чем могло показаться на первый взгляд, а может, я просто очень устала от продолжительной ходьбы. Проснулась я уже вечером от осторожных поталкиваний. Оказалось, что я удобно устроилась на плече возницы, а бричка стоит в каком-то дворе, и все кащеи уже на земле и радостно потягиваются разминаясь после долгой езды в одной позе. Вокруг глаз Фарамонда собрались озорные морщинки.

— Сгружайся, дылда. Здесь заночюем, завтра к обеду будем в городе.

Я послушно начала слазить с козлов, но затёкшие ноги отказывались нормально слушаться, так что Клеотагу, как самому близко стоящему, пришлось экстренно меня ловить. Постоялый двор наличием отдельных комнат не радовал — большой зал, в котором путешественники ели и другой такой же на втором этаже, где спали вповалку.

Какая-то похлёбка из незнакомых мне злаков, краюха хлеба, кусок сыра, да стакан узвара — вот и весь ужин. Не идёт ни в какое сравнение со вчерашним празднеством, но, откровенно говоря, я чувствовала себя намного естественней среди этих хрустящих и чавкающих незнакомцев в красных колпаках, чем среди вчерашних высоких гостей в вычурных нарядах.

Добравшись до своего койкоместа на втором этаже, я сразу же провалилась в глубокий сон без сновидений, правда, длился он недолго. Буквально через несколько часов я проснулась как от толчка. Мерное дыхание множества соседей, перемежающееся сопением, покряхтыванием и похрапыванием не оставляло никаких шансов заснуть опять. Я огляделась в тусклом пламени камина — все кащеи спали по соседству. Никаких сторожевых постов, ничего. А если на нас нападут ночью? Возле самого огня кто-то шевельнулся меняя позу. Я всмотрелась внимательнее — Фарамонд тихо помешивал тлеющие угольки и, казалось, о чём-то размышлял. И чего ему не спится. Повидимому, почувствовав мой взгляд, он обернулся и посмотрел на меня в ответ, лишь глаза блеснули в тени. Я затаилась пытаясь приноровить своё дыхание к дыханию спящих вокруг людей. Что-то было не так, но вот что? Старый лепрекон неторопливо встал, взял свой мешок и, переступая через тела, направился к выходу. Решил уехать ночью без нас? Но зачем? Мог бы просто сказать, что нам не по пути. Парализованная непонятным страхом, я лежала достаточно долго, пока, наконец, не провалилась в зыбкую дрёму. А потом с щелчком наступило утро. Постояльцы завтракали, запрягали свои повозки, разбирали скарб, перекрикивались и смеялись. Все кащеи были здесь, Фарамонд тоже. Может, мне это приснилось? Но чувство постоянной тревоги всё не отпускало, пока Маллеус не отвёл меня в сторону:

— Госпожа Филя, вы не заметили ничего необычного ночью? — он говорил тихо, чтобы слышно было только мне.

Сколько раз я видела в фильмах, что случалось потом ужасное, когда тупая главная героиня говорила 'нет, ничего', чтобы не показаться дурой. Какая разница, как ты будешь выглядеть? Спрашивающий пусть сам берёт на себя ответственность за решение важности полученного ответа.

— Меня удивило, что вы не выставили охрану, а спали все вместе. Во всех книгах, что я читала, обязательно ночью по очереди сторожат лагерь.

— Значит, вы просыпались? Отлично, — Маллеус приободрился. — Вы видели кого-нибудь ещё неспящим?

— Только Фарамонд, остальные постояльцы спали как убитые, включая вас.

— Фарамонд? Как странно… — капитан задумался и начал смешно хмуриться. — Не сходится…

— Что не сходится?

— Ночью кто-то заколдовал гостиницу, и заклинание очень похоже на заклятие сна. Это очень сильное заклинание, против которого практически нет контрмер. Думается, преследователи оказались быстрее, чем мы предполагали, и уже сравнялись с нами. На самом деле это довольно несложно — ведь цель нашего путешествия известна. По всему выходит, что нас хотели захватить ночью, под прикрытием заклятия. Но нападения почему-то не произошло, и это меня смущает. А что Фарамонд делал?

Через плечо Маллеуса мне было отлично видно как старикан (теперь я уже понмала, что высокий рост и длинный колпак указывают на его почтенный возраст и высокое положение в обществе) доедает завтрак — опять похлёбка из злаков и краюха клеба.

— Сначала сидел у камина, потом взял свой мешок и ушёл. Мне сначала показалось, что он решил нас бросить и уехать посреди ночи, но, как видишь, он здесь.

— То есть, пока вы бодрствовали, он не вернулся. Но почему вы не попробовали разбудить кого-то из нас?

— Мне было так страшно, что я не могла пошевелиться, — откровенно призналась я. — Казалось, что если я начну шуметь, то случится что-то ужасное?

Маллеус понимающе покивал.

— Хорошо. Будьте настороже. Если почуствуете, что что-то не так, сразу дайте знать.

— Мне тревожно с самого утра, как в снах, когда за тобой гонится чудище — его не видно, но знаешь, что оно идёт по твоему следу.

Кащей обеспокоено огляделся.

— Возможно, за нами пустили призрачных гончих. Нужно поторопиться. В любом случае, будьте готовы к неожиданностям.

Вновь потянулись пустынные пейзажи, редкие дорожные посты и ещё более редкие хуторки. Я наконец поняла, что же меня так удивляло в открывающихся пейзажах: ни возделанных полей, ни пасущегося скота. Степь себе и степь. На Земле, в моём родном мире, практически везде, где можно было что-то посадить, это что-то было посажено. Ну, за исключением заповедников. Может, это тоже заповедник? Но такой огромный — мы уже второй день несёмся по дороге, причём, как я могла судить по местным жителям, они не считают, что живут в заповеднике. Вроде бы. Любопытство где-то сосало под ложечкой, но здравый смысл приказывал помалкивать. Я не кошка, чтобы разбрасываться жизнями. Да ещё удивительный Фарамонд… всё же ночная сцена мне приснилась или была на самом деле?